Кейт Декандидо - Сердце Дракона. Неблагое дело. Война сынов [сборник litres]

Первое, что сделал Сэм Винчестер после исчезновения Альберта Чао, – завладел боевым оружием, ножом.

Ворвавшись в дьявольскую ловушку, он бросился на человека, в которого вселился демон.

Тот отбил удар мечом, и у Сэма заныла рука.

Ножом должен был орудовать он – положение человека, предназначенного быть сосудом Люцифера, предполагало неуязвимость перед лицом демонов. Но, кажется, тот, кто был перед ним, забыл о правилах. Или не считался с ними, иначе бы не направил меч прямо Сэму в голову.

Уходя от удара, Сэм нырнул и тут же выпрямился, переходя в атаку, но демон прикрыл живот и резко подался назад, так что выпад Сэма пришелся в воздух. В этот момент Сердце Дракона взмахнул катаной так, что огненные искры посыпались во все стороны, но демону удалось отразить и этот удар. Он отодвинулся к самому краю ловушки, переводя взгляд с Сэма на самурая и обратно и держа меч наготове.

– Никому из вас со мной не справиться, – прорычала тварь. – Полтора века я ждал этого часа, и вам его у меня не отнять.

Сэм и дух Йосио Накадаи одновременно бросились вперед.

Удар катаны демон отразил, использовав рукоять меча, а нож Руби захватил крюком.

И тут прогремел выстрел.

Пуля попала в плечо человека, в которого вселился демон. Он почти не пошатнулся, только посмотрел на Дина.

– Какого дьявола…

Но Сэму хватило и этой секунды – он вонзил нож между ребрами противника.

Застыв на месте, выпустив из рук меч, демон вскрикнул и упал на пол. Он весь вспыхнул каким-то изнутри исходящим светом.

Сэм схватил меч и посмотрел прямо на Сердце Дракона, сосредоточился на нем, заставляя себя думать только об этом огненном демоне. И начал произносить слова заклинания, которые двадцать лет назад произносил его отец.

Дорагон Кокоро выжидающе смотрел на него.

Закончив заклинание, Сэм поднял меч над головой и обрушился на жертву. Изогнутое лезвие пробило его грудь в том месте, где некогда билось сердце. Мечущиеся вокруг него языки пламени разгорелись так ярко, что Сэму пришлось прикрыть глаза. Это было чистое белое пламя.

Когда дух растворился, Сэм услышал одно слово, эхом отозвавшееся в стенах кабинета:

– Аригато! [34] Большое спасибо ( яп .).

Комната опустела, остались только братья и мертвое тело на полу.

Сэм посмотрел на Дина.

– Дело, вроде, сделано.

– Похоже на то, – кивнул Дин, оглядевшись. – Ладно, валим из этой забегаловки.

Они вышли из ресторана и двинулись тем же путем, что и пришли, – точь-в-точь как Джон Винчестер двадцать лет назад. В переулке, прислонившись к «Импале», их поджидал Кастиил. Странно, но, судя по всему, он был один.

– Где Чао? – спросил Сэм.

– Надо ехать, – сказал Кастиил.

Дин подошел к водительской двери, открывавшейся на улицу.

– Да, но что с…

– Эй, Дин!

Сэм обежал машину и заглянул в пассажирское окно. Увидев лицо брата, Дин тоже поспешил к нему.

От Альберта Чао осталось лишь кровавое месиво. Весь он, с головы до ног, был покрыт зияющими рваными ранами.

– Надо ехать, – повторил Кастиил. – Вот-вот вот нагрянет полиция.

Дин молча кивнул, и братья сели в машину.

Мгновенье спустя к ним присоединился Кастиил, он сел сзади. Сэм все никак не мог успокоиться после того, что он увидел.

Дин включил двигатель и выехал из переулка на оживленную Эллис-стрит.

– Что тут, черт возьми, случилось? – спросил он ангела.

– Целым и невредимым Альберт Чао оставался благодаря Сердцу Дракона, тот его охранял. А когда ты произнес заклинание, изгоняющее духа…

Сэм кивнул и договорил за него:

– …защиты не осталось, и тут-то все произошло. О господи, должно быть, все эти раны он получил одновременно, в одну секунду.

Кастиил спокойно кивнул.

– Он так кричал, что я решил: надо как можно скорее отсюда сматываться. Вообще-то, можно было бы телепор…

– Нет! – взревел Дин. – Просто – нет.

Сэм улыбнулся, и еще не зажившие шрамы на лице заныли. С его точки зрения, ничего такого в этом предложении не было, но Дин ненавидел любой способ передвижения, кроме «Импалы».

– Хорошо сработали, парни, – бесстрастно сказал Кастиил. – Если бы демону удалось подчинить Сердце Дракона, последствия были бы катастрофическими.

Сэм повернулся, собираясь расспросить поподробнее, но ангел исчез. Он вопросительно посмотрел на Дина, но брат лишь пожал плечами.

Они решили проблему, мучившую их родителей и родителей их родителей. В войне ангелов и демонов освободили опасного духа из рук плохих парней. Положим, у Сэма не было уверенности, что в этой войне есть хорошие парни, но в любом случае демонам он победы не желал. Сердце Дракона – козырь, который они не должны были получить.

Дин подъехал к гостинице «Император Нортон». Они быстро собрали вещи и спустились вниз. Дин сдал ключи.

– Мы из сто второго, выписываемся.

– Ясно. – Служащий назвал Дину сумму, тот расплатился наличными и добавил чаевые. Вряд ли кто еще платит сейчас наличными.

– Сэр, тут на двадцать долларов больше…

– Знаю, – сказал Дин. – Я пару раз назвал Сан-Франциско «Фриско». Так что с меня штраф, по указу императора.

– Императора? – Клерк недоуменно поднял брови.

– Ты что, не слышал про императора Нортона? – недоверчиво спросил Дин. – Парень, да ты где работаешь?

– А-а, это вы про того малого. – Клерк покачал головой. – Ну да, ну да… только я не… какой из него…

Дин закатил глаза, повернулся и вышел на улицу. Сэм последовал за ним.

– Что за молодежь пошла, – пробурчал Дин, – никакого уважения к истории.

Сэму было больно, но он усмехнулся.

Захария любил Нью-Йорк. Иногда, когда делать было совсем нечего – что случалось нечасто, особенно в последнее время, – он направлялся туда, где многое напоминало ему о добре, которое могли бы сотворить люди, если бы только захотели.

Нельзя сказать, что Нью-Йорк принадлежал к числу любимых городов Захарии, но из тех, что сохранились, ему, пожалуй, здесь нравилось больше всего.

Понятно, что с Эдо времен расцвета не сравнится ничто.

Да и с Римом.

Или с Константинополем…

Захария вздохнул. Ему очень не хватало старых добрых деньков.

И все же в Нью-Йорке было свое очарование. Конечно же, это место встречи всего, что человечество совершало, движимое разумом, – в искусстве, архитектуре, культуре.

Другое дело, что этот город является воплощением и многого дурного. Особенно того, что происходит сейчас, но как раз сейчас Захария не собирался винить людей в чем бы то ни было.

В конце концов, если ты не рехнулся в разгар Апокалипсиса, что же тогда тебе нужно, чтобы слететь с катушек?

Он сидел, потягивая кофе, на «Вершине Скалы» – на верхнем этаже «Рокфеллер-Плаза», в этом символическом, хотя и не географическом центре Манхэттена, в самом сердце Нью-Йорка. Именно тут пересекалось символически все лучшее и худшее, что Создатель так любил в этих маленьких глупых существах с их свободой воли и их безумием.