Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка

– Да, убийств больше не было, – согласился он.

– Тогда чего у тебя такая постная рожа?

Пока койка приподнималась, я прислушивалась к своим ощущениям, ожидая боли. Тело ныло, как и должно быть после ударов об стены. Грудь болела, и не только от ожогов. Когда Эдуарда можно было видеть уже не напрягаясь, я остановила подъем.

Он улыбнулся едва заметно:

– Ты чуть не умерла и спрашиваешь меня, в чем дело?

Я приподняла брови:

– Вот уж не знала, что тебя это волнует.

– Больше, чем надо бы.

Я не знала, что на это сказать, но попыталась:

– Значит ли это, что ты не будешь убивать меня из спортивного интереса?

Он моргнул, и эмоции смыло с его лица. Эдуард разглядывал меня со своей обычной чуть веселой непроницаемостью.

– Ты же знаешь, я убиваю только за деньги.

– Чушь. Я видела, как ты убивал совершенно бесплатно.

– Это только когда работал с тобой.

Я пыталась вести себя как свой крутой парень – Эдуард не поддержал такой тон. Тогда я попробовала честный разговор.

– Эдуард, у тебя усталый вид.

– Я действительно устал, – кивнул он.

– Раз больше убийств не было, где ты так вымотался?

– Бернардо вышел из больницы только вчера.

Я подняла взгляд:

– Он сильно пострадал?

– Сломанная рука, сотрясение. Поправится.

– Это хорошо.

Какая-то в нем ощущалась отстраненность, больше, чем обычно, будто у него было что еще сказать, а он отмалчивался.

– Эдуард, не юли.

Он прищурился:

– Ты о чем?

– Расскажи, что вас тут всех волнует.

– Я пытался увидеться с Ники Бако без тебя и Бернардо.

– Бернардо тебе сказал о встрече? – спросила я.

– Нет, твой друг детектив Рамирес.

Этого я не ожидала.

– Последний раз, когда я с ним виделась, он рвался пойти к Бако вместе со мной.

– Он продолжал рваться, но Бако никого из нас видеть не захотел. Он требовал тебя и Бернардо или хотя бы тебя.

– И ты расстроился, что Ники отверг твое приглашение на танец? – спросила я. – В этом дело?

– Тебе в самом деле нужен Бако, Анита?

– А что?

– Ответь на вопрос.

Я достаточно знала Эдуарда. Если я не отвечу на его вопрос, он не ответит на мой.

– Да, нужен. Он некромант, Эдуард, а эта тварь, чем бы она ни была, – это какая-то форма некромантии.

– Но ты лучший некромант, чем он, ты сильнее.

– Может быть, но я ничего не знаю о ритуальной некромантии. То, что я делаю, ближе к вудуизму, чем к традиционной некромантии.

Он вяло улыбнулся, качая головой:

– А что именно называется традиционной некромантией и почему ты так уверена, что Бако ею занимается?

– Если бы он был аниматором, я бы о нем слышала. Нас не слишком много. Значит, он не поднимает зомби. Но и ты, и все, кто имеет отношение к метафизике в Санта-Фе и его окрестностях, говорят, что Бако работает с мертвецами.

– Я только знаю, какая у него репутация, Анита, с работой его я не знаком.

– Да, но я его видела. Он не занимается вудуизмом. Я достаточно с ним пообщалась, чтобы это почувствовать. Значит, он не аниматор и не вудуистский жрец, а его все равно называют некромантом. Тогда это может быть только ритуальная некромантия.

– То есть? – спросил Эдуард.

– Насколько я знаю, это значит вызывать духи мертвых для чего-нибудь вроде гадания или ответов на вопросы.

Эдуард покачал головой:

– Что бы ни делал Бако, это что-то похуже, чем вызов призраков. Люди его боятся.

– Очень мило с твоей стороны предупредить об этом уже после того, как я у него побывала.

Эдуард сделал глубокий вдох, держа руки на бедрах и не глядя на меня.

– Я допустил оплошность.

Я посмотрела на него:

– В тебе много разных свойств, Эдуард, но оплошность к их числу не относится.

Он кивнул и поднял на меня глаза:

– А тяга к соперничеству?

Я нахмурилась, но ответила:

– К соперничеству? Это я готова за тобой признать. Но при чем здесь Бако?

– Я знал, что в его баре ошивается шайка местных вервольфов.

Я вытаращилась на него, и когда моя отвисшая челюсть приняла исходное положение, я сказала:

– Засранец ты завистливый. Из-за тебя мы с Бернардо вошли туда неподготовленными. Нас обоих могли из-за тебя убить.

– Я сейчас объясню, зачем это сделал, дай мне шанс.

– Хочешь, угадаю навскидку? Ты хотел видеть, как я или Бернардо справимся с ситуацией или справимся мы оба.

Он кивнул.

– Какого хрена, Эдуард? Это же не игра!

– Я знаю.

– Нет, не знаешь. Ты все время что-то от меня скрываешь, с момента моего приезда. Испытываешь мою храбрость и самообладание, сравниваешь со своими. Это так по-школьнически, так… – Я поискала нужное слово и нашла: – Так по-мужски!

– Прошу прощения, – сказал он тихо.

Извинение меня остановило, слегка охладило праведное негодование.

– Я никогда не слышала, Эдуард, чтобы ты за что-нибудь извинился перед кем бы то ни было.

– Я уже очень давно этого не делал.

– Значит ли это, что с играми покончено и ты перестаешь выяснять, кто из нас круче?

Он кивнул:

– Именно так.

Я выпрямилась на кровати и посмотрела на него.

– Это общение с Донной или что-то другое так тебя преобразило?

– То есть?

– Если ты не прекратишь всю эту сентиментальную тягомотину, я начну считать, что ты такой же простой смертный, как все мы.

– Кстати, о бессмертных, – улыбнулся он.

– Но мы же не о них говорили?

– А это я меняю тему.

– Ладно.

– Так вот, если этот монстр действительно какое-то страшилище ацтекских легенд, тогда чертовски странное совпадение, что Принцесса города, совершенно случайно – ацтекской крови, ничего о нем не знает.

– Мы с ней говорили, Эдуард.

– Как ты думаешь, вампир, пусть даже Мастер, способен натворить все то, что мы видели?

Я задумалась, потом ответила:

– С помощью только вампирской силы – нет, но если она при жизни была ацтекской чародейкой, то могла сохранить свое умение и после смерти. Я слишком мало знаю об ацтекской магии. О ней вообще мало что известно. Эта тетка отличается от всех известных мне вампиров, а это значит, что при жизни она могла быть чародейкой.

– Я думаю, тебе надо бы снова с ней повидаться.

– И что? Спросить ее, не замешана ли она в убийстве, расчленении и обдирании двадцати с лишним человек?

– Что-то вроде, – осклабился он.

Я кивнула:

– О’кей. Когда выйду из больницы, первым делом наведаюсь в штаб вампиров.

Лицо у него стало совершенно пустым.

– Эдуард, в чем дело?

– Тебе действительно нужен Бако?

– Я эту тварь почуяла в первый же день – или ночь – приезда. И она меня ощутила и закрылась. С тех пор я так сильно ее не воспринимала, а мы проезжали мимо того места, где это было. Бако тоже умеет ее ощущать, и он ее боится. Так что да, я бы хотела с ним поговорить.

– Ты не думаешь, что за этим стоит он?