Робертсон Дэвис - Чародей [litres]

– А разве философия не предлагает то же самое, но без сопутствующей ерунды? – Они от виски опьянели, а я осмелел.

– Нет, миленький, не предлагает; чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на жен философов, начиная с Ксантиппы. Это потому, что философия исключает поэзию, а Церковь для поэзии широко открыта. И потому я счастлив, как торговец песком.

– Но почему торговец песком как-то особенно счастлив? И что вообще такое торговец песком?

Но ответа я не дождался. Оба моих наставника крепко спали.

Пожалуй, следует притормозить, а то, чего доброго, история болезни, которую я задумывал лишь как средство освежить память, превратится в один из немецких романов взросления, в которых описывается рост и развитие человеческого духа. Но вероятно, мне не удастся избежать этого полностью. Мой дух в самом деле развивался под руководством Дарси и Джока, и теперь, оглядываясь назад, я вижу, как бережно они со мной обращались, хотя тогда я считал, что они смотрят на меня свысока и подводят под неприятности. Пьяными разговорами наше общение не ограничивалось. Мы отлично веселились, но порой Дарси играл надо мной грубоватые мефистофелевские шутки.

Взять, например, вечер, проведенный нами в Кобургском общественном зале, где я оказался жертвой.

Отрывочные разговоры про грех продолжались еще несколько вечеров, растянувшихся на две или три недели, поскольку я не мог высвободить все вечера от учебы и титанической зубрежки. Дарси утверждал, что не существует такого греха, который не нашелся бы где-нибудь в Торонто. Не потому, что здесь собрались какие-то особенные грешники; просто когда население города достигает определенного предела – Торонто как раз подходил к миллиону жителей, – в нем появляются все возможные вариации перверсий. Спрос рождает предложение.

Взгляды Джока на грех были так мрачны, словно взяты из романов Достоевского: он считал, что грех никогда не приносит удовольствия. Но этот принцип сам себя опровергал: если нечто было забавным, оно по определению не являлось грехом. Однако Дарси смотрел на дело шире. Если нечто оскорбляло хороший вкус и нарушало приличия, оно было грехом.

– Ты не думаешь, что грех может смешить? Точнее, ты думаешь – то, что тебя смешит, не может быть грехом? Но против чего это грех? Против морали? Против хорошего вкуса? А где именно мораль и хороший вкус перестают сливаться в поцелуе? Ты бросаешь мне вызов, чтобы я привел пример?

В тот вечер, когда пример предстояло продемонстрировать, Дарси предупредил нас обоих, чтобы мы оделись попроще. Он сказал:

– Не одевайтесь так, чтобы одежда выдавала в вас… как бы это сказать… людей, подозрительных на принадлежность к высшей касте.

Для меня это не составляло труда. Тогда, как и сейчас, студенту не нужно было делать специальных усилий, чтобы одеться бедно; вот чтобы одеться прилично, требовалось приложить старание. Джок всегда одевался не особенно изысканно, хотя его ястребиный профиль и предательский монокль замаскировать не удалось бы, разве что призвать на помощь Ангуса как опытного костюмера и гримера. Но Дарси твердо решил, что в нем не должны узнать банкира, и надел какой-то удивительный желтый плащ (наверняка взятый именно у Ангуса) и черную шляпу с очень широкими полями, опущенными вниз, чтобы скрыть лицо. Он выглядел как заговорщик в плохой любительской постановке, но считал свою маскировку безупречной.

– Здесь меня знает только владелец, – шепнул он, когда мы вошли в дверь, освещенную слабой лампочкой и украшенную мрачным витражом.

Мы прошли обшарпанное фойе и оказались в Кобургском общественном зале. Он был ярко освещен и заполнен шумной толпой – люди сидели по четверо за столиками, на которых стояли стаканы с пивом. Я бы решил, что это обычная пивная, но в одном конце зала была сцена, и в воздухе висело ожидание.

К нам сразу подбежал невысокий мужчина без пиджака, вероятно владелец.

– Господи, я уж думал, что вы забыли. Публика ждет. Сегодня важный вечер. Но вы привели его? А? Это он? – И владелец указал на Джока.

