Джессика Спотсвуд - Проклятая звезда

— Не можете обещать? А вернее, не хотите. Если бы это была Кейт, вы перевернули бы небо и землю, лишь бы освободить ее, — горько говорит Рори. — Но моя кузина — и моя сестра — не представляют для вас ценности!

Она с топотом несется к двери, а я вспоминаю предупреждение, которое Зара сделала мне относительно сестры Коры. И вдруг Рори, покачнувшись, вперед спиной летит обратно и неуклюже падает на свой стул, словно ее толкнула в грудь невидимая рука.

Сестра Кора встает. Сегодня у нее явно ничего не болит, ее движения точны и грациозны.

— Ты должна благодарить Персефону, что это не Кейт. Знаешь, что было бы, окажись она на месте Бренны? Пророчество говорит очень ясно, что, если она попадет в руки Братьев, начнется новый Террор. — Кора вперивает в Рори гневный взор. Высокая, величественная, в лиловом одеянии, Кора очень похожа сейчас на беспощадную старую королеву. — Не только Бренна окажется в заключении. Всех нас посадят в тюрьму, и это в лучшем случае. Может, мы сгорим в своих постелях, как ведьмы Великого Храма, или на площадях, когда по всей Новой Англии снова запылают костры. Или нас обезглавят на глазах у родных — а то и вместе с родными, если те попытаются вступиться за нас, и их сочтут сочувствующими. Или забьют камнями, или утопят. Ты этого хочешь?

— Конечно, нет! Я просто хочу вернуть мою семью, — кричит Рори.

— Рори, пойдем ко мне в комнату и поговорим, — предлагаю я и тяну ее к выходу.

Нужно увести ее, пока она не потеряла контроль над собой. Если честно, у нее есть для этого все основания. У сестры Коры был долг перед Бренной, и она его не выполнила.

— Ты не можешь ничего исправить, Кейт.

Выйдя в коридор, Рори вцепляется в свою атласную юбку и прислоняется к стене. Так, по стеночке, я и тащу ее в нишу подоконника на третьем этаже. Устроившись на мягких подушках, мы смотрим на мокрый снег, падающий с серого неба.

— Я не могу вылечить Бренну, — говорю я. — Я не могу спасти Саши от Харвуда. Хотела бы, но не знаю как.

Рори шмыгает носом:

— Я хочу пойти на суд.

— Сомневаюсь, что это хорошая мысль.

Рори учится держать в узде свою магическую силу и свой нрав, но, как знать, сможет ли она справиться с собой в критической ситуации?

Она хмурится:

— Я не спрашиваю твоего разрешения, Кейт. Саши должна увидеть там дружеское лицо. — В ее голосе звучит металл.

— Ладно, тогда я пойду с тобой. Не годится тебе быть там одной, — решаю я и скрещиваю ноги. — Но для начала нужно узнать, где ее будут судить. Твой отец, скорее всего, знает, даже если не собирается идти на суд.

— Сомневаюсь, что он способен не лезть в это дело. Может, он даже станет свидетельствовать против нее. — Глядя на свое отражение в оконном стекле, Рори поправляет перо в прическе. — То, как он себя ведет, разобьет ей сердце.

Мои губы складываются в улыбку. Я все-таки могу кое-что сделать для Рори.

— Хочешь высказать ему все, что о нем думаешь? И не бояться, что тебя арестуют за непочтительность?

Рори недоверчиво смотрит на меня:

— Как такое возможно?

— Так уж вышло, что у меня есть поручение, касающееся твоего отца и требующее применения ментальной магии. Хочешь пойти со мной?

Она усмехается.

— Я была бы в ярости, если бы пропустила такое.

Мощеные тротуары покрыты толстым слоем льда, ходить по которому просто опасно. Может, нам все-таки следовало дождаться, когда наконец освободится карета. Ледяной дождь сечет кожу, хлещет незащищенные щеки и нос. Над нашими головами серое грозовое небо, точь-в-точь такого же цвета, как глаза Тэсс.

Рори останавливается перед четырехэтажным кирпичным зданием отеля. Швейцар в черной ливрее пропускает нас внутрь, и с наших плащей на мраморный пол стекают струйки воды. Рори ведет меня на второй этаж и стучится в тяжелую дубовую дверь. Коридор, в котором мы стоим, оклеен золотистыми обоями и декорирован лепниной. Посреди всего этого помпезного великолепия я чувствую себя насквозь вымокшей простушкой, слабо надеясь, что сестринские плащи добавляют нам хоть толику респектабельности. Проходит долгое мгновение, и брат Ишида, одетый в черные брюки и серую рубаху с воротником, открывает дверь. Так странно видеть его без черной мантии! Так он больше похож на человека, на отца, чем на священника.

— Мисс Эллиот. — Он коротко кивает, не встречаясь с Рори глазами. — Ах, и сестра Катерина. Добрый день.

Сейчас, когда настало время действовать, Рори, кажется, растеряла всю свою браваду и молча смотрит на отца.

— Сэр, мы можем войти? — спрашиваю я. — Мы хотели бы поговорить с вами.

— Конечно. — Он с поклоном отступает назад.

Моя рука непроизвольно касается щеки. Царапина давно зажила, и он не помнит, что когда-то дал мне пощечину за неповиновение. Об этом позаботилась Тэсс, но сама я никогда не забуду ни пощечины, ни бреда, который он при этом нес. Брат Ишида сказал тогда, что, будь его воля, ведьм, как в прежние времена, сжигали бы на кострах.

Это воспоминание придает мне решимости.

— Чем могу служить? — Воздержавшись от обычной церемонии благословения, брат Ишида жестом предлагает нам присесть на зеленый диван.

Его гостиная великолепна: ее украшают бархатный диванчик и кресла, окна прячутся за тяжелыми шторами золотой камчатой ткани с лиственным узором, лакированный чайный столик розового дерева на гнутых ножках с драконьими головами завершает это великолепие. Деревянный пол устлан коричневым восточным ковром, затканным золотом, газовые лампы на золоченых ножках вопреки сумеркам заливают комнату ярким, ровным светом.

— Есть ли у вас новости о Саши? — спрашиваю я.

— Она ожидает суда в тюрьме, как и д о лжно, — ровно отвечает брат Ишида, располагаясь напротив нас в кресле.

— Как и д о лжно? — эхом повторяет Рори.

— Разумеется. — Он обращает к внебрачной дочери черные, холодные, как мрамор, глаза. — Она — ведьма и заслуживает того наказания, которое сочтет уместным Совет Нью-Лондона.

— Вы знаете, когда ее будут судить? — спрашиваю я.

— В субботу, — отвечает брат Ишида.

— Вы навещали ее? — спрашивает Рори. — Она здорова?

Брат Ишида барабанит пальцами по резной драконьей морде на подлокотнике кресла.

— Не навещал и не собираюсь.

Именно этого я и ожидала, но его холодность все равно ошеломляет меня.

— И вы вот так просто возьмете и вырвете ее из сердца? — прищелкивает пальцами Рори.

Брат Ишида смотрит на нее с отвращением.

— Это нелегко, но такова Господня воля. Миг, когда Сашико впервые предалась колдовству, исторг ее из семьи и из приличного общества. Она запятнала имя Ишида, и я не стану…

— Но она все еще ваша дочь, — низким, напряженным голосом говорит Рори. — Неужели вы не можете ничего сделать, чтобы помочь ей?