Адам Нэвилл - Ритуал. Часть 1

— Хорошо. Тогда давайте сделаем это.

Фил быстро посмотрел на каждого из них. — Один за всех, — сказал он, повышая интонацию, чтобы в словах прозвучал вопрос.

— Я не могу больше идти. — Дом уставился себе между ног, растянувшись на земле. Его лицо было скрыто капюшоном куртки.

— Я тоже, — пробормотал Фил в знак солидарности.

Люк отвернул голову от них и снова посмотрел на холм, на который они хотели забраться. Один его вид вывел их из равновесия. Такое препятствие казалось им непреодолимым.

Он застонал и снял с себя рюкзаки, сперва с груди, потом со спины. Все тело буквально горело. Он потянулся, и позвоночник пронзила вспышка боли. Наибольший дискомфорт ощущался в плечах. Без веса рюкзаков, действующих как жгуты, его мышцы сокращались от болезненных спазмов. Что случилось с его ногами? Они были тяжелыми, но неконтролируемо дрожали. Он посмотрел на часы. 16.25.

Вытирая пот со лба, уставился на возвышенность. Вдоль всей вершины холма темные пихты и ели были разбавлены белыми стволами берез и карликовых ив. На пике росла одна неуместно длинная ель. Возвышенность была увенчана скалой, серой от оленьего мха, которая могла послужить хорошей точкой обзора. Можно было еще забраться на ель, и осмотреться. Понять, где они находятся. И защищаться будет проще. Дым от костра может разнести ветром. И холм заметен с воздуха. «Ну, наконец, то», — подумал Люк.

Он был одержим этим холмом с того момента, как тот стал периодически попадался ему на глаза в просветах между деревьями, стоило им перебраться через болото. Все его внимание было приковано к этому холму. Он сомневался, что после перехода через ущелье, то есть за три часа, они прошли более трех миль. Большая часть времени ушла на постоянные остановки.

Во всяком случае, дождь окончательно перешел с проливного на моросящий, после того, как они почти два часа мучились под ливнем. За это время они пытались укрыться под деревьями, но закончилось тем, что они просто сидели молча и мокли, пока их не начал бить озноб и не онемели пальцы. Не имея возможности высушить одежду, Люк убедил остальных двух, что лучше идти мокрыми, под дождем, чтобы поддерживать температуру тела. Те молча согласились, с трудом поднявшись на ноги в унисон. Так они и брели по суровой земле, пока не добрались до подножия каменистого холма.

За день они прошли четыре, может, пять километров . Ничего хорошего. Совсем ничего хорошего.

Еще одна ночь здесь была неизбежна. Если они останутся вместе и продолжат тащиться со скоростью, заданной Домом, пока Люк несет большинство вещей, им никогда не выбраться отсюда. Но если бы они смогли забраться наверх, разбить лагерь. Может быть, развести костер из валежника, прячущегося на заросших склонах. Отдохнуть до утра. А завтра он смог бы уйти один и использовать остатки сил, чтобы выбраться из леса и вызвать помощь. Здесь вполне можно было бы оставить Фила и Дома. Им наверняка тоже понравилась бы идея подняться туда.

Как он им скажет? Он мог бы объяснить им это утром, когда они как следует, отдохнут и будут в состоянии мыслить ясно. Что тут еще говорить? Дальше он должен идти один.

Встав прямо перед остальными двумя, Люк нагнулся. Зажмурился. — Окей. Окей. — Затем снова выпрямился. Сделал глоток болотной воды из своей фляжки. — Там наверху мы разобьем лагерь. Разведем костер.

— Я не могу, — сказал Дом, растянувшись на сырых камнях склона. Закрыл глаза от падающих дождевых капель.

Люк вздохнул. — Я подниму туда снаряжение. Проверю, что там к чему. А вы парни, немного передохните. Держитесь вместе.

Он с трудом продел руки в лямки рюкзака. Как только ему это удалось, и в натертых местах снова появилось жжение, нагнуться за сумкой с палаткой он уже не смог. Фил приковылял к нему, поднял сумку и привязал за лямки к правой руке. Люк кивнул и начал взбираться на холм.

Сидя рядом с частично возведенной палаткой, Люк уставился на свои покрасневшие от холода руки, и ждал, когда спадет волна тошноты. Его знобило. Желудок жгло. Вдеть стойки в рукава тента в правильной последовательности представлялось почти невозможным. Перед глазами все плыло, а рукам не хватало сил загнуть стойки так, чтобы вставить концы в четыре люверса по углам палатки. Фил бы ему помог.

— Фил, помоги мне с этими проклятыми стойками. Я уже чуть не сломал их пополам.

Фил даже не повернул голову. Он сидел на корточках и смотрел вниз. — Пожалуйста, не надо.

Люк отпил из своей фляжки. — Как там у него дела?

— На полпути от нас.

Дом поднимался по каменистому склону спиной вперед, в сидячем положении, небольшими толчками, в то время как Фил следил за ним с вершины. Это было идеальное время для нападения. Вместо того, чтобы остаться с Домом, Фил двинулся вслед за Люком.

Почему то, что убило Хатча, не действует сейчас? Они были слишком уставшими, чтобы обороняться, а самый слабый член команды отделился от остальных. Разве не так поступают хищники? Ждут, когда самый слабый член отстанет от стада, а потом наносят удар. Потому что оно где-то там, внизу. Следит за ними, и Люк знал это.

Люк застонал и упал на колени. Из последних сил он приготовился согнуть стойки палатки снова. Он проделывал это много раз на протяжении многих лет, мог возвести палатку за двадцать минут. Но не сейчас. Он возился с ней уже больше двадцати минут, и только одна из главных опор была на месте. Хоть бы в последний раз, больше он это не вынесет. Палатка останется здесь. Завтра он пойдет налегке. Он оставил бы им даже свой рюкзак. Возьмет компас и нож, несколько плиток шоколада, спальный мешок, и просто уйдет.

Дождь накрапывал, стуча по палатке и его сгорбленным плечам. Он посмотрел на бронзовое небо. Низкое и темное, но, по крайней мере, они видели небо. Здесь был хоть какой-то естественный свет. Может, оно еще прояснится. Кто знает? Там внизу, в лесу было темно как ночью. Богом забытое место. Неподходящее для человека.

Рискуя заработать грыжу, он в четвертый раз изо всех сил согнул стойку палатки. Стиснув зубы, сфокусировал взгляд на маленьком хромированном люверсе и алюминиевом наконечнике стойки, которых разделяли считанные миллиметры. Собрал последние остатки сил. Пальцы побелели, он закричал. Стойка проскользнула в кольцо, и он отпустил ее. Откинувшись на пятки, выставил вперед измученные руки. Кровь медленно возвращалась в пальцы. Он уставился на них. — Сделал. Сделал, черт побери, — сказал он сам себе.

— Он остановился. Придется нам его тащить, — сказал Фил. — У него колено совершенно негодное.

Дом лежал под пологом палатки, неподвижно и молча. Раздетый до толстовки и нижнего белья, он растянулся поверх своего спального мешка. Больная нога была обнажена и вытянута, ступня торчала из прохода. Люк подложил ему под пятку рюкзак.