– Нет, это мой друг доктор Страбизмус [36] Strabismus (лат.) – косоглазие. из Утрехта; он путешествует по Канаде с социологической экспедицией и желает осмотреть ваше заведение. Вот судья. Он только выглядит молодо, а на самом деле более годного человека для этой работы вам не сыскать. Позвольте представить: доктор Джонатан Пайк, стремительно восходящая звезда медицины и самый подходящий человек для вашего деликатного поручения.

– Отлично! – воскликнул коротышка, чье имя то ли не стоило упоминания, то ли было так хорошо известно, что его не считали нужным называть. – Очень приятно с вами познакомиться, док. Большая честь и удовольствие. А теперь начнем. Публика уже волнуется, а участники конкурса нервничают. Так что не будем терять время. Идемте.

Не успел я сказать хоть слово, как меня схватили за руку, поволокли вперед и втащили на сцену. Коротышка без пиджака замахал руками, прося тишины; может, толпа и ждала того, что должно было последовать, но замолчала она не сразу.

– Леди и джентльмены! – закричал коротышка. – Благодарим за терпение, с которым вы ждали, пока начнется наше представление, запоздавшее по непредвиденным причинам. Но оно того стоило! Как говорится, голод – лучшая приправа. Для сегодняшнего конкурса мы нашли судью, который – и я говорю это уверенно, ибо знаю, что мои слова никто не сможет опровергнуть, – подходит лучше всех в Торонто, и я даже больше скажу: лучше всех в Канаде. Имя доктора Джексона Пика вошло в каждый дом во всех местах цивилизованного мира, где есть врачи, ибо он, несмотря на свою молодость – осмелюсь сказать, все присутствующие дамы уже заметили, как он молод и все, что из этого следует, – находится на вершине своей профессии, то есть… э-э… медицинской профессии. Итак, без дальнейших прелиминариев, как говорится, поприветствуем доктора Джексона Пика, который сегодня станет судьей в седьмом ежегодном конкурсе Кобурга на самое зловонное дыхание!

Я не могу избежать штампов. Штампы потому и затасканы, что воплощают в себе важные истины. «У меня все поплыло перед глазами» – это штамп. У меня все поплыло перед глазами. За рядами задранных кверху лиц, похожих на розовые футбольные мячи, я видел вдали Джока и Дарси – они сидели в самом последнем ряду и тряслись от смеха. Но у меня не было ни времени собраться с мыслями, ни возможности сбежать. Коротышка крепко держал меня за предплечье и продолжал выкрикивать:

– Сегодня здесь собралась большая и, похоже, необыкновенно одаренная группа участников. Двое или трое из них, возможно, не совсем здоровы, и вы можете подумать, что это дает им нечестное преимущество, но, как меня уверили лучшие специалисты медицинского факультета университета Торонто, которым мы все гордимся, – тут он сделал паузу для аплодисментов и, как положено умелому ритору, стяжал их даже от публики, глубоко равнодушной к любому медицинскому факультету любого университета в мире, – это не так! Здоровый галитозник может перегнать – или, точнее, перевонять, – (взрывы смеха в зале, кое-кто из зрителей хлопает себя по бедрам) , – по-настоящему больного человека. Так что сегодня все в равном положении… Прошу заметить, что мы поменяли конфигурацию платформы по сравнению с прошлыми годами, так что теперь вы сможете видеть не только участников конкурса, но и судью, который восседает на почетном месте, делая заметки и принимая решения. Как видите, участник конкурса поднимается на сцену по ступеням справа, невидимый для судьи, поскольку его загораживают эти ширмы. Далее участник становится на колени на эту небольшую табуреточку перед ширмой, в которую вделан воздуховод. Воздуховод, как видите, это простой мегафон, направленный раструбом к участнику, а острым концом прямо к судье, который таким образом может оценить выступление данного участника во всей его полноте. Я представлю каждого из участников, поднимая номер, по которому – и только по которому – доктор Джейсон Пик идентифицирует его или ее. Ибо в нашем конкурсе дамы участвуют наравне с представителями сильного пола! – (Гомерическое веселье; на третьем месте за седьмым столом кто-то серьезно поперхнулся.) – Участники будут проходить с небольшим интервалом, чтобы дать судье время сделать пометки, а также психологически и медицински приготовиться к оценке следующего конкурсанта. После прохода каждого участника опытная дипломированная медсестра будет дезинфицировать воздуховод, протирая его листерином во избежание любого накопления веществ, или кумулятивного эффекта. А теперь, леди и джентльмены, вы готовы?