Андрей Дашков - Танатос рулит!

— Ты тоже в коме? — спросил NN, вопреки всему обрадовавшись встрече.

Хан презрительно скривился:

— Зеба сказал? Меньше слушай этого придурка.

— А кого мне слушать?

— Меня. Мое мнение такое: мы на том свете, хотя, если честно, света тут маловато.

— Херня все это.

— Правильно. Значит, терять тебе уже нечего. Дважды не сдохнешь, кое-кто уже пробовал.

NN попытался сменить тему:

— Как ты узнал, что я здесь?

— Зеба звякнул.

— Я вижу, на том свете со связью все в порядке.

— А ты думал.

Хан запустил лапу в карман длинного черного плаща, достал оттуда мобильный телефон и вручил NN:

— Держи. Я у себя целую кучу нашел. Работают без подзарядки, платить не надо, да и некому. А теперь скажи мне: где еще бывает такая халява? Только на том свете.

NN покрутил в руках аккуратный темный гробик с окошечком. Никаких опознавательных знаков, минимум клавиш, разъем отсутствует. Тем не менее эта штука работала. В «контактах» значились и Хан, и Зеба, и еще с десяток имен — знакомых, смутно знакомых, вроде бы знакомых и незнакомых. NN решил позвонить Зебе. Тот ответил почти сразу же:

— Как устроился, приятель?

— Нормально. Тут тебе Хан привет передает.

— Аналогично. Слышь, один совет: не ходи за мигающей лампой. Усек?

— Усек. Больше ничего мне не скажешь?

— Ну, если ты настаиваешь. Целую, пупсик. Спокойной ночи, противный.

NN пожал плечами и сунул телефон в карман. Хан смотрел на него с улыбкой. Вода прибывала — казалось, еще немного, и начнет захлестывать через подоконник. Что теперь делать, NN, как и раньше, не знал. Все, кого он здесь встретил, выглядели точно так же, как люди из прежней жизни. Но только выглядели . Это сбивало с толку. Новые лица под старыми масками. И он не понимал, какие из них реальны.

— Ну что, поплыли? — предложил Хан.

— Куда?

— Покажу тебе свой остров.

— Где это?

— Там. — Хан ткнул пальцем в темноту между тусклыми огнями.

NN уставился в указанном направлении. Возможно, среди бескрайней воды действительно что-то было — в неподвижном сгустке мрака. Он поежился.

— Давай как-нибудь в другой раз.

— Ну, смотри. Другого раза может и не быть. Звони, если что.

— Может, зайдешь?

— Нет, меня дома ждут, — Хан подмигнул будто бы с намеком на любовную интрижку. NN с трудом мог вообразить себе любовь на острове мертвых. Но кто знает — может, все дело в привычке. — Да, еще одно: не ходи за мигающей лампой.

Лодка отчалила. Фигура Хана быстро растворялась в темноте. NN проводил ее взглядом и закрыл окно. Стекло оказалось настолько мутным, что за ним нельзя было различить ни воды, ни огней. И само собой возникало подозрение, что там ничего и нет. Чтобы проверить это, он снова открыл окно. В проеме клубилась первозданная тьма, одна лишь тьма.

NN подверг себя нескольким простым тестам, надеясь проснуться, но ничего не изменилось. То, что случилось, не могло быть сном. С другой стороны, Хан, лодка, а заодно и чертова прорва воды исчезли так, как исчезают только сны. Полностью, но не бесследно. Иногда они даже оставляют после себя реальность.

Он знал, как это бывает. После визита Хана, например, остался телефон, по которому — NN проверил — можно было услышать его голос. Голос сообщил, что его обладатель еще не доплыл до острова, где его ждали, что погода хреновая, вода неспокойная. Почти смешно. Будто фильм, во время которого смеялся в детстве, а теперь не можешь врубиться, что же там такого веселого.

Ну да черт с ним, с Ханом. Тут самому бы выбраться из серой паутины, из-под пепла времени, оторваться бы от клейкой ленты, к которой прилип мозгом, будто вывернутая наизнанку двуногая муха. Муха с внешним мыслеварением. Вот они, твои мыслишки, булькают в котелке, заполненном тощим бульоном; специи добавить по вкусу: столовую ложку растерянности, два пакетика плохих предчувствий, ссохшееся корявое ожидание, щепотку страха…

Дерьмовый из тебя повар; на вид получается какая-то блевотина. А чего ты еще хотел при твоем-то «умении жить», не говоря уже об умении не жить.

Сна не было ни в одном глазу. Пошагав по комнате из конца в конец, словно по тюремной камере-одиночке, он почти пожалел, что не принял предложение Хана. Был бы сейчас там , в его новом доме. В чьем-то сгинувшем сне (понять бы еще — в чьем). На лодке. Или уже на острове. В общем, там, где ждут. И, может, даже любят. Хотя на это, пожалуй, лучше не рассчитывать.

С некоторых пор он не доверял себе, собственной памяти, органам восприятия и ощущениям. Иначе зачем было открывать окно в третий раз? Он ожидал чего угодно, только не того, что увидел. Теперь за окном была стена, такая старая и глухая, что казалось, каждый кирпич сделан из спрессованных десятилетий несчастья. Стена отстояла от окна всего на пару сантиметров, поэтому в щель едва можно было просунуть палец. NN и не пытался. Ему хватило наложения рук — он почувствовал стену, ощутил ее шероховатость, безликость и непрошибаемую верность своему предназначению: она тянулась ровно настолько, насколько способны убежать его мысли. Не в бесконечность, нет. Мыслям нечего делать там, где есть только это слово и значок упавшей на бок восьмерки. Туда и послать-то нельзя. А главное, незачем. Слишком далеко даже для фантазий.

Ужас охватил его. Заживо замурованный в снах… Разве ад — это не повторение одного и того же? Бежать? Если еще не поздно. Открывая дверь номера, он был почти уверен, что и с этой стороны наткнется на стену. Это было бы вполне в духе происходящего — как и телефон для разговоров с лежащими в коме. Или с мертвецами.

Но нет. Случился какой-то сбой в механике самоуничтожения. Удушающий кокон оказался не заплетен полностью. NN выскользнул через узкую щель под дождь. Фонари не гаснут, дождь не прекращается; один и тот же момент времени прокручивается снова и снова. Шестеренки судьбы вращаются впустую; с барабанов игрального автомата стерты все надписи; деньги не принимаются; выигрыши не выдаются.

А то, что «туарег» то появлялся, то исчезал, было чем-то вроде стробоскопического эффекта. NN наблюдал полет трассирующей пули, медленно пересекавшей затемненный ландшафт его сознания. Кроссовер стоял на прежнем месте с выключенными фарами, и щетки стеклоочистителя двигались влево-вправо, точно механические зрачки. NN покосился в ту сторону, куда стекала дождевая вода. Побелевшие пальцы все так же цеплялись за решетку.

Он повернулся и запер дверь на ключ, сам не зная, для чего. Почему-то ему казалось, что это правильно, хотя интуиция — штука скользкая. Может, он опасался незваных гостей, хотя не собирался возвращаться. Чем навредят незваные гости, кроме того, что займут номер, предоставленный ему на остаток вечности? Нет, только не возвращение, только не сюда.