Дин Кунц - Мертвый и живой

Майкл поморщился.

– Мне это совсем не нравится.

– Раньше, в «Люксе», – Карсон упомянула обшарпанный кинотеатр, в котором жил Девкалион, – ты говорил, что Виктор очень уж долго шел вперед, хотя не раз и не два упирался в тупик. Поэтому неудач он не боится и твердо верит, что его триумф неизбежен. Вот и не видит, как разваливается его империя. Тогда я думала, что процесс этот не идет столь активно, как ты надеялся. Но после нашей стычки в парке с этими клонами… возможно, она разваливается даже быстрее, чем ты думаешь.

Глаза гиганта запульсировали внутренним светом.

– Да. Отсчет пошел.

Выслушав короткий рассказ Девкалиона о его открытиях в «Руках милосердия», Карсон почувствовала во рту привкус желчи, заброшенной из желудка. У нее заныло под ложечкой.

– И когда начнется пожар? – спросил Майкл.

– Через пятьдесят пять минут. Услышав о пожаре, Виктор сразу поймет, что это моя работа, но не будет знать, насколько все вышло из-под его контроля. Он по-прежнему будет верить, что Новые люди защитят его. При этом не рискнет остаться в Садовом районе. Укроется на ферме.

– Ферме с резервуарами созидания, – кивнула Карсон, – фабрике по производству Новых людей, о которой говорил пастор Кенни.

– Как мне сегодня стало известно, Кенни располагал не совсем точной информацией. Первая группа Новых людей поднимется из резервуаров в следующую ночь… по пятьсот зараз, четыре дня подряд.

– Мы взяли слишком мало патронов, – ввернул Майкл.

– Виктор владеет большими участками земли к северу от озера Поншатрен, – из внутреннего кармана Девкалион достал конверт с бумагами. – Я получил эту информацию из его компьютера. Там есть свалка «Кроссвудс», которая принадлежит компании из Невады. Эта компания входит в холдинг на Багамах, а его владелец – фонд в Швейцарии. Но все эти компании, холдинги, фонды – один лишь Виктор.

– Говоришь, свалка? – переспросила Карсон.

– И очень большая.

– Зачем ему понадобилась свалка?

– Кладбище для результатов неудачных экспериментов и людей, которых заменяли его клоны.

– Должно быть, и запах там более мемориальный, чем на других свалках, – вновь подал голос Майкл.

– Ферма с резервуарами – двадцатиакровый участок, примыкающий к свалке. Мы прибудем туда гораздо раньше Виктора. Собственно, я окажусь там через десять минут, – Девкалион протянул конверт Карсон. – Адреса, необходимая информация, чтобы вы не скучали в дороге. Поедете по федеральной автостраде десять миль на восток, потом по автостраде двенадцать на запад и по шоссе, принадлежащему штату, на север. Маршрут я нанес на карту. Миль семьдесят, примерно полтора часа.

– Гораздо меньше, если она сядет за руль, – не согласился Майкл.

– Когда будете подъезжать, позвоните мне, – продолжил Девкалион. – Мы объединим силы.

– А что потом? – спросила Карсон.

– А потом… все, что будет необходимо.

Эрика нагрузила стальную тележку всем необходимым для Джоко и поднялась на третий этаж в грузовом лифте.

После того как Виктор объединил два особняка, коридоров стало три. В южном крыле коридор тянулся с востока на запад. Или с запада на восток. В северном коридор располагался параллельно южному. Длина каждого составляла восемьдесят футов. Эти коридоры соединялись третьим коридором, главным, его длина составляла 182 фута.

В южном крыле грузовой лифт находился рядом с кухней. Поднявшись, Эрике пришлось провезти тележку по всему главному коридору в северное крыло, где тролль ждал ее в тех апартаментах, куда она его отвела.

Дверь хозяйской спальни выходила в главный коридор напротив парадной лестницы. Эрика полагала, что Виктор у себя, но полной уверенности у нее не было. Если бы он вышел в коридор и увидел, что она толкает тележку, нагруженную одеялами, постельным бельем, полотенцами, туалетными принадлежностями и едой, то наверняка захотел бы узнать, куда она все это везет и с какой целью.

На полу коридора шириной в девять футов кое-где лежали ковры, скажем, в северном и южном холлах, и там тележка катилась бесшумно. А вот по паркету резиновые колеса чуть шуршали.

Но Эрика никого не встретила и, облегченно выдохнув, открыла дверь в маленькую гостиную в северном крыле, где оставила тролля. Он стоял на мысках, делал пируэт.

Она закатила тележку в гостиную, закрыла за собой дверь.

– Где ты научился танцевать?

– Джоко танцует? – спросил тролль, продолжая вращаться.

– Это балет.

– Это всего лишь… то… что делает Джоко, – и, кружась, перешел в спальню.

Эрика покатила тележку за ним.

– У тебя не кружится голова?

– Иногда… Джоко блюет.

– Тогда, может, тебе лучше остановиться?

– Не контролирую.

– То есть ты должен накручивать пируэты? – спросила Эрика, расстилая в углу одеяло.

Тролль остановился, двинулся к ней, на первых шагах его покачивало, потом все пришло в норму.

– На этот раз не так плохо.

– Бедняжка ты мой.

Он пожал плечами.

– У каждого свои проблемы.

– Прямо-таки философский ответ.

– Куда более серьезные, чем у меня.

Эрика почему-то думала, что очень немногие могут жаловаться на судьбу больше, чем этот тролль-альбинос с тремя волосами на языке, без цента за душой, живший в ливневых канавах, вынужденный вращаться, пока его не стошнит. Но ее восхитил позитивный настрой этого маленького человечка.

В ванной Джоко помог ей разгрузить тележку и расставить все туалетные принадлежности по полочкам и шкафчикам. И очень порадовался привезенным Эрикой пакетам с едой.

– Джоко любит соленое, Джоко любит сладкое, но никогда не привози Джоко острый соус, вроде чили, потому что после него Джоко приходится выковыривать из ушей что-то странно пахнущее.

– Постараюсь запомнить, – кивнула Эрика. – Разумеется, я буду приносить и свежеприготовленную еду, не только чипсы или пирожные в пакетах. Что еще ты не любишь? Помимо острого соуса?

– Джоко жил, главным образом, в ливневых канавах. Ел жуков и крыс. И, один раз, острый соус на кукурузных чипсах. Все вкусное, что ты принесешь, устроит Джоко.

– Это так приятно! – воскликнула Эрика.

– Что?

– Иметь тайного друга.

– И кто имеет?

– Я.

– Какого друга?

– Тебя.

– Ох. Да. Джоко приятно.

– Я вернусь утром, – она уложила в шкафчик последнее полотенце, – через несколько часов, после того как Виктор уедет в «Руки милосердия», и тогда ты сможешь мне почитать.

Усевшись на край ванны, Джоко спросил:

– Это вкусно?

– Нет, это мыло для ванны.

– Ох. А это вкусно?

– Нет, это тоже мыло для ванны.

– А есть его можно?

– Нет, мыло для ванны не едят.

– А вот это?

– Тоже мыло. Это упаковка из четырех кусков.

– Почему мыло, мыло, мыло и мыло?