Катриона Уорд - Последний дом на Никчемной улице [litres]

О ДРЛ мне приходилось слышать и раньше. Это главный элемент замысла многих произведений в жанре «хоррор». Но глядя на Энсину, описывавшую, как ее личность раздвоилась, чтобы справиться с жестоким обращением, я почувствовала, что частичка мира, которую я никогда не понимала, встала на место, как фрагмент пазла. Мир после этого приобрел более странные, но вместе с тем и более реальные черты. То, что разум поступил таким образом, было сродни чуду, но в то же время всецело имело смысл.

Тогда я позвонила своей подруге-психотерапевту, которая, помимо прочего, работала с пациентами, ставшими жертвой торговли «живым товаром» и пыток. «Это все правда? – спросила я. – То есть в действительности все так и есть?» Не могу сказать, что предельно точно выразила свою мысль. «Я на собственном опыте убедилась, что все это абсолютно реально», – ответила она.

Потом я больше года углублялась в данную проблему, читая любые попадавшиеся книги по теме ДРЛ. После чего вдруг поняла, что должна представлять собой эта книга и в каком направлении мне надо двигаться.

Во врачебном сообществе, как и в мире в целом, есть немало специалистов, твердо уверенных в том, что такой патологии попросту не существует. ДРЛ, похоже, угрожает привычному взгляду людей на мир. Это может объясняться тем, что данное расстройство перекликается с концепцией души – мысль о том, что в одном и том же теле могут существовать несколько личностей, так или иначе пугает. И конечно же, подрывает догмы, лежащие в основе многих религий.

Все без исключения истории, сопутствующие данной патологии, внушают ужас. Для разума, столкнувшегося с невыносимой болью и страхом, она выступает в роли последней надежды. Особую благодарность я хочу выразить ассоциации «Первое лицо во множественном числе», одной из основных в Великобритании групп поддержки пациентов, страдающих от диссоциативного расстройства личности, которая очень помогла мне лучше понять это трудное, запутанное нарушение. Ее сайт и другие интернет-ресурсы перечислены в конце книги.

Я целый день разговаривала с человеком, который и сам страдает от диссоциативного расстройства личности, и работает с другими аналогичными пациентами. Он просил его не называть. Впервые мы встретились на железнодорожном вокзале, а потом пошли в ближайшее кафе поговорить. Поначалу мы волновались и чувствовали себя неловко. Обсуждать с незнакомым человеком столь сокровенные вопросы очень и очень трудно. Но потом он предельно решительно и честно рассказал мне о своем прошлом, о жизни.

Он рассказал мне, что ДРЛ, впервые заявляя о себе, отнюдь не является расстройством. Оно спасает детский разум от невыносимого напряжения и, по сути, выполняет функцию спасения жизни. И только гораздо позже, когда человек взрослеет и необходимость в нем отпадает, превращается именно в патологию. Он рассказал мне об одной из своих альтер-личностей, называя ее «Ногами». Она не разговаривает, а единственная ее задача сводится к тому, чтобы донести его до постели после того, как он подвергся насилию. Потом он описал, как ему, в момент совершения по отношению к нему насильственных действий, приходилось прогонять все остальные части тела. Все они в этот момент прятались в большом пальце на ноге, которым впоследствии, когда все заканчивалось, пользовались для того, чтобы обратно собрать воедино тело. Есть альтер-личности, которые презирают других, подвергшихся насилию. Некоторые из них не понимают, почему находятся в теле, которое не отражает их сущность в плане возраста, пола или внешности. Это их злит. Те или иные из них порой пытаются причинить телу вред. Другие стараются дистанцироваться от остальных и отгородиться, спрятаться, с позволения сказать, в «вакуумной упаковке». Таким хочется жить отдельной, параллельной жизнью. Цели различных альтер-личностей отчетливо определены. Та ипостась, которая ходит на работу, проявляет холодность по отношению к семье или близкому человеку, когда те звонят или приходят повидаться с ней днем. Альтер-личность, отвечающая за работу, попросту работает, и не более того.

Мне также описали, что в случае с каждой такой альтер-личностью память работает по-разному. Каждая из них хранит тот или иной опыт. Память не линейна, а разбросана по целому ряду ячеек. «Мне никогда не узнать, каково запоминать людей, в том числе и вас», – сказал он мне. Из-за этого внешне простые задачи могут даваться с огромным трудом. Готовя по рецепту то или иное блюдо, он, к примеру, одновременно может запомнить не более четырех ингредиентов. Удерживать в голове слишком много информации опасно, ведь это может подразумевать необходимость запомнить и что-то другое. Иногда между перевоплощениями наблюдается провал, в ходе которого тело на краткий миг никем не занято, чтобы альтер-личностям не пришлось делиться знанием. Собеседник рассказал, как ему трудно собраться в отпуск, не забыв положить в чемодан для каждой альтер-личности отдельные вещи, в том числе одежду для разных возрастов. Описал свой внутренний мир, в котором сходятся все его ипостаси: ферму на перекрестке дорог, где сразу можно увидеть врага, с какой стороны тот бы ни приближался; детскую площадку под охраной солдат; пляж.

Он сказал мне, что постепенно выздоравливает. Альтер-личность, рвавшая раньше фотографии, стараясь уничтожить прошлое, больше этого не делает. После долгих лет терапии и при поддержке членов семьи, все его ипостаси учатся жить как одно целое.

Под конец нашего разговора я спросила: «Что такого должны узнать об этом расстройстве люди, чтобы постичь то, что пока в вашем представлении выходит за рамки их понимания?»

«Я хочу, чтобы окружающие знали: мы всегда стремимся к добру, – ответил он, – и всегда защищаем ребенка».

На то, чтобы понять это сложное явление, может уйти вся жизнь. Отдельные случаи, вероятно, очень отличаются друг от друга, да и проявляться диссоциативное расстройство личности может множеством способов. Я не списывала Теда с какого-то конкретного пациента. Он полностью вымышленный персонаж, и если при его описании были допущены те или иные ошибки, то вся вина за них лежит на мне. Однако в этой книге я попыталась воздать должное тем, в чьей жизни присутствует ДРЛ, – дабы не забыть того, что было сказано в тот день за остывающими чашечками кофе. В произведениях жанра «хоррор» диссоциативное расстройство личности действительно может использоваться в качестве художественного приема, однако мой скромный опыт свидетельствует об обратном. Те, кто когда-то выжил, кто живет с этим сейчас, всегда стремятся к добру.

Моему чудесному агенту Дженни Сэвилл, чья вера в Теда, Оливию и Лорен позволяла мне двигаться вперед и которая сама за них постоянно сражалась, я могу лишь сказать огромное спасибо. В день нашей встречи звезды, вероятно, выстроились в одну линию. Мой удивительный агент в США Робин Строс и ее коллега Кейтил Хейлз без устали трудились ради продвижения моей книги в этой стране. Я безмерно им признательна.