Сильвия Морено-Гарсия - Мексиканская готика [litres]

Ноэми вытащила пачку «Голуаза» и передала Марте, та положила ее рядом с фигуркой святого:

– Все еще в клетке под одеялом. Спит. Я расскажу вам о Бенито. Хотите кофе? Без кофе неправильно рассказывать истории.

– Конечно, – кивнула Ноэми. Она не была голодна, но, возможно, кофе разбудит ее аппетит. Вот ведь дела…

Ее брат обычно шутил, что она завтракает так, словно еда вот-вот выйдет из моды и надо наесться впрок, но последние два дня Ноэми едва прикасалась к завтраку. Не то чтобы она и вечером много ела… И она не особо хорошо себя чувствовала. Так бывает, когда простудишься и вот-вот заболеешь. Но и простуженной она не была. Марта Дюваль поставила кипятить воду, поискала в ящиках и нашла жестяную банку. Когда вода закипела, она разлила ее в две оловянные кружки, добавила кофе и поставила кружки на стол. В доме сильно пахло розмарином, и его запах приятно смешивался с ароматом кофе.

– Я сама пью так, но, может, хотите сахар?

– Нет, спасибо, и так нормально, – ответила Ноэми.

Марта села и взяла чашку.

– Вам короткую версию или длинную? Длинная – значит погрузиться немного в прошлое. Если хотите узнать о Бенито, вам нужно узнать и об Аурелио. Вот так, если нужна вся история.

– Ну, у меня кончаются сигареты, – улыбнулась Ноэми, и Марта подмигнула ей:

– Ладно, слушай. Когда здешняя шахта снова открылась, это было настоящим событием. Мистер Дойл привез работников из Англии, но их было недостаточно. Одни – в шахте, другие занимались постройкой дома, всего человек шестьдесят.

– А кто до этого управлял шахтой?

– Испанцы. Но это было очень давно. Так что люди радовались, что шахта снова открылась. Это означало, что у местных появится работа. Некоторые даже приезжали из других районов, надеясь получить ее. Знаете ведь, как бывает. Где шахта, там деньги, и город развивается. Но люди сразу стали жаловаться. Работа была тяжелой, а мистер Дойл был суров.

– Он плохо обращался с работниками?

– Рассказывали, как с животными. Немного лучше было тем, кто строил дом. По крайней мере, они не сидели в дыре под землей. Мексиканцев он вообще не щадил. И мистер Дойл, и его брат гавкали как псы.

Фрэнсис показывал Лиланда, брата Говарда, на фотографиях, но Ноэми не могла вспомнить, как он выглядит. В любом случае у всех членов семьи были схожие черты лица. «Внешность Дойлов» – она так это называла. Как переходящая от поколения к поколению челюсть Габсбургов, но Дойлов, в отличие от Габсбургов, нельзя было назвать несимпатичными.

– Говард Дойл хотел, чтобы дом построили как можно быстрее, и ему нужен был огромный сад в английском стиле, с розами. Он даже привез из Европы коробки, наполненные землей, чтобы цветы лучше укоренились. Вот так все и было, когда пришла болезнь. Сначала она настигла тех, кто занимался домом, а потом и шахтеров. Вскоре все лежали в лихорадке. У Дойла был врач, которого он привез с собой, как землю, но этот расчудесный доктор не особо помог. Почти все умерли. Больше всего шахтеров. Люди, работавшие в доме, тоже умерли, даже жена Говарда Дойла умерла, но по большей части умирали шахтеры.

– И тогда появилось английское кладбище, – сказала Ноэми.

– Да, именно, – кивнула Марта. – Потом болезнь ушла. Наняли новых рабочих. В основном брали людей из Идальго, да, но сюда стали приезжать и работавшие на других шахтах англичане, да и просто надеющиеся разбогатеть. Говорят, в Сакатекас много серебра? Ну, у нас было не хуже.

Дом к тому времени уже построили, наняли прислугу. Все шло не так уж и плохо. Дойл был суров, но платил вовремя, и шахтеры получали свою часть от добычи, как тут всегда было принято. Но мистер Дойл снова женился, и все пошло наперекосяк.

Ноэми вспомнила свадебный портрет второй жены Говарда: 1895 год. Алиса, похожая на Агнес. Алиса, младшая сестра. Теперь, когда Ноэми задумалась об этом, ей показалось странным, что Агнес обессмертили в мраморной статуе, а Алису – нет. Говард сказал, что едва знал первую жену. Хорошо, но вторая жена прожила с ним столько лет, родила ему детей… Что же, Говарду Дойлу она нравилась еще меньше первой жены? Или статуя ничего не значит, просто мемориал, созданный по капризу хозяина? Девушка постаралась вспомнить, была ли рядом со статуей табличка об Агнес. Кажется, нет, но могла и быть, она не особо присматривалась.

– Потом нахлынула новая волна болезни. В этот раз она была еще хуже. Люди мерли как мухи…

– Их хоронили в общей могиле? – спросила Ноэми, вспоминая слова доктора Камарильо.

Пожилая женщина нахмурилась:

– В общей могиле? Нет. Семьи местных забрали своих покойников на кладбище в городе. Но в шахте работало много людей, у которых не было родственников. Если у человека не было семьи, его хоронили на английском кладбище. Мексиканцам не ставили надгробия, даже простые кресты не ставили, вот почему люди стали говорить о массовых захоронениях. Но просто дыра в земле без венка и церковного обряда – тоже, считай, массовое захоронение.

Это была депрессивная мысль. Безымянные рабочие, похороненные в спешке… никто никогда не узнает, где и как оборвалась их жизнь. Ноэми опустила кружку и потерла запястье.

– В любом случае это была лишь одна из проблем. Хуже, что Дойл решил прервать традицию отдавать рабочим немного серебра вместе с зарплатой. Там работал один мужчина, звали его Аурелио. Он был из тех, кому не нравилось изменение, но, в отличие от других, жалующихся за спиной, он жаловался открыто.

– И что он говорил?

– Очевидное. Что рабочий лагерь дерьмовый. Что доктор, привезенный англичанином, никого не лечит и нужен нормальный врач. Что вдовам и сиротам ничего не остается, а Дойл набивает карманы богатством. Аурелио подговорил рабочих устроить забастовку.

– Они устроили?

– Да, устроили, – кивнула Марта. – Дойл считал, что сможет легко запугать рабочих, заставить их вернуться в шахту. Брат Дойла и его доверенные люди отправились к лагерю с ружьями и угрозами, но Аурелио и остальные дали им отпор. Они кидали камни. Брат Дойла только чудом спасся. Но вскоре после этого Аурелио нашли мертвым. Говорили, что он умер естественной смертью, но никто в это особо не верил. Однажды утром просто так умирает самый главный у шахтеров? Это казалось странным.

– Но ведь была эпидемия…

– Конечно да. Но люди, видевшие тело, говорили, что лицо Аурелио выглядело ужасно. Ты слышала о людях, умерших от страха? Так вот, говорили, что он умер от страха. Что глаза у него вываливались из орбит, а рот был открыт и что он походил на человека, увидевшего самого дьявола. Это всех напугало, и бастовать перестали.

Фрэнсис говорил о забастовках, но Ноэми не подумала расспросить поподробнее. Наверное, это можно исправить, но пока что она слушала Марту.