Дин Кунц - Мертвый и живой

Такая хорошенькая. Такие сверкающие волосы. И у нее были губы. Джоко хотел бы, чтобы у него тоже были губы.

«Это название знаменитого английского особняка, литературная аллюзия», – сказала Эрика, наверное, Виктору.

Ее голос успокаивал Джоко. Такой музыкальный голос.

И в спокойствии, охватившем Джоко, он осознал, что в ее компании становится другим. С ней у него не возникало желания прыгать, скакать, делать пируэты, плеваться, жонглировать, тянуть ноздри кверху, бегать, ходить на руках.

Она солгала Джоко. Солгала насчет вкусности мыла. Но во всем другом оказывала исключительно положительное воздействие.

В восьмидесяти или в девяноста футах появился Виктор Гелиос. Из хозяйской спальни. Высокий. Подтянутый. Прекрасные волосы на голове. Вероятно, ни одного на языке. И костюм отличный.

Джоко подумал: « Умри, жонглер, умри! »

Виктор прошел мимо Эрики. К лестнице.

Что-то сказал ей напоследок. Начал спускаться.

У Джоко был нож. Ножу следовало быть в Викторе. Тысяче ножей следовало быть в Викторе.

У Джоко было только две руки. С двумя руками он мог жонглировать тремя ножами, вонзить их в Виктора. Попытавшись жонглировать тысячью ножей, Джоко только остался бы без нескольких пальцев.

Чтобы вонзить в Виктора один жалкий нож, Джоко пришлось бы пробежать мимо Эрики. Не хотелось бы.

Она бы его увидела. Поняла, что он нарушил обещание. Больше чем одно. Разочаровалась бы в нем.

Эрика подошла к лестнице. Проводила взглядом спускающегося Виктора.

Может, она увидела Джоко. Краем глаза. Начала поворачиваться. Поворачиваться к Джоко.

Джоко отпрянул. Подальше от угла.

Прыг-прыг-прыг. Прыг-прыг-прыг. На запад, по южному коридору. Вниз по лестнице.

Снова кухня. Яблоки на полу. Апельсины более круглые. Джоко должен попросить апельсины. И ножницы, чтобы подровнять волосы на языке.

Джоко запрыгал из кухни, через кладовую для посуды, через маленькую столовую. За ней лежал большущий обеденный зал. Джоко его рассмотреть не смог, потому что начал крутить пируэты.

Комната за комнатой, маленькие холлы, соединяющие их, такой огромный дом. Он шел на руках, держа нож пальцами ноги. Кувыркался, зажав нож зубами.

Северный коридор. Лестница черного хода. Третий этаж. Его апартаменты.

Джоко спрятал нож в одеялах. Вернулся в гостиную. Сел на пол перед камином. Наслаждался камином без огня.

Она могла сказать: « Мне показалось, что я видела тебя в коридоре ».

Он бы ответил: « Нет, не Джоко, не Джоко. Нет, нет, нет. Не я, кто есть тот, кем он был, монстр от монстра, нет, не Джоко, не в коридоре и не ест мыло ».

Или он просто скажет « нет ».

Джоко будет действовать по обстоятельствам. Увидит, какой ответ лучше.

Посмотрев с полминуты на негорящий огонь, Джоко осознал, что он забыл убить Виктора.

Засунул пальцы в ноздри и принялся тянуть вверх, пока глаза не наполнились слезами. Он заслуживал худшего.

С неработающими моторами-компрессорами температура соляного раствора в прозрачном полимерном мешке начинает подниматься.

После того как деловой гость, зашедший в лабораторию, вырывает раковину и разбивает стеклянную дверь морозильника, скорость нагрева увеличивается.

Первое улучшение в состоянии Хамелеона касается его зрения. Пребывая в холодной среде, он видит только оттенки синего. Теперь начинает различать другие цвета, поначалу с трудом, потом все лучше.

Пока Хамелеон дрейфовал в мешке, его подвижность ограничивал холод жидкости, в которой он находился. Теперь он может шевелиться. И головой вертеть легче.

Внезапно он дергается, дергается сильнее. Мешок раскачивается на крюке, бьется о стены.

При низкой температуре процесс обмена веществ в организме Хамелеона заторможен практически до нуля, но ускоряется по мере того, как нагревается соляной раствор.

С ускорением обмена веществ активизируются и остальные процессы.

Дергание свидетельствует о потребности в воздухе. Кислорода, которым насыщен соляной раствор, Хамелеону достаточно при низкой температуре, но не хватает при нормальном обмене веществ.

Боязнь задохнуться заставляет Хамелеона дергаться.

Хотя полимерный материал, из которого изготовлен мешок, такой же прочный, как пуленепробиваемый кевлар, когти Хамелеона без труда рвут его.

Четырнадцать галлонов насыщенного кислородом соляного раствора выливаются из мешка, выносят Хамелеона в морозильник, через разбитую дверь, на пол лаборатории.

Воздух поступает в его дыхальца, по трахейным трубочкам расходится по телу.

Высыхая, Хамелеон осознает, что к нему вернулось обоняние.

Он может различать два запаха. Специально разработанный феромон, который выделяется Новыми людьми, и смесь феромонов, свойственных Старым людям.

Запах Новых людей доставляет Хамелеону удовольствие, а потому они – ИСКЛЮЧЕНИЯ.

У Старых людей синтезированный феромон отсутствует, их запах приводит Хамелеона в ярость, а потому они – МИШЕНИ.

Хамелеон живет, чтобы убивать.

В этот момент он обоняет только ИСКЛЮЧЕНИЙ. Пусть все они вроде бы мертвы, недвижно лежат по всей лаборатории.

Хамелеон ползет по полу разгромленной лаборатории, через лужи воды, выискивая добычу.

Наружная поверхность Хамелеона до мельчайших подробностей имитирует поверхность, которая под ним: цвет, рисунок, текстуру. Независимо от того, какая эта поверхность, одноцветная или многоцветная, гладкая или неровная, Хамелеон целиком и полностью сливается с ней.

Когда Хамелеон двигается, наблюдатель может заметить – что-то здесь не так, но едва ли поймет, что именно воспринимают его глаза: странное перемещение части пола, невозможную рябь твердой поверхности, словно дерево, камень или травяной газон стали жидкими.

По большей части наблюдатель истолкует это событие не как реальное событие, но как свидетельство собственных проблем: головокружение, галлюцинация, первый симптом близящегося инсульта.

Более того, наблюдатель на мгновение закроет глаза, чтобы его органы чувств пришли в норму. И это станет его концом.

Если Хамелеон находится на более высокой поверхности, скажем, на кухонном столике, он останется невидимым только в том случае, если поверхность столика и стенки за ним одного рисунка. Иначе наблюдатель заметит силуэт Хамелеона.

По этой причине Хамелеон, преследуя жертву, предпочитает оставаться внизу. И МИШЕНЬ узнает о существовании нападающего, лишь когда он забирается вверх по ноге, раздирая ее.

В разгромленной лаборатории МИШЕНЕЙ нет.

Хамелеон выбирается в коридор. Находит многочисленные ИСКЛЮЧЕНИЯ, они мертвы.

Потратив на осмотр трупов чуть больше времени, чем в лаборатории, Хамелеон обнаруживает, что у всех черепа расколоты, а мозга нет.