Юрий Некрасов - Призраки осени [litres]

Джереми неуверенно улыбнулся. Его никто не поддержал.

Белые маски вокруг стола неожиданно показались ему похожими на окна, сквозь которые дети смотрят на чудовищ, пасущихся в темноте двора. Лица не людей. Ширмы.

– Я не…

– Умею? – хихикнул Душекрад и поиграл в воздухе непристойно длинными паучьими пальцами.

– Люблю? – эхом откликнулась Леди Зеленое Солнце и хмыкнула.

– Смогу, – закрыл дискуссию Фан-Дер-Глотт, и они спустились в подвал.

Комната под домом напоминала капище.

Из центра пола поднимался костяной цветок с нанизанными на лепестки шевелящимися людьми. Лица жертв скрывали черные мешки. Стоны, доносившиеся из-под них, говорили, что несчастные живы и страдают.

– Сейчас, – бесцветно сказал Фан-Дер-Глотт, – несколько дежурных, однако необходимых для скрепления нашего союза моментов.

По его знаку из угла подвала подтащили связанное тело. Гордон Бёрн перерезал веревку, опутывавшую тело, и бросил к ногам Джереми нож.

– Подберите, – посоветовал Фан-Дер-Глотт. – Когда оно голодно, может перепутать жертву со жрецом.

– Вам придется пустить себе кровь, – деловито подсказала Зеленое Солнце, – конечно, если не хотите, чтобы за вас это сделало оно.

Лепестки страшного растения начали сокращаться. На коже распятых появились новые раны. Стоны стали глубже и отчаянней.

– Вам знакома эта девушка? – Гарольд Холдсток поднял голову жертвы, показывая Джереми лицо. На Тангейзера взглянули темные глаза из прошлого. Маргери Диллиндж ничуть не улучшилась за истекшие годы.

– Мы… работали… вместе… – сердце пустило шипы. Грудь пронзило болью и отчаянием.

– Первое подношение из новых рук обязано иметь связь. Жаль, что у вас не осталось родственников, – леди Фёрст стояла непоколебимо спокойна.

– Поднимите ее, – приказал Фан-Дер-Глотт. Джереми неловко подчинился. Тело пианистки было влажным. Руки неприятно прилипали к ее коже.

– Она слабо соображает, но отлично чувствует. Опий усыпил тело, но разум корчится в предвкушении боли.

– Вам нужно насадить ее с одного удара. – поучал охотник. – Метьтесь грудиной, но так, чтобы сразу не отдала Богу душу. Тварь кормится страданиями, – оскалился он, и Тангейзер понял, что убьет его вторым.

Решение созрело в нем и распустилось, как взрыв, мгновенно, чисто, заполняя естество легким, мечущимся пожаром. Джереми качнулся вперед и порвал лепестком костяного дьявола руку Маргери. Кровь хлынула бурным потоком. Капли гремели об пол, точно вены девушки наполнял свинец.

– Коли! – зарычал мэр Холдсток. Тангейзер обернулся к нему, будто в недоумении. Мэр бросился на выручку. Джереми спихнул тело ему в руки и как бы невзначай, шатаясь от замешательства и ужаса, прижался к его плечу. Гарольд оттолкнул неумеху, но тут вмешался Фан-Дер-Глотт:

– Сам! – рявкнул он, и мэр уронил девицу на пол. Безумец обернулся к Тангейзеру… и закрыл рот.

Второй раз за вечер револьвер отплясывал джигу.

– Ни шагу! – предупредил Джереми, и контратенор зазвенел в оперной яме.

– Вы… – причмокнул Душекрад, кусая губы, – достойный человек! Сильная личность.

– Только далеко вам не уйти, – посетовала Аманда Фёрст.

Фан-Дер-Глотт отступил и наклонился над телом Маргери.

– Не троньте ее! – бутылки, окажись такие в подвале, лопнули бы от его крика. Фан-Дер-Глотт лишь поморщился и вскинул тело себе на плечо.

– Слизь, – процедил он. И надел несчастную на кол.

Револьвер открыл пасть. Его ответ вбил каждому в уши по гвоздю. Вспышка. Гордон Бёрн приседает. Вспышка. Фан-Дер-Глотт смотрит на дыру в своей груди и начинает по-лошадиному скалиться. Вспышка. Шип твари прокалывает ногу мэра. Вспышка. Леди Зеленое Солнце вырастает перед самым дулом.

Осколки тишины рушатся на пол, и вместе с ними туда падает лорд Джереми Тангейзер Третий.

Его не били.

Певец пришел в себя от тупой боли в ладони, точно кто-то пытался ногтем начертить на ней звезду.

– Умирает! – истошно вопил кто-то. К боли в ладони прибавились толчки в живот и ноги. Джереми обеспокоился. Неужели его раны настолько серьезны?!

Костяной лепесток царапал руку Джереми, но с каждым движением силы покидали тварь. Другие тыкались в тело, как слепые щенки, но не могли пробить одежду. Наконец лепестки упали на пол и не смогли подняться. Лишь слабо подрагивали, празднуя агонию.

– Оно умирает! – бесновался мужской голос, Тангейзер с удивлением узнал в нем мэра Холдстока. «Он казался мне таким рассудочным господином, строгим и выдержанным».

На небосклоне Джереми взошел фонарь. Внимательные глаза Фан-Дер-Глотта цепко осмотрели его лицо. Окровавленными пальцами подонок расширил его веки. Удовлетворенно кивнул.

– Успеем, – бросил он. – Подберите падаль. Нельзя ждать. Едем немедленно.

Тангейзера перекатили на грудь, в поле его зрения оказался плотоядный цветок. Джереми с мстительным удовольствием обнаружил, что лепестки изломаны, тела разбросаны вокруг в чудовищном беспорядке, а из мясистого основания сочится густая бесцветная жижа.

Гордон Бёрн подобрал нож и вытер об обшлаг кителя.

– Если оно умрет, – пообещал он. – Я буду резать тебя неделю.

Джереми в ответ забрызгал его слюной. Слова не помещались во рту.

Коляска отбивала чечетку по булыжной мостовой. Сидели молча. Холдсток промокал плешь платком и хрипел. Его нога оказалась перемотана скатертью. Душекрад, казалось, уснул. Фан-Дер-Глотт безотрывно изучал лицо Джереми, но ускользал от дуэли глаза в глаза. Из раны на груди святоши без устали сочилась кровь.

В порту перекликались баржи.

Ветер с моря драл щеки и присыпал раны солью. Джереми выволокли из коляски и бросили на колени рядом с пустым пирсом. Все головы задрались вверх. Лорд Тангейзер поднял свою тоже. По ночному подиуму вышагивала царица-луна. Она была бесстыдно нага. Тучи-кавалеры облетали ее стороной. Красотка славилась крутым норовом.

Фан-Дер-Глотт первым вернулся на землю, стянул перчатки с огромных мосластых рук и присел рядом с Джереми.

– Это безумно благородно с твоей стороны, – расщедрился он. – Девушка все равно умерла, но нас ты победил. Нас – это и тебя тоже. Потому что сейчас ты будешь петь. Это самая важная песня в твоей жизни, ведь потом ты умрешь. Я дам тебе шанс, но не верю, что тебе выпадет коронное шесть.

– Отсоси у моего жеребца, – припомнил лорд Тангейзер и показал окровавленные десны.

Фан-Дер-Глотт поманил охотника. Тот приблизился и сверкнул лезвием.