Роберт Киркман - Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора

Раны Брайана заживают. Через шесть дней после избиения, он чувствует себя достаточно сильным, чтобы встать с постели и, хромая, обойти вокруг дома. Его бедра скручивает боль с каждым шагом, а волны головокружение случаются всякий раз, когда он спускается и поднимается по лестнице, но в целом, у него всё идет хорошо. Его ушибы исчезают, опухоль проходит, и он чувствует, как к нему возвращается аппетит. У него также состоялся душевный разговор с Филипом.

— Я страшно скучаю по ней, — говорит Брайан своему брату поздно однажды ночью на кухне, где оба бодрствуют в тяжёлой бессоннице. — Я бы отдал ей свое сердцебиение, если бы это только вернуло её.

Филип опускает взгляд. Он заработал несколько едва различимых тиков, которые проявляются, когда он находится под чьим-то давлением — фырканье, сморщивание губ, откашливание.

— Я знаю, спортсмен. Это не твоя вина… то, что произошло там. Я не должен был так поступать с тобой.

Глаза Брайана увлажняются.

— Вероятно, я сделал бы тоже самое.

— Давай не будем возвращаться к этому?

— Конечно. — Брайан вытирает глаза. Он смотрит на Филипа. — Итак, что за соглашение у тебя с людьми в сарае?

Филип поднимает глаза.

— О чем ты?

— Из-за всего происходящего Ник на грани… и то, что мы слышали… я говорю про ночи. Ник думает, что ты… вырываешь им ногти.

Холодная улыбка кривит уголок губ Филипа.

— Ну конечно!

Брайан не смеётся.

— Филип, независимо от того, что ты там делаешь, это не вернёт Пенни.

Филип снова опускает глаза.

— Я знаю это… думаешь, я не знаю этого?

— И я собираюсь остановить тебя. Независимо от того, что ты делаешь… остановись. — Брайан смотрит на брата. — Это не приведет ни к чему.

Филип поднимает глаза с тлеющими остатками эмоций в глазах.

— Те отбросы в амбаре украли всё, что имело значение для меня… тот лысый негодяй и его команда… два этих наркомана… они убили красивую невинную маленькую девочку и они сделали это из чистой подлости и жадности. Ничего из того, что я могу сделать им, ни будет достаточно.

Брайан вздыхает. Дальнейшие возражения кажутся бесполезными, и поэтому он просто уставился на свой кофе.

— И ты неправ относительно того, что это ни ведёт ни к чему, — Филип через мгновение заканчивает свою мысль. — У всего этого есть одна цель — я чувствую себя лучше.

Следующей ночью, после того, как гаснут фонари, и огонь в трёх разных каминах прогорает до углей, а северо-восточный ветер начинает играть в мансардных окнах и неплотно сидящей черепице, Брайан лежит в постели в мастерской, убаюкивая себя в беспокойной полудрёме. Неожиданно он слышит щелчок дверного замка и видит силуэт Ника Парсонса, проскальзывающий в его комнату. Брайан садится.

— Что происходит.

— Тссссс, — шипит Ник, проходя через комнату и становясь на колени возле кровати. Ник одет в пальто, перчатки, а выпуклость на его бедре очень похожа на пистолет.

— Не разбуди его.

— Что ещё?

— Твой брат заснул… наконец-то.

— И что?

— Итак, мы должны — как уж ты назвал это? — вмешаться.

— О чем ты говоришь? Пенни? Ты говоришь о том, чтобы снова попытаться убить Пенни?

— Нет! Амбар, мужик! Амбар!

Брайан пододвигается к краю кровати и протирает глаза, вытягивает затекшие конечности, стряхивая простыню.

— Я не знаю, готов ли я для этого.

Они выскальзывают на задний двор, оба вооруженные пистолетами. У Ника покрытый сталью револьвер, отнятый у лысого. Брайан держит обрез, принадлежавший одному из вооружённых головорезов. Они крадутся по участку к сараю, и Брайан подсвечивает фонариком замок. Они достают кусок доски из поленницы, и используют его, чтобы взломать прогнившую дверь, издавая как можно меньше шума.

У Брайана сердце колотится в груди, когда они проскальзывают внутрь тёмного сарая.

Запах плесени и мочи шибает в нос, когда они пробираются через зловонные тени в дальней части сарая. На полу, в чёрных как нефть лужах крови, лежат две бесформенные кучи. Сперва их очертания даже не напоминают человеческие тела, но, когда луч фонарика Брайана падает на бледное лицо, Брайан испускает тяжкий вздох.

— Грёбаный трындец.

Мужчина и женщина всё ещё живы, но лишь едва. Их лица изуродованные и опухшие, их животы вспороты, как туши с торчащими кусками сырого мяса. Тонкие струйки пара поднимаются от гнойных сочащихся ран. Оба пленника в полусознательном состоянии неподвижно смотрят обожжёнными глазами в потолок. Женщина изуродована до нечеловеческого состояния: сломанная кукла с вывернутыми ногами. Грязные потёки покрывают её мертвецки бледное татуированное тело.

Брайна пробирает дрожь.

— Вот дерьмо… что же мы…? Что за чертовщина…

Ник склоняется над женщиной.

— Брайан, принеси воды.

— А как же…

— Достань воды из колодца! Живее!

Брайан отдаёт фонарик, поворачивается и спешит обратно тем же путём, каким они сюда пришли.

Ник освещает фонариком созвездие ран и язв, покрывающие сто процентов связанных тел: некоторые старые и заражённые, некоторые ещё свежие. Грудь мужчины судорожно поднимается и опускается от неглубокого дыхания. Женщина изо всех сил пытается сконцентрировать слезящийся взгляд на Нике. Она бешено мигает.

Её губы шевелятся под клейкой лентой. Ник аккуратно отрывает кляп от её рта.

— П-п-п-оожжаа….убе… — Она пытается сказать что-то важное, но Ник не понимает её.

— Всё хорошо, мы вытащим вас отсюда, всё будет хорошо, вы поправитесь.

— Убее….

— Убрать фонарик? — Ник спешно старается натянуть на неё брюки. — Ты только дыши, ты…

— Уууеей.

— Что? Я не понимаю…

Женщина тяжело сглатывает и вновь продолжает:

— У-убей насс… п-пожалуйста…

Ник изумлённо глядит на неё. У него кровь стынет в жилах. Он чувствует, как что-то мягко толкает его бедро, смотрит вниз и видит руку женщины, шарящую по пистолетной рукоятке, торчащей из-за его пояса. Ник понимает, что мстительный дух покидает его. Его сердце проваливается сквозь пол.

Он вынимает пистолет из-за ремня, встаёт, долго целится в бесчеловечную мерзость на полу сарая.

Ник произносит молитву: двадцать третий Псалом.

Брайан уже возвращался в амбар с пластмассовым ведром артезианской воды, когда слышит два приглушенных выстрела. Словно петарды, разрывающиеся в консервных банках, звуки выстрелов короткие и резкие. Звук того замораживает Брайана на его пути, вода выплескивается через край ведра. Он делает испуганный вздох.

Затем он замечает краешком глаза слабый свет, мерцающий в одном из окон второго этажа виллы: в комнате Филипа. Фонарик, играя, поднимается через окно, а затем исчезает.

Все это сопровождается серией приглушенных шагов, спешащих вниз по лестнице и через дом, твёрдых и быстрых, что заставляет Брайана начать двигаться.