Наташа Михлин - Это внутри

— Доброе утро, сэр. Что желаете? Сегодня у нас блинчики с подливкой.

— Только кофе без сахара. Спасибо, — и он снова перевел взгляд в окно.

— Добро пожаловать, мистер Хупер, — прозвенела Кристина, и, подхватив с соседнего столика пустую бутылку, направилась к стойке.

Он удивленно поднял бровь, но разглядев за стойкой огонек сигареты и пышный узел седых волос, улыбнулся углом рта.

— Софи, — кивнул головой Тайлер, присаживаясь рядом с ней, — рад видеть, что ты еще при делах.

— Ха! Оставь этим разгильдяйкам мой бар, от него камня на камне не останется! — сверкнула глазами старуха. — А я б давно со скуки померла целый день в кровати с кислородным баллоном валяться. Это такие, как Марго, — она кивнула в сторону соседки, — мечтают о мирной старости и кружевных занавесках.

Маргарита вспыхнула и протянула руку:

— Приятно познакомиться, мистер Тайлер. Мы наслышаны о вас.

Хупер досадливо поморщился и пожал увешанную цветными бусинами кисть.

— Привыкай, — ухмыльнулась София, — ты на передней новостной полосе. Надолго приехал?

— Насовсем.

Кристина поставила на стойку маленькую белую чашку. В темной жидкости полумесяцем отразился светильник. Зная Софию, Тайлер ждал настойчивых расспросов, но их не последовало. Старуха проницательно смотрела на него из-под очков.

— Ну что ж, — наконец проговорила она, — все мы однажды возвращаемся туда, откуда пришли.

— Да ты стала философом, бабушка София, — усмехнулся Тай.

— Зато ты как был олухом, так и остался, — процедила старуха, — еще раз назовешь меня бабушкой, и я подсыплю тебе в кофе стрихнин!

Небо затянули облака, и силуэты гор пропали, смешавшись с туманной синевой ночи. Глухо бухнула деревянная дверь, фонарь качнулся, облако мошкары вокруг него на миг поредело. Элис вышла из хлева, отряхивая руки, и сняв резиновые сапоги, сунула ноги в шлепанцы. После утренней пробежки с Диной по горам у нее тянуло икры.

— Мама, у меня зуб болит! Вот тут!

Из-за угла выскочил Дэвид, протягивая ручонки к матери. Элис устало улыбнулась и подхватив сына на руки, заглянула в шоколадную мордашку.

— Снова играли с Эрроу? Я ведь просила обойтись без деревянных мечей!

Мальчик нетерпеливо заерзал.

— Да нет, мам, просто зуб качался, Эрроу сказал, чтобы я не лазал в рот руками, но я никак не мог удержаться. А теперь он болит…

Дэвид крепче прижался к матери. Элис вздохнула и провела рукой по жестким кудрям.

— Ничего, дорогой, завтра попросим Дину посмотреть на твой зуб. А пока что будь взрослым мальчиком, оставь его в покое.

— Мама, а почему ты не ужинала с нами?

— Потому что заканчивала работу, малыш. У Тани сегодня выходной, она уехала в город.

— Опять ищет себе партнера для спарринга?

Элис зарылась в волосы мальчика, пряча улыбку. Интерес их работницы Тани к мужчинам простирался гораздо дальше тайского бокса, но Дэвиду знать об этом было необязательно.

— Ты пахнешь сеном, мам. И молоком.

Элис похлопала сына по крепкой спинке.

Молочная ферма расположилась между холмов, на солнечном берегу реки. Семья Ферретов жила в Рокки Лейк уже пятнадцать лет, но среди местных они все еще считались новоселами. Элис вышла замуж за Джеффа, будучи студенткой. Он работал на бензозаправке около университета, куда она поступила на сельскохозяйственный факультет. Элис, получившая права за два месяца до начала учебы, долго парковалась у колонки. Джефф с ухмылкой наблюдал за стараниями маленького «Субару», из окна которого торчал кончик розового шарфа.

Родители Элис настороженно отнеслись к белому парню, но дочь оказалась упряма. Через полгода ступени маленькой местной церкви покрылись рисом и снежно-белыми лепестками цветов.

В надежде обеспечить семье будущее Джефф подал заявление в военкомат. Он ушел в ноябре, в солнечный день бабьего лета, когда в воздухе серебрились паутинки, а ветер дышал сладостью далеких лугов. Через полгода родился Чак. Джеффу предложили пойти учиться и подписать контракт, жизнь налаживалась. Элис ждала редких увольнений мужа, как праздника. Она получила диплом и устроилась на молочный завод. Джеффа перебросили в Айдахо, письма стали приходить реже.

Как-то раз, забрав маленького Чака из детского сада, Элис возвращалась домой. Улицы припорошил тонкий слой свежего снега. Она шла, глядя под ноги и держа на руках сына, пока обоих не подхватили знакомые сильные руки.

— Джефф?! Что ты здесь делаешь? До Рождества еще почти месяц! — отдышавшись после крепкого поцелуя, воскликнула Элис и, спустив сына с рук, отодвинула мужа, оглядывая его с ног до головы.

— Что это? — в ужасе выдохнула она, показывая на палочку, на которую Джефф опирался левой рукой.

Он поднял ладонь, успокаивая жену.

— Всего лишь неудачный прыжок с высоты. Давно. Сейчас уже все зажило!

— Давно?! Извольте объясниться, Джеффри Энтони Феррет!

— Знал, что ты разволнуешься.

Он помолчал, потом все-таки договорил:

— Сомневался, что смогу ходить… месяц лежал с чертовыми спицами в голени. Но зато теперь, — улыбнулся Джефф, — все позади, и мы наконец исполним мечту. У ранней пенсии есть свои преимущества. Подыскивай нам симпатичную ферму!

Так Элис и Джефф оказалась в Рокки Лейк. Вскоре число его жителей увеличилось еще на две единицы. Младшие мальчики Ферретов, Эрроу и Дэвид, никогда не жили в большом городе, да и Чак мало что помнил об этом, на горных просторах все трое мальчишек были счастливы и не желали ничего другого.

В коридоре было тихо. Собирая с пола разбросанные вещи сыновей, Элис осторожно заглянула в детскую. Дэвид сопел во сне, рука Эрроу свешивалась с верхней кровати. Чак лежал под одеялом с наушниками, лицо освещал голубоватый свет экрана телефона. Он поднял глаза на мать. Элис нахмурила брови, и молча показала на часы. Чак поднял растопыренные пальцы.

— Пять минут, и не больше, — прошептала Элис, и тихо закрыла дверь.

В гостиной горела лампа. Джефф стоял у двери, держа в руках бумажный пакет.

— Ты куда собрался на ночь глядя? — удивилась Элис.

— Помнишь старика Хупера из дома, что на холме? Его сын приехал. Пойду поздороваюсь. Вот, — он поднял пакет, — пирог отнесу.

Элис подняла бровь.

— Ну дорогая, ты испечешь нам еще, а он, поди, и не едал такой-то вкуснятины! — хитро улыбнулся Джефф.

— Ладно, подлиза, — усмехнулась Элис, — забирай, так и быть. Поздно ты собрался, он уже спит, наверное.

Облезлые ступеньки скрипели под ногами. Белесый луч, пробившийся из пелены облаков, выхватил из темноты угол заросшей плющом стены. Лампочка у входа блестела осколками стекла, и только слабый свет в окне гостиной говорил о том, что дом обитаем.