Бентли Литтл - Хранилище

Было странно видеть знакомое здание в непривычном окружении. Билл понимал стремление корпорации к единообразию, однако, проезжая по знакомой стоянке к знакомому магазину, расположенному в городе, в котором он никогда не был и который даже никогда не видел, он испытывал сознательно навязанное ощущение уже виденного, которое не только сбивало его с толку, но и вселяло тревогу.

Было уже десять часов вечера, и «Хранилище» закрылось. Билл ожидал увидеть на стоянке последних замешкавшихся покупателей, сотрудников вечерней смены, но все, похоже, поспешно смылись, поскольку на обширном пространстве асфальта, кроме его джипа, не было больше ни одной машины.

Проезжая мимо стеклянных входных дверей, Билл сбросил скорость.

Внутри здание было ярко освещено, и вытянутый параллелограмм света выплескивался на пустынную стоянку. Несмотря на отсутствие других машин, Биллу показалось, что он видит в «Хранилище» какое-то движение, силуэты, фигуры, и хотя ночь, темнота, «Хранилище» и весь город словно задумали все сообща напугать его до смерти, он продолжал медленно двигаться вперед.

На таком близком расстоянии Билл рассмотрел за дверями фигуру, которая стояла за стеклом, махая рукой.

Фигура показалась ему знакомой, и он не сразу сообразил, в чем дело.

Затем Билл чуть повернул влево, и луч фар осветил фигуру за дверью.

Джед Макгилл.

Билл шумно втянул воздух, чувствуя, как в груди разрастается безотчетный ужас.

В ярком свете фар фигура улыбнулась.

Джед Макгилл.

Этого не могло быть.

Но Билл не собирался выяснять наверняка. Прибавив скорость, он проехал мимо, развернулся, выехал на шоссе и направился к заправке, где залил полный бак.

Когда Билл вернулся в номер, его все еще трясло, но Джинни была в душе, а Шеннон уже спала, поэтому он поспешно запер дверь, погасил свет, разделся и забрался в кровать.

На следующий день они уехали рано утром, и хотя Билл старался не думать о том, что видел вчера вечером, старался вообще не думать о «Хранилище», им по дороге из города нужно было проехать мимо него, и когда последние здания уступили место пустыне, фары высветили вереницу плакатов, установленных вдоль шоссе.

«ХРАНИЛИЩЕ» ЖДЕТ ВАС

НЬЮ-МЕКСИКО — СТРАНА «ХРАНИЛИЩА»

НЕ СПРАШИВАЙ, ЧТО МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ДЛЯ ТЕБЯ «ХРАНИЛИЩЕ», — СПРОСИ СЕБЯ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ ДЛЯ «ХРАНИЛИЩА»

Никто ни словом не обмолвился о плакатах. И о «Хранилище».

Они молча ехали по пустыне в предрассветных сумерках.

Две последующие ночи они провели в гостинице «Бест вестерн» в Уайтс-Сити, у самого входа в национальный парк. Они прилежно побывали на всех экскурсиях, прошли по всем тропам, но даже несмотря на то, что Карлсбад отделял от Энкантады целый день пути, Билл не мог наслаждаться пещерами. Не могли все трое. Пещеры были прекрасными, восхитительными, настоящим чудом природы, однако из мыслей не выходило «Хранилище», и Билл мог думать только о том, что когда они вернутся в Джунипер, там все уже будут ходить в форменной одежде магазина.

Возвращаясь на следующий день, они решили отказаться от живописных проселочных дорог и свернули на автостраду; в Джунипер они приехали уже затемно, усталые и голодные.

— Вещи разберем завтра, — сказал Билл, выходя из машины. — Оставим все как есть.

Свет не горел; Сэм или спала, или ее не было дома. Достав ключ, Билл направился к входной двери. К двери был приколот листок бумаги, но в темноте Билл не смог прочитать, что на нем написано. Открыв дверь, он зажег свет в прихожей и на крыльце.

Оказалось, это была записка.

Написанная на фирменном бланке «Хранилища».

С гулко колотящимся сердцем Билл выдернул кнопку и прочитал:

УВЕДОМЛЕНИЕ

Шеннон Дэвис, вы переведены из отдела товаров для садоводов, и во вторник в 6.00 вам следует прибыть на новое место работы в отдел бытовой техники.

По распоряжению «Хранилища» ваш отпуск официально завершен.

Уведомление было подписано Самантой М. Дэвис, заместителем директора.

— Похоже, наша Сэм получила повышение, — заметила Джинни.

Билл промолчал. Как и Шеннон.

Войдя в дом, они закрыли за собой дверь.

В понедельник утром Шеннон встала раньше родителей и молча ждала их в гостиной, не включив ни стереокомплекс, ни радио, ни телевизор.

— Мама! — сказала она. — Папа!

Джинни посмотрела на мужа. Билл спал плохо, и это чувствовалось. Лицо у него было помято, под красными глазами набухли мешки. Поймав на себе взгляд жены, он кивнул, и они уселись на кушетку напротив дивана.

— В чем дело? — мягко спросила Джинни.

Стараясь не смотреть им в глаза, Шеннон уставилась на свои руки, комкающие и без того мятую и рваную гигиеническую салфетку.

— Я больше не хочу работать в «Хранилище».

Джинни захлестнуло бесконечное облегчение.

— Слава богу, — выдохнул Билл.

— Но я не знаю, как мне уволиться. — Только теперь Шеннон подняла взгляд. — Я боюсь увольняться.

— Бояться нечего… — начал было Билл.

— Нет, есть чего, — перебила его Шеннон. — И мы все это знаем.

— Я хочу сказать, что если ты хочешь, я пойду вместе с тобой. Мы пойдем оба и скажем, что ты увольняешься.

— У меня есть мысль получше, — вмешалась Джинни.

Оба вопросительно посмотрели на нее.

— Пусть за тебя это сделает Сэм.

Билл молча качал головой.

— Теперь она ведь заместитель директора.

Шеннон возбужденно закивала:

— Это она добилась того, чтобы меня приняли на работу. Теперь она меня и уволит. По крайней мере, это она написала уведомление.

— Позволь мне переговорить с ней, — обратилась к мужу Джинни.

Вчера вечером Саманта вернулась домой поздно, когда все уже спали, и она все еще спала, запершись у себя в спальне.

— Я ее разбужу, — предложил Билл.

— Не надо, — остановила его Джинни. — Дай ей поспать.

Билл стиснул зубы.

— Я не собираюсь ходить на цыпочках в своем собственном доме и лебезить перед родной дочерью, потому что она работает в «Хранилище». В этом доме мы все еще родители. А они — наши дети.

— Знаю, — терпеливо промолвила Джинни. — Все мы прекрасно это понимаем. И если бы ты сегодня ночью хорошо выспался, ты бы тоже все понял. Поскольку Сэм имеет возможность помочь своей сестре, полагаю, нам следует поговорить с ней, когда она будет в благодушном настроении.

— Замечательно. — Вздохнув, Билл повернулся к Шеннон: — Но если у нас ничего не выйдет, я все равно отправлюсь с тобой разговаривать с этим мистером Лэмом. Если тебе нужна моральная поддержка, я всегда рядом.

— Спасибо, папа.

Встав, Билл подошел к дивану и поцеловал дочь в лоб.

— И я счастлив, что ты решила уйти из «Хранилища», — добавил он. — Я тобой горжусь.