Стивен Кинг - Противостояние. Том II

«Человек предполагает — Бог располагает».

— Сядь, малютка, — прошептала Матушка Абагейл. — Тебе больно.

Ларри подвел ее к креслу, и Фрэн уселась с тихим вздохом облегчения, хотя знала, что и в сидячем положении ей скоро снова станет больно.

Матушка Абагейл по-прежнему смотрела на нее своими лучистыми глазами.

— Скоро у тебя будет ребенок, — прошептала она.

— Да… Но как…

— Шшшш…

В комнате наступила тишина. Глубокая тишина. Пораженная, загипнотизированная, Фрэн смотрела на умирающую старуху, которая появилась в их снах раньше, чем в их жизни.

— Выгляни из окна, малютка.

Фрэн повернулась лицом к окну, туда, где два дня назад стоял Ларри и смотрел на собравшихся снаружи людей. Она увидела не давящую темноту, а тихий свет. Это не было отраженным светом луны, это был утренний свет. Она смотрела на туманное, расплывчатое изображение детской комнаты с гофрированными занавесками. Там стояла колыбелька — по она была пустая. Там стоял манежик — пустой. Висела гроздь ярких пластмассовых бабочек — шевелящихся лишь от ветра. Ужас сжал ей сердце холодными ладонями. Остальные увидели это по ее лицу, но не понимали причину, они ничего не видели в окне, кроме кусочка лужайки, освещенного уличным фонарем.

— Где ребенок? — хрипло спросила Фрэн.

— Не Стюарт — отец этого ребенка, малютка. Но его жизнь в руках Стюарта и в руках Божьих. У этого малыша будет четыре отца. Если Бог вообще даст ему вздохнуть.

— Если он вздохнет…

— Бог сокрыл это от моих глаз, — прошептала та.

Пустая детская исчезла. Фрэн видела лишь тьму. И ужас снова сжал ладонями ее бьющееся сердце.

Матушка Абагейл прошептала:

— Тот сын Сатаны призвал к себе свою невесту, и он хочет от нее ребенка. Оставит ли он в живых твоего?

— Перестаньте, — простонала Фрэн. Она закрыла лицо руками.

Тишина, глубокая тишина как снегом окутала комнату. Лицо Глена Бейтмана превратилось в старый тусклый фонарь. Правая рука Люси медленно скользила вверх-вниз по шее над вырезом халата. Ральф держал свою шляпу на коленях, рассеянно теребя перо на ленте. Стю смотрел на Фрэнни, но не мог подойти к ней. Не теперь. Он смутно подумал о женщине на собрании — той, что быстро закрыла глаза, рот и уши ладонями при упоминании о темном человеке.

— Мать, отец, жена, муж, — прошептала Матушка Абагейл. — Против них — Князь Гор, хозяин темных рассветов. На мне грех гордыни. Так же, как и на всех вас. Разве не знаете вы, как сказано было: «Не верьте в хозяев и князей мира сего?»

Они смотрели на нее.

— Электрический свет — не ответ, Стю Редман. И рации — не ответ, Ральф Брентнер. Социология не покончит с этим, Глен Бейтман. И ты, раскаивающийся в том, что навсегда осталось в прошлом, не предотвратишь этого, Ларри Андервуд. И твой мальчик-младенец тоже не остановит этого, Фрэн Голдсмит. Взошла дурная луна. И вам нечего предложить Богу.

Она посмотрела на каждого из них по очереди.

— Бог рассудит так, как Ему угодно. Вы — не гончары, а лишь глина. Может статься, человек на западе — то колесо, которое раздавит вас. Мне не дано знать.

Слеза — поразительная для этого умирающего бескровного тела — выкатилась из ее левого глаза и скатилась по щеке вниз.

— Матушка, что мы должны делать? — спросил Ральф.

— Пододвиньтесь ближе, вы все. У меня мало времени. Я ухожу домой, на небеса, и никогда на свете не было человека, готового к этому лучше меня. Придвиньтесь ближе.

