Мария Петренко - Золотая тьма [litres]

– Почему же, могу. Но вы и так прекрасны, хоть с кудрями, хоть без них.

Екатерина пожала плечами, словно подтверждая комплимент Алексея. Медленно садящееся солнце перестало неприятно жечь ей плечи и вынуждать щурить глаза. Алексей кивнул случайно встреченному знакомому и хмыкнул.

– Не жарко же этим хвастливым офицерам разгуливать в полном обмундировании по такой жаре!

– А вы разве не офицер тоже? – Екатерина надула губы.

– Офицер, конечно. Но берегу себя и не хожу в мундирах в такую погоду. Московское лето не такое прохладное, как столичное, можно и удар получить.

Екатерина громко фыркнула и прошла к перилам набережной, красиво опираясь на них и подставляя лицо уплывающему солнцу.

– Столичное лето… Мне казалось, его и не существует вовсе. Не могу понять всеобщего восторга от Петербурга. Когда я была несколько младше, Сергей часто возил меня туда, но я всегда просилась домой. Этот город встречает тебя на вокзале и будто сразу же желает тебе уехать поскорее. Что хорошего в такой неприветливости?

Алексей согласно кивнул.

– Я полностью с вами согласен. Да, столица красива, но…

– Москва не хуже, – отрезала Екатерина. – Мы с вами хотя бы не такие сонные мухи, едва перебирающие лапками. А петербурженки…

"Вот он недостаток – излишне болтлива", – офицер вздохнул и улыбнулся.

– И что же петербурженки? – поинтересовался он.

– Болезненно бледные, вечно простуженные, излишне томные. Но одеваются по последней моде, стоит признать – хорошо, когда до Европы рукой подать.

– Ну, не скажите. Столичные девушки тоже прекрасны, не хуже наших. И приятный загар имеют, и яркие глаза.

Екатерина усмехнулась, поправляя аккуратными пальцами волосы. Алексей смотрел на её улыбающийся профиль, и совершенно иные черты девичьего лица накладывались на него: более мягкие, более кроткие, более детские. Те самые, бледно-столичные, далёкие. Алексей затряс головой, стараясь отогнать вновь напавшую тревогу.

– Понимаю, эта назойливая мошкара… У вас одна в волосах запуталась, я помогу.

Екатерина запустила пальцы в золотистые волосы Алексея, чтобы убрать действительно запутавшуюся в них маленькую мушку. Но офицер не смог отпустить её руки: он медленно опустил её к своей щеке и поцеловал горячую ладонь, глядя девушке в глаза. Впервые за многие годы ему хотелось, чтобы и в нём так запуталась эта красавица: просто так, без обязанностей и клятв, на время до момента, когда гранитные мостовые остынут. Алексей мог поклясться всеми своими сбережениями, что Екатерина рассчитывает на большее, но тогда он смело остался бы без последних штанов.

– Вас проводить? – Алексей опустил руку Екатерины. – Сегодня вы позволите?

– Вы читаете мои мысли…

Офицер мягко кивнул головой и повёл Екатерину вдоль мостовой обратно. Людей на улицах стало меньше, а оставшиеся прохожие торопились по домам. Красивая пара же никуда не торопилась, перед ними был весь вечер.

– Не хотите зайти на пару минут? – с неожиданным приглашением обратилась к офицеру Екатерина. – Я была бы рада принять вас в гостях.

– Незнакомого человека? – Алексей ухмыльнулся.

Екатерина с улыбкой закатила глаза и открыла дверь парадной, кивнув в её сторону. Эта уверенность девушки в собственной неотразимости интриговала Алексея, а потому он придержал дверь, пропуская Екатерину вперёд, и вошёл сам. Квартира Екатерины была просторной и залитой приглушённым томным светом, обставленной дорогой новой мебелью, источающей аромат свежих гортензий и стильно прикрытой тёмно-зелёными шторами.

– Вы лишь недавно переехали? Новая мебель смутила меня, – Алексей провёл рукой по спинке красивого венского стула.

– Нет, я просто люблю обновлять вещи, чуть только они изнашиваются. Вам нравится?

– Да, – Алексей остановился у тяжёлых штор и развернулся к Екатерине. – Если бы я мог стать предметом, я несомненно выбрал бы ваши гардины. Они могут смотреть на вас от рассвета и до захода солнца, а потому я им завидую.

Екатерина положила руки на плечи графа. Алексей запустил пальцы в её густые волосы. За окном громко зашелестели листья, тихо стучась в закрытое окно и пытаясь обратить на себя внимание хозяйки.

– Мои руки слишком слабы, чтобы я могла снимать такие тяжёлые шторы при малейшем желании, – она потянулась к губам офицера, приоткрывая собственные.

Алексей прижал Екатерину к себе, не давая ей сдвинуться ни на дюйм без его позволения. Девушка впилась пальцами в его плечи, нетерпеливо стягивая его пиджак. Офицер с жадностью наступал, чувствуя под руками оголённые горячие плечи.

Под его ногами громко принялась шелестеть свежая бумага.

– Чьи же бумаги? – он всего на мгновенье смог оторваться от Екатерины.

– Мужа…

Алексей распахнул глаза и отстранил девушку от себя. У его ног перевязанными стопками складировались бумаги с грубыми мужскими подписями и печатями. На верхних документах каждой пачки значилась надпись: "Пожарскій Алексѣй Александровичъ".

– Муж, – граф усмехнулся и принялся громко хохотать. – Не брат, не староста – муж. Глупец, Боже, какой же я глупец…

Екатерина села на кровать, громко и недовольно вздохнув. Короткие рукава её платья легонько упали с плеч.

– А я думала, вы не из тех мужчин, что оставляет женщину, когда узнают, что у неё есть супруг, – Екатерина злобно нахмурилась, опираясь на кровать.

Алексей обернулся, вскинув брови и усмехнувшись.

– Вы осуждаете меня за честный поступок по отношению к вашему мужу? Я хорош, конечно, но ведь и у вас есть своя голова на плечах.

– Я не люблю своего мужа, – она вскинула голову.

– Что же, а я не люблю вас. Поверите ли, не люблю, и от этого в жизни моей ничего не поменяется.

– Пойдите прочь, вы мне отвратительны, – Екатерина поправила рукава, сдвигая их на плечи.

– Видите, как чудесно складывается, Екатерина Анатольевна? Все наши чувства взаимны. Все до последнего.

Алексей надел пиджак и поправил волосы, глядя на своё отражение в полированном подносе. Девушка поднялась с кровати и принялась оглядываться, пока не заметила, что шнуровка корсета заметно ослабла.

– Помогите мне затянуть корсет, – она повернулась к Алексею спиной.

– Нет, моя милая леди. Давайте уж вы сами.

Капитан широким шагом вышел из квартиры, а позднее – и дома, в ярости направляясь домой. Он не останавливал экипажи, ему хотелось освежить голову и навсегда стереть из памяти и этот день, и эту обманчивую красавицу.

– Раскраснелся весь, – довольная Анна с улыбкой смотрела на Алексея, хлопнувшего дверью кабинета. – Бежал?

– Оставь меня в покое! – граф сжал челюсти. – Тебя не хватало сейчас ещё. Всю душу выцарапаешь. Всё, что осталось, разобьёшь и разбросаешь в стороны. Будешь смотреть, как я умираю, и смеяться так, что стёкла зазвенят.