Дин Кунц - Мертвый и живой

Но Новые люди знали, что любовь – это миф. Даже если не миф, то глупость. Любовь являла собой триумф чувства над разумом. Она отвлекала от работы. Вела ко всем видам социальных болезней, таким, как семейные ячейки, преданность которым Старые люди ставили выше преданности своим правителям. Новые люди знали, что любовь – не только миф, но и зло.

Фильм зачаровал Кристину не из-за любовной линии, а потому, что у всех героев имелись свои темные секреты. У безумной миссис Дэнверс. У Максима де Винтера, и эти секреты могли погубить его. У Ребекки, первой миссис де Винтер. Вторая миссис де Винтер начинала как идиотка-тихоня, но к концу фильма и у нее появлялся темный секрет, потому что она участвовала в сокрытии преступления, и все – во имя (этому не приходилось удивляться) любви.

Фильм зацепил Кристину. Потому что у нее, как и у всех Новых людей, тоже имелись секреты. Собственно, один секрет, но очень-очень темный: она ходила среди Старых людей, прикидывалась овечкой, но с нетерпением ждала момента, когда ей скажут, что она может убить кого пожелает.

Фильм зачаровал ее и потому, что первая миссис де Винтер заслуживала смерти, как заслуживают смерти все Старые люди. И безумная миссис Дэнверс заслуживала смерти… и сгорела в Мандерли. Даже сами Старые люди думали, что они заслуживают смерти, и в этом были совершенно правы.

Несмотря на причины, по которым фильм завораживал Кристину, он бы не привел к личностной путанице, если бы не ее удивительное внешнее сходство с Джоан Фонтейн, актрисой, сыгравшей роль второй миссис де Винтер. Сходство это казалось сверхъестественным. Даже при первом просмотре у Кристины иной раз возникало ощущение, что она – участница истории, о которой рассказывал фильм.

В первую ночь она просмотрела «Ребекку» пять раз. И пять во вторую. И пять в третью.

Шестью днями раньше, после пятнадцатого просмотра, у Кристины и началось раздвоение личности. В ту ночь она шесть раз «уходила» в фильм.

И что ей особенно нравилось при перевоплощении во вторую миссис де Винтер, так это полное решение всех ее проблем к тому времени, как Мандерли сгорел дотла. Никаких драм и тревог, которые омрачали ее жизнь с Максимом, впереди годы уютного покоя…

Как прекрасно. Чудесные, умиротворенные годы. Каждый день, во второй половине, чай с маленькими сэндвичами и печеньем…

Мандерли ей предстояло лишиться, это грустно, но, зная, что в итоге все устроится наилучшим образом, сейчас она могла наслаждаться Мандерли в той степени, в какой позволяли происки миссис Дэнверс.

Она выбрала подходящую книгу для миссис Ван Хоппер. «Трактир «Ямайка» [13], вроде бы беллетристика, легкое чтение.

В ящике письменного стола, который стоял в библиотеке, нашла писчую бумагу различных видов и размеров. Остановилась на листке кремового цвета с букетиком разноцветных ленточек наверху.

Написала несколько теплых строк миссис Ван Хоппер, подписалась «Миссис Максим де Винтер», вложила листок в розовый конверт, запечатала клапан. Письмо и книгу «Трактир «Ямайка» оставила на письменном столе, с тем чтобы утром попросить Кристину первым делом отправить посылку.

В этот час на четвертом этаже многоэтажной городской стоянки остались только потрепанный «Мустанг», чистенький, но сорокалетний «Мерседес» и «Форд-Эксплорер».

Карсон останавливала «Хонду» около каждого автомобиля, и Майкл выходил из машины, чтобы убедиться, что в них никто не спит. Нет, нет и нет. Четвертый этаж принадлежал только им.

Через открытые стены ветер забрасывал стеклянные капли дождя, которые разбивались о бетонный пол. Карсон припарковала «Хонду» в пустом ряду, на сухой середине гаража.

Выпущенный с заднего сиденья Герцог обошел территорию, понюхал обертку от шоколадного батончика, смятую пластиковую чашку из-под кофе с логотипом «Старбакс», пустой контейнер от бигмака…

Помповики они оставили в «Хонде». Табельные пистолеты, в плечевых кобурах, и другие, под патрон калибра «ноль пять магнум», в кобурах на поясе, держали при себе.

Пока Майкл вытаскивал из кармана мобильник и набирал номер Девкалиона, Карсон оглядывала лес бетонных колонн в поисках какого-то движения, прислушивалась к звуку шагов. Понимала, что такая осмотрительность уже тянет на паранойю, и тем не менее ее правая рука находилась под курткой на поясе, в нескольких дюймах от рукоятки «Дезерт игл».

Для любого, кому довелось столкнуться с Виктором Гелиосом, слово «невозможно» теряло всякий смысл. И Карсон нисколько бы не удивилась, появись из дождя очередное чудище, походя созданное этим человеческим дьяволом на основе ДНК птеродактиля и маньяка-убийцы. Однако не собиралась облегчать жизнь этому драконоубийце с чешуйчатыми крыльями, ду-рэгом на голове и золотым кольцом в носу. Он, конечно, мог одолеть ее, но чешую она бы ему пообщипала.

Девкалион принял звонок, потому что она услышала голос Майкла:

– Привет, это я. Мы в многоэтажном гараже. Четвертый этаж.

Продиктовав адрес, Майкл отключил связь.

И еще звучал сигнал отбоя, когда Девкалион появился в гараже в двадцати футах от них, словно вышел из Нарнии через гардероб, да только никакого гардероба поблизости не просматривалось.

Карсон почти забыла, какой он огромный, пока не увидела вновь. В длинном черном пальто он выглядел, как Дарт Вейдер, перешедший на стероидную диету.

– Вы промокли, – заметил Девкалион.

– Потусовались с монстрами в парке Одубон, – ответил Майкл. – У одной была классная задница.

Герцог обошел автомобиль, увидел татуированного незнакомца, остановился, склонил голову.

– Чья собака? – спросил Девкалион.

– Она принадлежала окружному прокурору, – ответил Майкл, – потом клону окружного прокурора, но теперь клон нашпигован пулями из помповика, так что Герцог принадлежит нам.

– Дело движется к Апокалипсису. Собака может вам помешать.

– Только не этот пес. Он прошел отличную подготовку. Когда мы переходим с помповиков на пистолеты, он может вставлять патроны в магазин.

Девкалион повернулся к Карсон.

– Не уверен, что понимаю хотя бы половину того, что Майкл говорит.

– Не стоит обращать на это внимания, – заверила его Карсон. – У Майкла синдром гиперактивности, но он сосредотачивается на себе, если говорит достаточно быстро, а потому никому не доставляет хлопот.

Герцог, виляя хвостом, направился к Девкалиону.

Опустив одну руку с открытой ладонью, чтобы пес мог ее лизнуть, Девкалион так пристально посмотрел на Карсон, что она почувствовала, будто ее просвечивают рентгеном, а потом тем же взглядом пронзил и Майкла.

– Моя встреча с вами, а не с другими детективами – не воля случая. Вы отличаетесь от большинства тех, кто носит жетон, а я отличаюсь от всех. Наше отличие – наша сила. Потому мы избраны для этой миссии, и если потерпим неудачу… мир рухнет.