Ральф уселся на краешек кровати. Ларри и Глен встали у ее ног. Фрэн поднялась с гримасой боли, и Стю подтащил ее кресло к Ральфу. Она снова уселась в него и стиснула его руку своими холодными пальцами.

— Бог собрал вас вместе, ребята, не для того, чтобы вы создавали комитет или сообщество, — сказала она. — Он привел вас сюда лишь затем, чтобы послать вас дальше, на поиск. Он хочет, чтобы вы попытались уничтожить этого Темного Князя, этого Человека Края Земли.

Пульсирующая тишина. В тишине Матушка Абагейл вздохнула.

— Я думала, Ник поведет вас, но Он забрал Ника — хотя мне кажется, не весь Ник пока исчез. Нет, не весь. Но вести должен ты, Стюарт. А если Ему будет угодно забрать Стю, тогда ты должен вести, Ларри. А если Он заберет тебя, черед падет на Ральфа.

— Похоже, и меня потащат за собой, — начал было Глен. — Что…

— Вести? — холодно осведомилась Фрэн. — Вести? Куда вести?..

— На запад, куда же еще, малютка, — сказала Матушка Абагейл. — На запад. Ты не идешь. Только эти четверо.

— Нет! — Она вскочила на ноги, невзирая на боль. — Что вы такое говорите? Что они вчетвером просто должны отдать себя ему в руки? Они — сердце, душа и плоть Свободной Зоны? — Глаза ее сверкали. — Чтобы он распял их на крестах, а следующим летом просто заявился сюда и убил всех? Я не дам своему мужу принести себя в жертву твоему Богу-убийце. Насрать на Него!

— Фрэнни! — задохнулся Стю.

— Бог-убийца! Бог-убийца! — выкрикивала она. — Миллионы… может быть, миллиарды погибли от эпидемии. И еще миллионы после. Мы даже не знаем, будут ли жить дети. Ему что, еще мало? Это что, должно продолжаться и продолжаться, пока на земле не останутся лишь крысы и тараканы? Он не Бог. Он демон, и ты — Его ведьма.

— Прекрати, Фрэнни.

— Без проблем. Я закончила. Я хочу уйти. Отвези меня домой, Стю. Не в больницу, а домой.

— Мы выслушаем то, что она должна сказать.

— Отлично. Ты послушаешь за нас обоих. Я ухожу.

— Малютка.

— Не называй меня так!

Ладонь старухи поднялась и сомкнулась вокруг запястья Фрэн. Фрэн застыла. Ее глаза закрылись. Голова откинулась назад.

— Не надо… Не на-надо… О БОЖЕ МОЙ… СТЮ…

— Стой! Стой! — взревел Стю. — Что ты с ней делаешь?

Матушка Абагейл не ответила. Мгновение растянулось, превратившись, казалось, в вечность, а потом старуха отпустила ее.

Медленно, как в тумане Фрэн принялась массировать запястье, за которое держалась Матушка Абагейл, хотя на нем не было видно ни красного кружочка, ни вмятины, которые свидетельствовали бы о том, что его сдавили. Неожиданно глаза Фрэн широко распахнулись.

— Детка? — тревожно спросил Стю.

— Прошла, — пробормотала Фрэн.

— О чем… о чем она говорит? — Стю оглядел остальных тревожным взглядом. Глен лишь покачал головой. Лицо его было белым, напряженным, но не потрясенным.

— Боль… Растяжение. Боль в спине. Она прошла. — Фрэн ошарашенно посмотрела на Стю. — Она совсем прошла. Смотри. — Она наклонилась и дотронулась до пальцев ног — один раз, второй. Потом наклонилась в третий раз и твердо уперлась ладонями в пол, не сгибая коленей.

Она выпрямилась и встретилась взглядом с Матушкой Абагейл.

— Это что, взятка от твоего Бога? Потому что, если так, то Он может забрать свою милость обратно. Пусть лучше у меня останется боль, но вместе со Стю.