Ярослав Кудлач - Последняя фреска [litres]

Предчувствие не обмануло многоопытного прислужника. Епископ действительно размышлял над очень важным делом. На столе перед фон Веннингеном лежали два документа: пергаментный свиток, испещрённый древнегреческими письменами, и лист плотной бумаги с гербовыми печатями. На нём – семь подписей. Устало моргая, фон Веннинген вглядывался в знакомые имена.

Петер фон Андлау.

Вернер Вёльффлин.

Ганс фон Флахсланден.

Маттиас Эберлер.

Гуго Шлегель.

Йоханн фон Веннинген.

Анна Магдалена Эберлер.

Всё, думал епископ. Договор подписан, возврата нет. Если мы остановимся на полпути, наши души обречены. Бедная девушка, она всё ещё не поняла, что за документ подписала… Неужели во мне проснулась совесть? Разве не для всеобщего блага я решился на такое деяние? И разве не принесёт исполнение замысла нам, Семерым, бессмертие? Не книжное, загробное, а самое настоящее, земное! И прославится город Базель, потекут в казну золотые реки, будет чиста вода в Рейне и бесчисленных источниках… Абсолютная Чистота! Ради неё пошли мы на богопротивное действие, сопряжённое с колдовством. Твёрдость духа и решимость – вот что нам сейчас нужно. Ибо текст магрибинского учёного можно толковать по-разному…

…Сильные тихой долины, где родится чудовище злобно, пусть да приникнут к истоку великого знанья! Страшен и гадок Змеиный Король, ужас полуночной тени, смрадом своим он заполнит воды и воздух вокруг. Но ежели волос златой девственность спрячет под медью и перед чудищем гадким встанет младая душа, страх одолев и желая, чтоб чистота победила, сломлен, раздавлен и нем застынет пред нею урод. Камнем простым обернувшись, вечно пребудет у края тихо журчащего счастья силы лишённая тварь, славой бессмертной покрыв нежности юной стремленья. Коли родится чудовище злобно, в цепи его заковать можно, лишь сердце достав и навек с чистой водой породнив. Мёртвого Мастера тень, что о смерти твореньем напомнил, вызовешь ты, если пройдёшь вдоль стены. Пусть же над сердцем течёт вечно живая вода, пусть чистота торжествует, блаженством долину наполнив. Тем, кто решится владеть яростным сердцем дракона, будет в подарок дано в мире земном пребывать и до скончания дней гордо стоять у ворот, скрытую мощь охраняя. Властью над городом, звоном монет, травами дивными, в мир сновидений зовущими, помыслы скрыв под защитой печати закона, острым мечом завершая творение мёртвого Мастера, с благословением посоха, сможете вы смерть одолеть и очистить от скверны воды блаженные, что под охраной чудовища будут отныне. Если покинет один из вас круг, не сдержав обещанья, будет напрасен ваш труд, и настигнет вас Смерть, не разбирая сословий. Коль доведётся же вам замысел в жизнь претворить, помните о возвращении князя с короной. Неоднократно проснуться и вырваться он пожелает, свободный властитель не пощадит никого, жалкой кончины тогда вам избежать не удастся. Пуще всего опасайтесь последнего танца скелета! Ежели выйдет на свет Мастера замысел сей, власть Короля безграничной станет тогда, и над вами чёрные крылья поднимет вновь пробудившийся страх. Напрасными будут старанья, если плясать станет Смерть с несокрушимой Любовью. Там, где танцуют скелеты, там, где начало легенды, точным ударом одним будет закончен сей путь. В ваших же силах решить, чем завершится творенье – выходом в новую жизнь либо мучением вечным…

Дальше следовало описание обряда, но епископ не захотел его перечитывать. Фон Веннинген вспоминал видения, заставившие его отправить в дальний путь купца Андреаса Окса.

Вышли из пустоты Семеро Подписавших. Те самые, чьи имена украшают Договор, чьи судьбы отныне навечно сплетены в одну длинную нить. Семеро стоят неподвижно, их взоры темны и безжизненны. Губы шевелятся, повторяя слова на чужом языке, и разгорается угрюмое багровое пламя…

Вот сидит на краю колодца уродливый монстр с головой петуха. Прекрасная девушка с медным щитом в руках приближается к чудовищу. Фон Веннинген узнаёт её, хотя она ещё совсем маленькая девочка. Она вырастет для того, чтобы сразиться с Королём Змей и победить. Победить ли?

Вот светится маленький предмет на булыжной мостовой. Он сияет так ярко, что невозможно разглядеть форму и цвет… А с неба льётся вода, падает на лучистое чудо и растекается по улицам золотыми ручьями Абсолютной Чистоты…

Вот и он, епископ базельский, бредёт с факелом вдоль ряда фресок. Скелеты пляшут, кривляются, обуянные бесовской радостью. В неверном свете мелькают стихотворные надписи, разговоры Смерти с умершими. Вместо последней фрески его преосвященство видит зияющую дыру. Чёрный провал надвигается, растёт. Епископ хочет остановиться, но во тьме вспыхивают глаза василиска. И уже не Йоханн фон Веннинген, а маленький человечек послушно шагает в пустоту, не в силах сопротивляться взгляду адского демона…

– Ваше… ваше преосвященство…

– Что? – вздрогнул епископ и поднял голову. Перед ним стоял носатый слуга.

– В чём дело? – строго спросил фон Веннинген, маскируя испуг напускной суровостью.

– К вашей милости пожаловал священник из церкви доминиканцев, – пробормотал лакей.

– Зови. Если явится кто-нибудь ещё – гони прочь!

Слуга пропал. Вскоре в зал вошёл маленький человек с большой сумкой за плечами. Он с деревянным стуком повалился на колени и прильнул к руке епископа.

– Добрый вечер, отец Иеронимус! – приветствовал гостя его преосвященство. – Встаньте, друг мой!

Священник вскочил, заискивающе улыбаясь.

– Ну, как поиски? – осведомился фон Веннинген. – Судя по тяжёлой ноше, успешно?

– О да! – радостно кивнул гость. – Я обошёл все хранилища и библиотеки. Смею надеяться, что всё здесь.

Он протянул сумку. Епископ развязал тесьму, подошёл к натопленному в связи с промозглой погодой камину и вытряхнул груду книг и свитков. Отец Иеронимус удивлённо следил за действиями главы епископата. Фон Веннинген взял из кучи первый попавшийся пергамент, развернул и мельком просмотрел. А потом, к ужасу священника, швырнул в огонь.

– Но ваше… – забормотал ошеломлённый доминиканец. – Как же… ведь это редчайшие документы!

Епископ извлёк из груды толстую книгу и перелистал. Затем выдрал несколько страниц, разорвал их крест-накрест и бросил в камин.

– Ваше преосвященство! – в страхе завыл отец Иеронимус. – Что вы делаете?

Фон Веннинген метнул в священника грозный взгляд:

– Уничтожаю опасную ересь!

Ещё один свиток отправился в огонь. Потрясённый доминиканец снова рухнул на колени:

– Не губите, ваше преосвященство! Это драгоценные страницы! Меня осудят… Боже всемогущий, спаси и помилуй…

– Молчать! – рявкнул епископ. – Пусть достанется пламени всё, что противно учению святой церкви!