Сильвия Морено-Гарсия - Мексиканская готика [litres]

– Нет. Это так скучно. Без конца играть гаммы и пытаться попасть по правильным клавишам. Я ужасна! – объявила она, как было принято в ее кругу. Казаться сильно увлеченной чем-то вульгарно.

– Это неправда. Совсем нет, – быстро произнес Фрэнсис.

– Вы не должны так говорить. Не так. Вы говорите слишком искренне. Разве вы не знаете правил? – спросила она.

Парень пожал плечами, словно извиняясь, что не в силах соответствовать ее хорошему настроению. Он был застенчивым и странным. И Ноэми он нравился не так, как нравились знакомые парни, не так, как Хьюго Дуартэ, который хорошо танцевал и походил на Педро Инфанте. Чувство к Фрэнсису было теплее, искреннее.

– Теперь вы посчитаете меня избалованной, – заметила она, и прозвучало это намеренно уныло, потому что в действительности ей хотелось нравиться ему, и это не было игрой.

– Совсем нет, – ответил Фрэнсис с той же обезоруживающей честностью, вертя в руках листок со споровыми отпечатками.

Ноэми наклонилась вперед. Их глаза встретились.

– Давайте поспорим, что через минуту вы так подумаете, потому что я хочу попросить об одолжении, – сказала она, думая о поездке.

– Об одолжении?

– Завтра я хочу поехать в город, а ваша мать сказала, что мне нельзя брать машину. Я подумала, может, вы подвезете меня и заберете, скажем, через пару часов.

– Хотите, чтобы я отвез вас в город? – спросил Фрэнсис.

– Да.

Он отвел глаза, избегая встречаться с ней взглядом:

– Маме это не понравится. Она скажет, что для поездок вам нужна компаньонка.

– Я не ребенок.

– Я знаю.

Фрэнсис обошел стол, встал рядом с ней и посмотрел на папоротник в альбоме.

– Они попросили меня приглядывать за вами, – тихо сказал он. – Говорят, вы безрассудны.

– Наверное, вы согласны и считаете, что мне и правда нужна нянька, – фыркнула она.

– Думаю, вы можете быть безрассудны. Но, вероятно, я могу вам помочь, – сказал Фрэнсис чуть ли не шепотом, наклонив голову, словно собирался рассказать секрет. – Только нужно уехать пораньше, примерно в восемь, прежде чем все проснутся. И не говорите никому, что мы собираемся ехать.

– Не стану. Спасибо.

– Не за что, – ответил он. На этот раз его взгляд задержался на девушке на долгую минуту, прежде чем он вернулся на свое место. Видно было, что он нервничает.

«Сердце раненое и кровоточащее», – подумала Ноэми, и этот образ задержался у нее в голове. Анатомическое сердце, как в атласе, красное, с синеватыми венами и артериями. «Не скучай по мне, милая, я вернусь на автобусе…» – завертелась в голове песенка. Почему-то она вспомнила, как играла с кузиной в карты. Где бы их взять? Возможно, тогда у нее и Каталины найдется занятие, которое пробудит воспоминания о более приятных днях.

Дверь в библиотеку открылась, и зашла Флоренс. За ней следовала Лиззи с ведром и тряпкой.

Взгляд Флоренс холодно окинул Ноэми и остановился на сыне.

– Мама, я не знал, что ты сегодня собираешься убираться в библиотеке, – сказал Фрэнсис, засовывая руки в карманы.

– Если мы не будем за всем присматривать, дом развалится. Хотя некоторые и могут позволить себе праздность, другим приходится выполнять свои обязанности.

– Да, конечно. – Фрэнсис начал собирать свою коллекцию.

– Я буду рада присмотреть за Каталиной, пока вы прибираетесь здесь, – предложила Ноэми.

– Она отдыхает. И в любом случае с ней Мэри. Вам нет необходимости идти туда.

– И все же я бы хотела быть полезной, раз уж вы упомянули об этом, – сказала Ноэми с вызовом. Она не позволит Флоренс упрекать ее в безделье.

– Следуйте за мной! – отрезала Флоренс.

Прежде чем покинуть библиотеку, Ноэми бросила взгляд через плечо и улыбнулась Фрэнсису.

Флоренс провела девушку в столовую и показала на буфеты с выставленным в них серебром:

– Вас, кажется, заинтересовали эти предметы. Возможно, вы сможете отполировать их.

Коллекция серебра была внушительной, полки были заставлены подносами, чайными сервизами, тарелками и подсвечниками, пылящимися за стеклом. Нечего и надеяться справиться с такой задачей в одиночку, но Ноэми была настроена решительно:

– Если дадите тряпку и средство для полировки, я это сделаю.

Поскольку в столовой было темно, пришлось зажечь лампы и свечи. Сложнее всего было справляться с изделиями, украшенными эмалью. Сахарница оказалась настоящим вызовом, но было приятно видеть результаты своего труда.

Когда Флоренс вернулась, Ноэми полировала кубок в форме гриба. Основание кубка украшали крошечные листики и маленькие жучки. Может, Фрэнсис мог бы рассказать ей, похоже ли это на настоящий гриб, и если да, то на какой.

Женщина некоторое время наблюдала за Ноэми.

– А вы трудолюбивы.

– Как маленькая пчелка, когда у меня есть настроение, – позволила себе пошутить девушка.

Флоренс подошла к столу, пробежалась взглядом по предметам, затем подняла один из кубков и покрутила в пальцах:

– Думаю, вы заслуживаете мою похвалу. Справиться с этим было не так-то просто.

– Я бы предпочла уважение. Не похвалу.

– Зачем вам мое уважение?

Ноэми промолчала.

Мать Фрэнсиса смотрела на серебро чуть ли не с благоговением. Ноэми сияющие вещички также впечатляли, жаль, что все это снова запрут в шкаф до следующей чистки. Но к чему такие горы серебра, если его не используют? Она вспомнила Эль-Триунфо. У людей в городе так мало всего. Будь у них серебро, они бы не хранили его запертым на полках.

– В основном все это сделано из серебра с наших шахт, – сказала Флоренс. – Представляете, сколько серебра производили наши шахты. Боже, как же это поражало! Мой дядя когда-то привез все эти машины, все знания, чтобы шахты работали. Дойл – значимое имя. Не думаю, что вы представляете, как повезло вашей кузине стать частью нашей семьи. Быть Дойлом – значит быть кем-то.

Ноэми подумала о рядах старых фотографий в коридоре. Быть Дойлом значит быть кем-то? Получается, что Каталина была никем до того, как приехала в Дом-на-Горе? И Ноэми Табоада тоже часть безликой толпы?

Должно быть, Флоренс заметила скептицизм на лице девушки и нахмурилась.

– О чем вы говорите с моим сыном? – внезапно спросила она, снова складывая руки на груди. – В библиотеке. О чем вы там говорили?

– О споровых отпечатках.

– И все?

– Ну, я и не вспомню. Но о споровых отпечатках – совершенно точно.

– Вы ведь и о Мехико говорите, наверное?

– Иногда говорим, – ответила Ноэми.

Если Говард напоминал ей насекомое, палочника, то Флоренс – насекомоядное растение, собирающееся проглотить муху. У брата Ноэми когда-то была венерина мухоловка. В детстве это растение ее немного пугало.

– Не нужно забивать голову моего сына всякими идеями! – отрезала Флоренс. – Вы только больно ему сделаете. Фрэнсис доволен жизнью здесь. Ни к чему ему слушать о вечеринках, о музыке и выпивке… и еще о каких-то фривольностях.