Ричард Лаймон - Странствующий цирк вампиров

Я мог бы смотреть на нее вечно, но тут вода обожгла мне руки. Я вскрикнул и выдернул их из-под струи. Кожу жгло, так что я пустил холодную воду, и некоторое время держал под ней руки. Потом вытер их кухонным полотенцем.

Слим обожала чизбургеры. Честно говоря, я тоже. Так что я сразу подошел к холодильнику и достал «Вельвиту». Разворачивая упаковку, я невольно вспомнил о сыре, который мы ели в доме у Расти. И карточный клуб его матери. И обнаружившую нас Битси. И то, как мы от нее убежали.

Только секунду назад жизнь казалась мне прекрасной, но теперь я снова почувствовал себя отвратительно.

Я вспомнил о том, с какой радостью смотрела на нас Битси, когда мы разрешили ей идти с нами.

Потом у меня в голове прозвучал голос ее матери: «Элизабет всегда так тепло к тебе относилась».

Я отыскал нож для сыра в ящике кухонного стола.

«Я должна заметить, что ужасно в тебе разочарована».

Я вдавил струну в сыр и отрезал четыре куска примерно по полдюйма толщиной и уложил их на блюда с булочками. Взяв тарелку, я вышел во двор.

Слим подняла голову, когда я сбежал по ступеням. Она все еще хмурилась, но улыбнулась, увидев меня.

— «Вельвита», — предположила она.

— Ага.

— Секунду.

Огонь танцевал вокруг котлет, раззадоренный вытопившимся жиром. Слим уже перевернула их. Поджаренная сторона была коричневой и блестящей, с черными желобками, прочерченными решеткой. Котлеты шипели и потрескивали, и пахли потрясающе. Слим прижала каждую из них лопаткой, из сплющившегося мяса потек сок. Каждый раз огонь внизу радостно разгорался.

После этого Слим переложила лопатку в левую руку и уложила кусочки сыра на каждую котлету.

Дойдя до четвертого ломтика, она улыбнулась мне:

— Этот будет мой, — и быстро откусила от сыра кусочек. С выражением блаженства на лице она хотела было уложить оставшиеся три четверти куска на положенное место, но в последний момент снова поднесла его ко рту и откусила еще четвертинку.

— Надо было подровнять края, — пояснила она с набитым ртом. Потом протянула руку сквозь дымящее пламя и аккуратно положила оставшийся кусок на середину котлеты.

К этому времени сыр на остальных бургерах начал плавиться.

— Они должны выйти просто отличными, — сказала Слим.

— Ага.

— Но знаешь, что?

— Что? — спросил я.

— Я тут думала о Расти.

— Хм.

— Он ведь так хотел попасть на это вампирское представление.

— Да уж, я знаю.

— Я подумала, что теперь ему будет непросто выбраться из дома. Ему, скорее всего, вовсе не разрешат больше выходить сегодня из дома, и ему вряд ли удастся выбраться оттуда тайком. Родители наверняка будут за ним приглядывать.

— Может, это и к лучшему, — сказал я. — Может, нам всем стоит пропустить это представление.

— А он уже так настроился.

— Ага.

— Он будет ужасно расстроен, — сказала Слим и посмотрела на гриль. Расплавившаяся «Вельвита» начала стекать по краям котлет и капала в огонь.

— О нет, — Слим торопливо подхватила лопаткой первую котлету и кинула ее на булочку.

— Думаешь, нам надо отправляться спасать Расти? — спросил я.

— Думаю, да, — Слим сняла следующий бургер.

— Я-то думал, тебе больше нравится, когда он не крутится рядом, — заметил я.

— Нравится, — подтвердила Слим с легкой улыбкой и переложила третью котлету на булку. — Но он все-таки наш друг.

— Угу.

— Пусть и более приятный в свое отсутствие.

Я рассмеялся.

Она сняла с гриля последнюю котлету, ту, на которой оказалась только половина сыра, объявив:

— А эта будет тебе.

— Ладно.

— Я шучу, — сказала она. — Это.

— Нет, правда, я возьму ее себе. С большим удовольствием.

Слим рассмеялась и покачала головой.

— Ну, если ты так настаиваешь, то, конечно, бери, — она накрыла котлету булкой и прижала ее ладонью. — Полностью в твоем распоряжении.

Если бы стоял ясный день, в это время солнце светило бы нам прямо в глаза, но сегодня оно не могло пробиться сквозь тяжелые облака. И хотя воздух был спертым, то и дело пролетал ветерок. Теплый ветерок, но все равно это было приятно.

Мы сидели за столом для пикника у края лужайки. Его поверхность была выкрашена зеленым, как и пара скамеек, шедших в комплекте. Мы со Слим устроились друг напротив друга.

Чизбургеры получились отличными, но есть их аккуратно было невозможно. Мясной сок и расплавившаяся «Вельвита» стекали по бокам, бежали по нашим подбородкам, капали на руки и падали на стол. Откусив всего несколько кусочков, я побежал в дом за салфетками.

Кроме того, мы уже допили пиво, и нужно было принести еще что-нибудь к чизбургерам. Так что я заглянул в холодильник. Я даже подумал, не взять ли еще пива, но не смог себя заставить. Вместо этого я достал две банки Пепси.

Когда я вышел наружу, Слим посмотрела на меня и сказала:

— А, Пепси.

— Если ты хочешь еще пива.

Она мотнула головой.

— Нет, Пепси — это как раз то, что нужно.

Я поставил банки на стол и передал Слим пару салфеток, после чего сел на место.

— Кроме того, — продолжила Слим, — мы же не хотим, чтобы родители Расти учуяли, что мы пили пиво.

— А с чего они его могут учуять?

Она ухмыльнулась:

— Потому что мы пили пиво?

— Я знаю, но.

— И мы ведь собирались идти к Расти, когда доедим.

— Правда?

— Мы ведь хотели его спасать, ведь так?

— Ну, наверное.

— Ну, мы же не можем войти туда и… надрать всем задницы, понимаешь? Это как-никак родственники Расти.

— Точно.

Она улыбнулась еще шире и закончила мысль:

— Так что мы станем целовать задницы.

Когда она это сказала, мне вспомнился наш спор про Валерию. Расти тогда предложил, чтобы проигравший поцеловал Слим в зад. И я тогда представил себе, как я делаю это. Теперь я представил это снова, и отчаянно покраснел.

— Это просто фигура речи, — заметила Слим.

— Я знаю.

— Вообще, — добавила она, — если бы мы действительно стали целовать их задницы, нам не надо было бы беспокоиться о том, как у нас пахнет изо рта.

— У нас были бы совершенно другие проблемы.

Мы оба расхохотались, а, отсмеявшись, вернулись к еде. Покончив с бургерами, мы отнесли все в дом. Слим вымыла лопатку, нож и тарелки. Я вытер их и убрал на места. Вскоре не осталось никаких следов нашего ужина, кроме двух пустых бутылок.

— Что нам делать с ними? — спросил я.

— Найди пакет. Заберем их с собой, ко мне домой. Поставим к пустым бутылкам моей мамы, возьмем пару новых, и принесем сюда.

Я усмехнулся:

— Хитрый план.

— Элементарно, мой дорогой Томпсон.

«Мой дорогой».

Она сказала это только затем, чтобы походить на Шерлока Холмса, но от ее слов у меня потеплело внутри.

— Нам надо сначала разобраться с ними, — сказала она. — Чтобы потом полностью посвятить себя освобождению Расти.