Виталий Абоян - Мёртвая жизнь [litres]

– Что случилось? – спросил Захар. Он ничего не понимал.

– Ты перестал дышать, – объяснила Гертруда.

– Да. Мы не знали, как вывести вас из виртуальности. Вы задыхались, но продолжали держать связь с кибером, – ошарашенно произнес Грац.

– Этого, положим, вы не знали, – возразила планетолог.

Захар заметил, что она терла ладонь правой руки. Так же, как он лицо. Похоже, сил она не жалела, приводя его в чувство.

Странно, но за время сеанса прямой связи с кибером, за все эти минуты страха и бега от чужого, даже – чуждого взгляда, ему ни разу не пришло в голову просто отключиться. Выйти из виртуальности, мгновенно вернувшись на «Зодиак», в относительную безопасность металлической скорлупы.

А здесь, в реальном мире, пока он улепетывал, перепугавшись до помрачения рассудка, будучи в голове кибера, его тело перестало дышать. Что это – неправильная реакция вегетативной нервной системы на запредельно сильный раздражитель или продуманная, тщательно спланированная враждебная акция чужих? Возможно, никто не желал ему зла. Не исключено, что они , те, кто управляли Хозяином Тьмы, просто изучали реакции его тела и разума на различные раздражители. Искали способ контакта, точки соприкосновения метаболизмов и образов мысли? Может быть.

– Спасибо, – поблагодарил он Гертруду.

– Все! – провозгласил Грац. – Никаких больше экспериментов с виртуальным управлением. Только как же нам попасть внутрь?

Лившиц, до того пребывавший в шоке от случившегося с кибертехником, вдруг ожил. На горизонте забрезжил свет очередного скандала внеземельца с доктором. Ноздри Люциана пришли в движение, глаза прищурились. Из приоткрытого, готового к ругани рта разве что не вырывались языки пламени.

– Если не ошибаюсь, – напирая на шипящие звуки, начал свою речь внеземелец, – сегодняшним утром речь шла исключительно о пробе с поверхности этого… – он на секунду запнулся, не зная, как обозвать Хозяина Тьмы.

– Внеземного сооружения, – подсказал Захар.

– Да. Только с поверхности – никаких рейдов в кишку не планировалось. А вы снова ведете разговор о каком-то нутре. Вам же ясно дали понять, что никакого нутра у этой штуки может и не быть.

– Вздор, – отрезал Грац.

Захар не обращал особого внимания на перепалку. Не первая и не последняя. Им зрители не нужны, сами прекрасно справляются. Мысли Захара занимало другое – он думал о том, что ощущение чужого взгляда исчезло, как только он – вернее, кибер – скрылся в глубине тоннеля. Стало быть, у того, кто смотрел, не было туда доступа. Тогда как же Клюгштайн?

Он бросил мимолетный взгляд на биолога – Фриц тихо стоял в стороне. Он мог бы вообще не приходить, никто не обязывал его быть здесь, тем более что биолог травмирован и автоматически освобождался от всех исследований.

Но все же он был здесь. И он наблюдал за остальными членами команды. Захар успел заметить, как глаза Фрица, полные какой-то неземной тоски, быстро дернулись в сторону, остановившись на совершенно пустом и ничем не привлекательном месте серой стены. Потом он повернул голову и посмотрел на экран, отображавший картинку с камер кибера, все так же висящего в центре тоннеля. Но кибертехник был абсолютно уверен, что за мгновение до того, как он посмотрел на Клюгштайна, тот пристально изучал его самого, Захара. Что он пытался разглядеть в нем?

– Орешкин, черт возьми! – рявкнул Грац.

– Что? – спросил немного ошарашенный таким напором Захар.

Глянув на доктора, он быстро сообразил, что, задумавшись, не слышал, как тот несколько раз звал его. Лившиц уже успокоился. Лицо у внеземельца было довольным – видимо, этот раунд грызни с Грацем выиграл он.

– Что с вами было? Что произошло там, в виртуальности?

– Вы имеете в виду – с кибером?

– С кибером, с вами – какая разница! Вы же управляли роботом.

– Ничего не было. Небольшая дезориентация.

– Хороша дезориентация! Кибер сиганул в дыру, будто его за хвост кто укусил. Чего вас вообще в тоннель понесло?

– Не знаю. Не могу сказать, – тихо проговорил Захар.

– Что значит: «Не знаю»?! Вы сговорились все – никто ничего не знает?! Бросьте ломать комедию.

Захар немного удивился такой эскападе Граца. Доктор что же, ничего не чувствует, нет у него никакой тайны? Или он просто хороший актер? Кибертехник не спешил отвечать. Рассказать правду, как уже выяснилось, он просто не мог. Хотел, но не мог. А убедительно врать – ну нет у него таких талантов.

На помощь пришла Герти.

– Оставьте его в покое, Станислав, – сказал она. – Вы бы лучше обследовали его в своем медотсеке. Все-таки не каждый день кибертехники при вирт-управлении киберами дышать перестают.

– И то правда, – согласился Грац.

– Ну уж нет, – возразил Захар. – В лазарет я больше не пойду. Не заманите.

Лившиц мялся у экрана с трансляцией геолога.

– Мы образец брать будем? – спросил он.

Он был прав. Кибера запускали не для того, чтобы экспериментировать с реакцией Захара на непонятное воздействие. Было решено взять образец – попросту кусок материала, из которого сделан инопланетный корабль. Если уж чужие не желали делиться своими технологическими секретами, люди собирались выведать эти секреты самостоятельно. Памятуя древнего графа Монте-Кристо, люди вполне способны и дверь прогрызть, где ее не было. Одно «но» – корабль чужих мог оказаться куда прочней старинной французской тюрьмы.

При обсуждении вопроса об образце Лившиц, как обычно, строил страшные догадки и всячески боялся. Но было заметно, как сильно ему хочется заполучить кусочек инопланетного корабля, частичку чужого мира. Глаза горели, рот хватал воздух. В итоге большинством голосов, которые Грац слушать не собирался с самого начала, решили образец брать. При непротивлении Гертруды и уклонившемся от обсуждения вопроса Клюгштайне.

– Конечно, – согласился с внеземельцем Захар и взялся за ручки управления кибером.

Стены тоннеля медленно поплыли вперед – геолог двигался обратно, в открытый космос. Образец предполагалось брать снаружи. На этом настоял Лившиц, предполагая, что внутри могут быть «особо чувствительные места».

Жерло промелькнуло ярким ободом, и экран сделался совершенно черен.

– Где будем сверлить? – спросил Захар. Вопрос в основном был обращен к Лившицу, поскольку остальные члены команды не выражали особого мнения по поводу места «биопсии».

– Поднимитесь метров на пятнадцать выше входа в тоннель, – после долгого раздумья несколько неуверенно сказал внеземелец.

Понятно, что он не знает, где следует забирать образец. Этого никто не знал – никто никогда не делал подобного. Они первые. «Странная мизансцена получается, – подумал Захар. – Учитывая наше нынешнее положение, пришельцы вполне могли счесть, что родным миром людей является «Зодиак». Ибо с Землей никакой связи у нас нет. И еще неизвестно, кто здесь пришелец».