Бентли Литтл - Хранилище

Потребитель.

Дуэйн прежде не задумывался над тем, какое это агрессивное слово.

Оно порождало у него в сознании образ ненасытного чудовища, пожирающего все на своем пути, единственной целью, самим смыслом существования которого является потребление всего и вся.

Уставившись в окно, Дуэйн поймал себя на том, что мысленно напевает старую песню Рэнди Ньюмена «Важны только деньги». И действительно, важны только деньги, ведь так?

Дуэйн покачал головой. Времена изменились. Двадцать лет назад — да что там, десять лет назад на богача, потратившего миллион долларов, чтобы избраться на выборную должность, посмотрели бы с недоверием и подозрением. Но в 1992 году город подавляющим большинством проголосовал за Росса Перо [30] Перо Генри Росс (р. 1930) — техасский миллиардер; в 1992 г. под лозунгом недовольства народа двумя ведущими политическими партиями принял участие в президентских выборах как независимый кандидат и набрал 19 процентов голосов. . Люди или купились на его образ «простого человека» и поверили, что у этого миллиардера с ними больше общего, чем у двух его соперников, или прониклись уважением и восхищением к его огромному состоянию.

Дуэйн подозревал, что на самом деле имело место второе.

Идеалы этой долбаной страны стремительно менялись.

Проклятие, после того заседания городского совета к нему на стоянке подошла какая-то разъяренная пожилая женщина и обозвала его обструкционистом.

— Такие люди, как вы, — с жаром произнесла она, — пытаются остановить прогресс и разорить наш город!

Дуэйн предположил, что под прогрессом она понимала закрытие его магазина и разорение делового центра Джунипера.

Потому что именно это и должно было произойти.

Отойдя от окна, Дуэйн вернулся за прилавок и провел следующий час, листая музыкальный каталог и просматривая список компакт-дисков, которые он не сможет заказать, после чего прошел в подсобное помещение, чтобы разогреть себе на ужин вермишель быстрого приготовления.

Расписание на дверях гласило, что магазин работает с 10 утра до 10 вечера, но уже в половине девятого Дуэйн понял, что можно закрываться. За предыдущие десять часов никто не зашел в магазин, и было очевидно, что теперь уже точно никто не заглянет. Особенно если учесть, что на улице уже стемнело.

Дуэйн выглянул в окно. Все остальные магазины уже закрылись, и на всей Главной улице только у него еще горел свет. Городские власти так и не удосужились поставить фонари, и если раньше это не имело особого значения, особенно пока еще работал «Купи и сэкономь», теперь Главная улица напоминала город-призрак. Вздохнув, Дуэйн запер на два замка заднюю дверь, убрал деньги из кассы в сейф и погасил весь свет, кроме тусклой дежурной лампочки прямо над прилавком. Выйдя из магазина через переднюю дверь, он запер ее за собой.

И, обернувшись, увидел цепочку рослых мужчин, перекрывших ему путь к его машине.

У Дуэйна екнуло сердце, в груди разлился холодок страха. Однажды в Чикаго на улице на него напала банда, и тогда его спасли только нож в кармане и своевременное прибытие двух полицейских машин. И вот сейчас на него снова стремительно нахлынуло то ощущение безысходности, которое он испытал, окруженный уличными бандитами. Фигуры не делали никаких угрожающих жестов, они вообще не двигались и не издавали никаких звуков, однако было что-то устрашающее в их одинаковых позах, что-то агрессивное в том, как они перегородили дорогу к машине.

Дуэйн попытался не обращать на них внимание, но не смог, подумал было о том, чтобы обойти их, однако ему не хотелось показывать свой страх. Фигуры были в одинаковых черных дождевиках — длинных плащах из блестящего материала, более темного, чем ночные тени, но при этом каким-то образом отражающего свет.

Дуэйн не мог сказать, зачем они надели плащи — дождя не было и в помине, — и выбор одежды казался не только странным, но и угрожающим.

Дуэйн сделал шаг к своей машине.

Фигуры дружно шагнули ему навстречу.

— Эй, — сказал он, — что вы задумали?

Ответа не последовало.

Ни слова, ни восклицания, ни смешка.

Только тишина.

— Убирайтесь с дороги, мать вашу! — приказал Дуэйн.

Фигуры не двинулись с места.

Дуэйн подумал было о том, чтобы вернуться в магазин и вызвать полицейских, однако для этого потребуется найти в связке нужный ключ и отпереть дверь, а он не хотел ни на мгновение упускать из виду эти существа.

Существа?

Только сейчас Дуэйн впервые отметил, что не может рассмотреть их лица. В темноте они казались расплывчатыми белыми пятнами.

Человеческие лица не могут быть такими белыми.

Ну, это просто глупо.

Фигуры двинулись вперед.

— Что вам нужно? — воскликнул Дуэйн. Он хотел изобразить гнев, однако в его голосе прозвучал страх.

Ответа не последовало. Фигуры — теперь Дуэйн видел, что их всего девять, — молча приближались к нему.

Дуэйну захотелось обратиться в бегство. Молчание, дождевики, белые лица — все казалось неестественным, зловещим. Но Дуэйн не собирался признавать свое поражение, не хотел доставлять фигурам это удовольствие, поэтому он остался стоять на месте и, сунув руку в карман, нащупал складной нож.

Фигуры также достали оружие.

Ножи.

Твою мать! Развернувшись, Дуэйн бросился бежать. В рассеянном свете плакаты в витрине его магазина производили жуткое впечатление. Джим Моррисон, Джими Хендрикс, Курт Кобейн — только сейчас он впервые осознал, что всех этих музыкантов уже нет в живых.

Дуэйн со всех ног устремился к углу здания. Там за деревьями проходит глубокая канава, которую в темноте не видно. Если ему удастся добежать до нее, он через нее перепрыгнет, а фигуры ее не заметят, свалятся в нее и сломают свои долбаные шеи. Если ему повезет.

Он уже задыхался.

Кто эти ребята, твою мать, и какого хрена им от него надо?

Дуэйн уже добежал до угла здания, но тут фигуры его настигли.

В тот самый момент, как он огибал угол, его толкнули в стену, и шершавый кирпич ободрал ему лицо. В правый бок вонзился нож, и Дуэйн вскрикнул, падая на землю.

Не переставая кричать, он смотрел на кольцо неясных белых лиц, сомкнувшееся над ним, на тусклый блеск ножей.

Фигуры нагнулись, ножи принялись за работу, и когда во все стороны брызнула кровь, Дуэйн наконец понял, почему фигуры надели дождевики.

Чтобы не промокнуть.

Собрание сотрудников должно было начаться за полчаса до открытия «Хранилища», и Шеннон едва на него успела. Она последней спустилась вниз, последней вошла в зал, и мистер Лэм бросил на нее неодобрительный взгляд, когда она, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, занимала свое место.