Виталий Абоян - Мёртвая жизнь [litres]

– Хорошо, – ответил Захар и заставил робота двигаться вверх, одновременно разворачивая его вокруг своей оси.

– Постойте, – сказал вдруг Клюгштайн.

Захар тут же отдернул руку. Робот продолжал медленно вращаться – команды прекратить движение не было. Кибертехник нажал на гашетку, и кибер, коротко плюнув из дюз маневровых двигателей, замер неподвижно. По краю экрана, словно горизонт таинственной планеты, маячила серая в свете прожектора полоса корпуса Хозяина Тьмы.

Уже выработалась привычка всего бояться, подумалось Захару. Даже, когда все идет гладко. Особенно когда гладко. Многовековой опыт предков подсказывал: если слишком тихо – жди беды.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.

– Скажите, Захар, кибер подчиняется только вашим командам или там он функционирует автономно? – путано спросил биолог. Но Захар понял.

– Я лишь сообщаю ему, куда двигаться. Решение, как это делать, принимает он сам.

– Значит, его псевдоразум в работе? Нейропроцессор думает?

– Конечно.

Все молчали, ожидая объяснений биолога. К чему это он клонит?

– Странно, – задумчиво произнес Клюгштайн. Он вернулся к закрытому снаружи иллюминатору, принявшись зачем-то вглядываться в темноту зашторенного стекла.

– Что странно, Фриц? – сказал Грац. – Не темните.

– Странно, что у Захара случилась «дезориентация», когда он был в мозгах робота, а сам робот при этом нормально функционирует, – не отрываясь от лицезрения черной глади иллюминатора, сказал Клюгштайн.

– Вас, помнится, тоже что-то «дезориентировало» там. – Захару не понравилось, что биолог упомянул только его несуразности.

– Да, вы правы, – ответил Фриц, оборачиваясь, – и меня тоже.

– И что вы этим хотите сказать? – спросил Грац.

Но Захар уже все понял. В общем-то, особых сомнений, что все эти «ощущения» исходят именно от Хозяина Тьмы, не было. А ведь действительно странно: если инопланетяне таким образом изучают их, может быть – пытаются установить контакт, то отчего они не обращают никакого внимания на киберов? Их нейропроцессорные мозги недостаточно умны по каким-то непонятным инопланетным шкалам, чтобы быть достойными контакта? Того, первого ремонтника, что пропал в лабиринте тоннеля, так и не нашли. Может, изучив его, чужие потеряли к киберам всякий интерес? И не была ли странная выходка Клюгштайна со снятой перчаткой попыткой инопланетян получить «образцы» для изучения пригодности к контакту людей?

– Сверлите же, в конце концов, – нетерпеливо буркнул Грац.

– Действительно, сверлите, – согласился с ним Лившиц.

Что еще люди и Хозяин Тьмы сделают друг с другом?

– Конечно, – сказал Захар и быстро ориентировал кибера головой к корпусу инопланетного корабля. – Чем сверлим?

– Давай обычным буром, – сказала Гертруда.

– Давай, – пожал плечами Захар.

О природе материала гигантского корабля не было известно ничего. Бур мог взять его с тем же успехом, что и лазерный или плазменный резак.

Суставчатая стальная конечность робота с небольшим, немного сужающимся кверху цилиндром контейнера на конце, плавно опустилась на неровную твердь корпуса инопланетного корабля. Двигатели работали непрестанно, борясь с моментом инерции и удерживая тело робота в неподвижности. Размытый образ бешено вращающего бура мелькнул внутри цилиндра и исчез в оказавшейся неожиданно мягкой шкуре Хозяина Тьмы.

Наконец операция завершилась, створки контейнера захлопнулись, лапа геолога откинулась назад. «Биопсия» прошла успешно: образец поверхности объекта – пятнадцатисантиметровый цилиндрик вещества – покоился внутри контейнера.

В прозрачном кубе с десяток ловких манипуляторов стремительно обрабатывали образец обшивки инопланетного корабля. Отщипывали, откусывали, отламывали, жгли, плавили и замораживали.

Захар не сводил глаз с Гертруды, которая недвижимо лежала в эргокресле напротив герметично закрытого полигона. Именно ее сознание заставляло двигаться и излучать те механизмы, что методично уничтожали образец. Уничтожали с пользой для дела.

Веки женщины едва заметно подрагивали, пальцы рук по-паучьи шевелились – мозг управлял киберами, но нервные импульсы добирались и до собственных мышц. Она была в виртуальности.

Захар не уходил из лаборатории. Ему казалось, что вот-вот Герти, как и он в тот раз, перестанет дышать. Он был ее должником. Он не мог оставить ее в беде.

Но Гертруда дышала ровно, ее грудь мерно вздымалась двумя холмиками, пробивающими себе дорогу сквозь многочисленные складки мешковатой серой куртки, и плавно пряталась обратно, возвращая планетолога в привычное для нее реноме бесполого существа. Здесь, внутри корабля, в виртуальной реальности людям, похоже, ничего не угрожало. Но все равно к сеансам вирт-связи теперь относились с опаской.

Шевелящейся кучей внутри прозрачного полигона умели управлять только Гертруда и Клюгштайн. Чисто технически осилить процесс мог и Захар, но он не знал, что нужно делать с образцом. Фрицу, впрочем, тоже было чуждо изучение обшивок космических кораблей. Поэтому в кресле сейчас лежала именно Гертруда Хартс – специалист по устройству планет. Предмет изучения был иным, но методы – вполне применимыми.

В вирт-эфире появилось сообщение, что исследование завершено. Захар позволил «Зодиаку» показать ему новые данные. Перед глазами материализовались россыпи рисунков, графики и тексты. Не все было понятно, но услужливый псевдоразум корабля, управляющий виртуальным пространством, то и дело заполнял пробелы в образовании энциклопедическими данными.

– Это камень?! – с удивлением спросил Захар, когда Герти открыла глаза.

Женщина смотрела прямо перед собой, не отвечая на вопрос. Внутри у Захара похолодело.

– Герти, что случилось?

Она покачала головой.

– Да нет. Ничего. Просто задумалась. О чем ты спрашивал?

– Выходит, что эта штука в космосе – каменная?

– Выходит, так, – согласилась планетолог.

– Каменный космический корабль? – Захар невольно хохотнул. – То есть у них там еще каменный век не закончился, но межзвездные корабли строить уже научились.

Герти улыбнулась в ответ, но покачала головой.

– У нас образец обшивки. Верхний слой. Он из камня, а что дальше – мы не знаем.

– Но для чего может понадобиться обшивка из камня? Это громоздко и неудобно.

– Откуда мне знать. Может, существа, находящиеся внутри, какие-то неведомые нам излучения камнем отсекают. Может, он им… душу греет.

– Вы уверены в полученных данных? – раздался голос Граца, только что вошедшего в лабораторию.

– С чего бы мне сомневаться? – поинтересовалась Герти.

Грац неуверенно пожал плечами – все-таки трудно поверить, что кто-то, пусть и совершенно чуждый людям, мог строить космические корабли из камня. За спиной доктора появился Лившиц.