Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

– Ничего страшного, – сказала я, благодарная Кирстен за то, что она вообще ответила.

– То, что ты мне прислала, похоже на чертовски опасную вещь. Ты ведь не читала это заклинание, верно?

– Нет. Я бы никогда не стала пытаться заколдовать что-либо. Я не знаю, что делать, – призналась я.

Я рассказала Кирстен, как миссис Эмори познакомилась с отцом Вайолет и что – как Кирстен и предполагала – мистер Симмонс был биологическим отцом Трея.

Кирстен продолжила объяснять, что произнесение любого заклинания ради мести или же для обременения кого-либо было строго запрещено среди людей, практикующих магию. Колдовство ради своей эгоистичной выгоды приводит в действие правило трех – по сути это означает, что к тебе вернется в три раза больше трудностей, чем ты на кого-то наложил.

– Думаешь, заклинание, которое из мести произнесла мать Трея, каким-то образом отразилось так, что Вайолет стала обязана каждый месяц жертвовать людьми? – спросила я.

Казалось, заклинания каким-то образом связаны – чувством мести, растущей с каждым лунным циклом. Однако, если подумать, предположение, что жертвоприношение Вайолет каким-либо образом являлось формой мести, которое выгодно матери Трея, не имело смысла. Это было ужасное обязательство, которое должна была выполнять Вайолет, но это также было тиранической формой власти.

Даже Кирстен была в тупике.

– Мне необходимо провести исследование. Честно говоря, мне это напоминает что-то вроде взаимодействующего заклинания.

Я попросила ее уточнить, что это значит.

– Вроде заклинания, которое кто-то накладывает, но при этом не вяжется с другим заклинанием. Возможно, мать твоего парня наложила проклятье на жену своего любовника, не осознавая, что на нее уже было наложено проклятье.

Два проклятья. Это звучало невероятно.

– Каковы шансы, что оба человека, знавшие мать Вайолет, наложили на нее проклятье? – с сомнением рассуждала я вслух.

Кирстен засмеялась.

– Ох, ты будешь удивлена. Достаточное количество людей, чтобы мы с легкостью могли платить за аренду магазина в Викер Парк. Люди обращаются к колдовству, когда в чем-то отчаянно нуждаются. Многие оказываются в подобных ситуациях.

Когда мы закончили разговор, мне пришло в голову, что Ванесса Симмонс, должно быть, чувствовала отчаяние после трех выкидышей.

– Повеселись сегодня, – пожелала мне мама, когда я отстегнула ремень безопасности. Она высадила меня у дома Черил, где я якобы планировала встретить Новый год. Мне было неприятно врать маме или Черил, но ночевка у Гатрис казалась мне наиболее подходящим и благоприятным способом выйти из дома в ночь вечеринки Вайолет.

Я вылезла из машины с дорожной сумкой в руках и сказала:

– Обязательно.

– И не ложись поздно спать. Я буду здесь ровно в восемь утра. Мы должны выехать до девяти тридцати, чтобы к полудню успеть в Шеридан, – напомнила мне мама.

– Знаю, знаю, – проворчала я. Долгая поездка в школу-интернат была последней вещью, о которой я беспокоилась в тот вечер. Моя мама даже не знала о том, что я собиралась сделать и как это могло с большой долей вероятности привести к тому, что я больше никогда не вернусь в Шеридан. Я даже долго и с ностальгией оглядывала свою комнату, прежде чем выйти из дома, думая о том, зайду ли в нее еще раз.

– Безопасной дороги, – пожелала я маме. Я бы еще предупредила ее насчет электрических приборов, ножей и посоветовала ходить с ножницами ради безопасности, если бы не риск вызвать у нее подозрения по поводу моих планов. Я оставила предостережения при себе, тоскливо махая маме рукой, пока она отъезжала от дома Гатрис, а мое сердце сжималось в надежде, что это был не последний раз, когда я ее видела.

Черил поздоровалась со мной у входной двери, сияя широкой улыбкой.

– Ура! Я так рада, что ты пришла! – воскликнула она, когда я вошла в ее дом, который всегда пах какими-то ароматическими смесями. – Мы так повеселимся сегодня!

Я почувствовала себя самым ужасным человеком в мире, когда мы с Черил пожарили попкорн и расположись в гостиной, чтобы посмотреть фильм на iTunes с ее мамой, папой и младшим братом. Я позвонила Черил в пятницу: выразить сожаление о том, что у нас не было возможности провести вместе время на каникулах – это был мой способ манипулировать ею, чтобы она пригласила меня отметить праздник у нее. Все время, пока мы тихо сидели с семьей Черил, я слышала, как мой телефон разрывается от входящих сообщений Миши и Генри, из-за чего тревожность в груди нарастала подобно башне Дженга [11].

Когда я радостно приняла приглашение Черил, то не рассказала ей обо всех моих планах на новогоднюю ночь. Но после того, как мы заказали пиццу и посмотрели второй фильм, я поняла, что должна действовать быстро, если собиралась выбраться наружу и встретиться с Мишей в десять пятнадцать, когда она должна была меня забрать. Когда мы с мамой выезжали к Гатрисам, Миша все еще была склонна не идти на вечеринку Вайолет. Только после моих строгих напоминаний о том, что ее семидневная свеча горит уже седьмой день и что она больше не может чувствовать себя в безопасности, Миша согласилась заехать за мной к дому Черил. Ситуация Миши была классический: будешь проклят, если сделаешь, и будешь проклят, если не сделаешь. Ей нужно было либо набраться храбрости, чтобы отправиться со мной к Вайолет, либо рискнуть задохнуться в любой момент.

Я проследовала за Черил по коридору в ее комнату, когда она сказала, что собиралась переодеться в пижаму, и закрыла за собой дверь, так что у меня появилась возможность попросить ее об одолжении, чтобы ее родители не услышали.

– Черил, я ужасная подруга. Правда, я самый ужасный человек за всю историю. Но я должна попросить тебя об огромном одолжении, – затараторила я.

Черил погрустнела, и у меня немного закололо в животе. Я знала, что значила эта ночь для нее и что, конечно же, получалась неувязка – а все потому, что я была ужасным, эгоистичным и ненадежным человеком. Хуже того: я даже не собиралась быть с Черил честной и объяснять, почему мне нужно было ускользнуть из ее дома. Если бы она узнала, что я собираюсь на вечеринку Вайолет, то могла бы рассказать об этом родителям из-за искреннего беспокойства обо мне. Вместо этого я попыталась задеть ее романтические чувства.

– У меня не было возможности увидеть Трея на этой неделе, а завтра я уезжаю в школу. – Она не знала, что Трей уже уехал встречать Новый год в казарме, где в десять вечера отключают свет, и что он был бы в бешенстве, узнав о том, что я собиралась вот-вот сделать.