Галина Полынская - Кинжал милосердия

– Что плохого? Что не так? – Паблито прошмыгнул мимо ног замершего на пороге мужчины в комнату. – Красиво, романтично, вкусно пахнет!

– А пижама – символ домашнего уюта, – подхватил Дон Вито, тоже забегая в спальню.

– Хотите сказать, что я должен это надеть и лечь прямо туда?

– Да! – И ворон с крысой выжидательно уставились на него.

– Они очень старались, – с улыбкой произнесла Даана. – Я потом помогу убраться.

– Уффф… – выдохнул Феликс. – Пойду в душ. Давайте вашу пижаму. Только вы потом меня оставите – не желаю предаваться романтике в розах с вороном и крысой.

– Конечно, дорогой! – взмахнул лапками Дон Вито. – Мы будем хранить твой покой и сон в гостиной!

Проснулся Феликс к полудню. Открыв глаза, он посмотрел на темно-зелёные стебли с шипами, торчащие из ваз, и встал с кровати. Стряхнув с пижамы розовые лепестки, Феликс приоткрыл окно, чтобы проветрить густой цветочный аромат, после взял телефон и позвонил своему доверенному.

– Слушаю, Феликс, – после второго гудка ответил Владимир.

– Приветствую, Володя! – Сев на край кровати, Феликс посмотрел на лепестки, упавшие на ковёр. – Хочу с тобой повидаться.

– Ещё не закончил отчёты по твоим делам, будут готовы через два – три дня.

– У меня другой вопрос, и это не телефонный разговор.

– Когда я тебе нужен?

– Сегодня можешь подъехать?

– Часа через три могу. Я далековато сейчас.

– Договорились, буду ждать.

Сунув телефон в карман пижамы, Феликс вышел из спальни. На диване в гостиной крепко спали ворон с крысой: Дон Вито свернулся клубком в углу, Паблито устроился на спинке и тихонько посвистывал, свесив клюв. Не желая их будить, Феликс неслышно прошёл мимо и направился на кухню.

На небольшом обеденном столе, за которым никто никогда не обедал, так же поблёскивала хрустальными гранями ваза, но в ней стояла только одна темно-красная, почти чёрная роза.

Взяв из холодильника пару орехов и бутылку вина, Феликс приготовил полный бокал кровезаменителя и сел за стол. Из окна напротив лился солнечный свет, жёлто-оранжевые квадраты и прямоугольники световой мозаикой украшали старинную деревянную крышку стола. Сделав глоток, Феликс коснулся центрального квадрата, провёл пальцами по едва тёплым границам и положил на него ладонь так, что вся рука оказалась в солнечном свете. За время питерской поездки он ни разу не воспользовался защитным средством, но хватило даже изредка пробивавшихся сквозь вечный дождь лучей. Феликс увидел, что его кожа стала приобретать цвет человеческого тела. Пока это был ещё едва уловимый оттенок загара, но глаза Феликса различали огромнейшую разницу.

Он допивал свой напиток, когда на кухню, зевая и потягиваясь, явились Паблито с Доном Вито.

– Как крепко мы заснули – даже не слышали, как ты встал. – Крыс широко зевнул, демонстрируя длинные острые зубы.

– Понятное дело, умаялись, пока розы выбирали. – Мужчина отставил бокал в солнечную мозаику, и он засверкал во всём великолепии огранки. – Значит так, скоро приедет мой компаньон, будет серьёзный разговор…

– Мы посидим в спальне, – упредил предложение убираться из квартиры Паблито.

– Приберёмся заодно, – поддержал Дон Вито.

– Ну, разве что приберётесь. Соберёте на бумагу всю свою романтику, а потом…

– Лепестки можно засушить, – крыс вдохновлённо прижал лапки к пушистой груди, – и они так чудно будут пахнуть!

– Вито, как ты себе представляешь меня, высушивающего розовые лепестки?

– Не обязательно тебе, мы и сами можем.

– Делайте что хотите, только уберите их с кровати и ковра.

Владимир позвонил заранее, за пятнадцать минут до звонка в домофон, за это время Феликс успел причесаться и накинуть халат поверх пижамы.

Мужчины поприветствовали друг друга. Феликс проводил Владимира в гостиную, усадил на диван, сам сел в кресло напротив и сказал:

– Володя, у меня есть к тебе одна просьба. Она может показаться странной, но в последнее время было и так немало странных просьб, почему бы не случиться ещё одной, верно?

Феликс улыбнулся, а Владимир кивнул, глядя на него со спокойным вниманием.

– Конечно, если в моих силах, всё сделаем.

– В двадцатых – тридцатых годах в НКВД существовал пятый спецотдел под начальством Глеба Бокия, официально занимавшийся шифровкой и дешифровкой информации. При отделе была создана лаборатория Александра Барченко, психолога и парапсихолога, проповедовавшего древние оккультные знания «Дюнхор». В тридцать седьмом году их всех арестовали и расстреляли, но в начале войны остатки лаборатории Барченко были сформированы заново. Задачей стояло противодействие институту СС «Аненербе» и обще-ству «Туле», а также создание мистических форм оружия и подготовка оккультных бойцов. Не знаю, в каком виде и качестве существует сейчас пятый отдел, но наверняка он существует. Мне надо найти хоть одного человека, работавшего в отделе со времён войны. Сейчас он наверняка должен быть уже старым, но вполне живым.

Немного помолчав, Владимир озадаченно рассмотрел узор шёлкового ковра на полу и произнёс:

– Это всё серьёзно? На самом деле существовал такой отдел?

– И существует. Я лично знавал… вернее, слышал об одном сотруднике – Харкевиче Павле Хрисанфовиче тысяча восемьсот девяносто шестого года рождения. В спецотделе он официально работал до тысяча девятьсот тридцатого, потом возглавлял отдел разведуправления РККА, в тридцать девятом уволен за связь с антисоветчиками Бокией и Барченко, но репрессиям не подвергался и в ходе войны привлекался в качестве советника. А это само по себе странно, ведь все члены команды Бокия и Барченко были официально репрессированы.

– Интересно… – Владимир задумчиво потёр переносицу указательным пальцем. – Не знаю даже, сколько времени потребуется на сбор информации…

– Володя, уверен, с твоими связями, не так уж и много.

– Хорошо, попробую. Если это всё, то я поеду, а то дел сегодня много.

Уходя, Владимир задержался на пороге, обговаривая сроки подготовки отчётов о текущих финансовых делах, и, когда он вызывал лифт, Феликс всё ещё стоял на пороге. Дверь квартиры напротив приоткрылась и показалась соседка – маленькая худенькая старушка в неизменном цветастом халате.

– Добрый день, Феликс Эдуардович, – сказала она. – Дело у меня к вам есть.

– К сожалению, не могу вас к себе пригласить, у меня ремонт.

– Так ко мне зайдите! – Мария Львовна раскрыла дверь шире. – Чаю попьём.

– Хорошо, только у меня не много времени.

– Я не задержу.

В квартире соседки Феликс оказался впервые. Обстановка была вполне ожидаемой: чистота и старая мебель. Хозяйка проводила гостя на кухню и усадила за круглый деревянный стол, накрытый белой кружевной скатертью. На вопрос о количестве сахара в чае, Феликс ответил, что чая он не хочет, и попросил переходить непосредственно к делу. Старушка села за стол напротив, подпёрла сухоньким кулачком подбородок, посмотрела на него ясными серо-голубыми глазами и сказала: