Адам Нэвилл - Ритуал. Часть 1

Фил с шумом вобрал в себя воздух.

Люк изучающе посмотрел на профиль Дома, снова подавляя в себе желание, подобно панике подобравшееся к горлу, просто встать и уйти одному. Ему потребовалась минута, чтобы привести мысли в порядок. — Вернуться по нашим следам назад уже невозможно. Поэтому у нас нет другого выбора, кроме как продолжить идти на юг. Будем надеяться, что сможем выбраться к ближайшей опушке леса. Этого и хотел Хатч.

Фил посмотрел на Дома. — Мы должны идти. Я не останусь здесь ждать помощи.

Люк взглянул на часы. — Сегодня мы должны были добраться до Порьюса. Завтра вечером хотели вернуться в Стокгольм. А на следующее утро уже быть дома. — Глядя на остальных, он почувствовал, что в его голосе появилась нотка надежды. — Когда уже кто-то поймет, что с нами что-то стряслось, и поднимет тревогу? Ваши родные ждут от вас звонка сегодня вечером? Или завтра?

Ни Фил, ни Дом не решались взглянуть ему в глаза. Они оба смотрели себе под ноги, испытывая дискомфорт, не имеющий ничего общего с истощением, холодом, или недосыпом. Словно до них вдруг дошел смысл каких-то печальных известий.

Хатч сказал, что они оба развелись, но Люк хотел знать, что на самом деле это значит. Будут ли они по-прежнему ежедневно контактировать со своими женами из-за детей? Будут ли выполнять свои отеческие обязанности в заранее оговоренное время? Потому что его звонка никто не ждал. Шарлотту он видел лишь пару раз за последний месяц. Его начальник позвонит ему на сотовый, если он не появится на работе в понедельник. Но впереди еще четыре дня. А его отсутствие на работе в течение нескольких дней не заставит его коллег обращаться в полицию. Он был уверен, если не появится на работе в течение недели, его босс просто найдет ему замену. Его родители, возможно, забеспокоятся через пару месяцев молчания. А его лондонские друзья подумают, что он ненадолго залег на дно, но он и представить не мог, что они сделают запрос или предпримут попытку отследить его. В эти дни он часто месяцами не видел никого из них. Все были заняты собой и жили в разных частях города. Просто, если быть честным, он больше ни с кем не был близок. Лучшим вариантом была его соседка по квартире. У них было мало общего, и она жила в квартире всего полгода, но она присматривает за его собакой, пока он в Швеции. Конечно, она первая попытается вычислить, где он. Может быть, через неделю его отсутствия. Но кому она будет звонить? Разве она знает, кому звонить? Она оставит сообщения на его мобильном, а потом, может быть, проверит в его магазине, если она вообще помнит название. И это лишь в том случае, если ей надоест дважды в день выгуливать его собаку.

Эти мысли вызвали у него горечь, а потом злость на самого себя. Если у тебя нет ни партнера, ни карьеры, то кому до тебя есть дело? Вот в чем вопрос: освободиться от ответственности, чтобы делать все самому. Ну, теперь он точно так и делает. Люк громко рассмеялся.

— Что? — спросил Дом. — Что? — Судя по его голосу, ему не терпелось знать, что только что придумал Люк.

Люк выбросил сигарету в кусты. — Я просто пробежал по списку. Пройдут месяцы, прежде чем мои родные и друзья заявят о моей пропаже. Последняя надежда, это моя соседка, но это не близкая подруга. Или… подождите… может, авиакомпания. Но тогда… черт, люди постоянно опаздывают на рейсы. Не звонить же им каждый раз в службу спасения. И мы уже заплатили за свои места, поэтому наши деньги у них, чего им волноваться? — Он представил, как представительница шведской авиакомпании называет его имя через систему оповещения стокгольмского аэропорта. Наверное, это будет последний раз, когда его имя прозвучит за пределами этого леса.

— Меня хватятся наверно дня через четыре-пять, — сказал Дом. Должно быть, он имел в виду свою семью, и это усилило опасения Люка. Четыре дня это слишком долгий для них срок. — А тебя, Филлерз? — спросил Дом.

Фил даже не обернулся, стоя лицом к деревьям и светя фонариком, будто он нес вахту. — Что?

— Когда?

— Ммм?

— Когда тебя хватятся дома?

— Мишель напле… — Он осекся. — Может на работе. У меня встреча в банке в понедельник. Может быть… — Казалось, он борется со своими мыслями, какими бы они не были.

Дом раздраженно вдохнул, потом внезапно поднял обе руки. — Хостел. Хостел, где мы должны быть сегодня вечером. Хатч забронировал его. Еще сказал им, откуда мы.

— Точно, — тихо сказал Люк. — Они могут позвонить ему на мобильный, если мы не появимся. Если там вообще есть сигнал. Но люди постоянно забивают на подобные места. Смена планов. Лучшее предложение. Все, что угодно.

— Лесничие?

Хатч никогда не звонил в отделение Порьюса. Сказал, что оно только для зимних походов.

— Вот, дерьмо! — Дом ударил здоровой ногой по земле. Фил продолжал шарить по деревьям фонариком.

Люк зажег новую сигарету. Уже четвертую с момента, как он проснулся. Прищурился от дыма. — Жена Хатча. Энджи знает, что он позвонит, как только окажется в зоне действия сети. Это наш лучший вариант.

Дом нахмурился. — В этом есть смысл. Мы должны будем сказать ей. Боже.

— Хватит. Забудь. Нам нужно идти. Немедленно. Нужно просто продолжать идти, потому что от этого зависит наша жизнь.

А потом они нашли Хатча, висящего на дереве точно так же, как то животное, на которое наткнулись два дня назад.

Люк обернулся и закричал, как нянька подопечным детям, — Не смотрите! Не смотрите!

При этом Фил и Дом тут же задрали головы вверх.

Дом прислонился к ближайшему стволу дерева и запричитал, — Боже! Боже!

Фил, не издав ни звука, пошел сквозь деревья прочь, тем же путем, которым они сюда пришли. Пройдя двадцать футов, он остановился, и его начал бить озноб. Потом он согнулся пополам, и его вырвало. Люк увидел, как что-то белое и жидкое капает у него изо рта. Потом отвернулся, и услышал всплеск. Посмотрел на Хатча.

Тот был раздет догола. Никаких следов одежды. Через всю грудь до самого паха зияла черная от запекшейся крови рана. Бледные мускулистые, все в коричневых пятнах, ноги висели на уровне человеческого роста. Глаза, как и рот, широко раскрыты. Изо рта торчал распухший язык. На мертвенно-бледном лице выражение легкого удивления, словно он заметил перед собой нечто странное.

Все тело изуродовано. Большая часть плеча и мышцы прилегающего бицепса отсутствовали. Он был втиснут между двумя ветвями, торчащими из соседних стволов мертвых елей. Ветки, проходившие у него под мышками, поддерживали его на весу.

Распятое тело было расположено таким образом, чтобы они непременно наткнулись на него, пробираясь сквозь деревья.

Люк почувствовал покалывание в коже головы, температура тела стала такой же, как кончики его промерзших пальцев. Перед глазами все задрожало, потом появились белые круги. Ему показалось, что он падает в обморок. Мышцы лица задергались, в основном, в районе рта. Он не мог остановить спазмы.