Анатолий Даровский - Часы бьют полночь

Коробки не было. Никто не пищал, а баки были заполнены почти полностью — и среди их содержимого не виднелось ничего, что могло бы напоминать кошачью пушистую шкурку.

— Вот видишь, — вздохнул Женька сбоку. — Ничего такого. Скорее всего, их кто-то забрал.

— Кто знает, — пробормотала Оля. Её вдруг осенило. — Мало ли зачем кому-то может понадобиться их забирать?

— Ты о чём?

Вспомнился утренний Стаськин рассказ. О кошачьем маньяке, который завёлся в городе, пока Оля болела, и вот уже с неделю находил и потрошил несчастных животных. Из-за ситуации с собакой она совершенно о нём забыла. Но сейчас, когда котята пропали, непрошеные воспоминания липкой тревогой полезли в голову.

— А, понял, — кивнул Женька, так и не дождавшись ответа. — Ты о живодёре? Вряд ли. Вероятности не те. Ты представь, из всех возможных мест он именно сегодня должен был выбрать именно этот двор? Нет, возможно, конечно, но…

Оля молчала. Одноклассник задумчиво прошёлся вдоль крытого навеса, под которым стояли баки.

— Но это даже звучит нереалистично, — закончил он, отходя от мусорок в сторону. — Говорю же, не те вероятности. Так что, скорее всего, котят действительно забрал хороший человек, и они теперь в полной безопас…

Он осёкся, не договорив, и у Оли вновь сжалось сердце в беспокойном предчувствии.

— Что? — поторопила она.

Женька не ответил, напряжённо вглядываясь куда-то в сугробы за баками. Оля отследила его взгляд. Точно, снег с той стороны навеса в полумраке казался каким-то… тёмным?

Присмотревшись, она поняла: сугробы сбоку выглядели примятыми, точно по ним ходил кто-то очень тяжёлый. Или что-то волокли.

Оля осторожно сделала несколько шагов в сторону тёмных пятен. Заглянула за навес, чувствуя, как тревожно шумит в ушах разбушевавшееся сердце, а губы почему-то дрожат, словно она снова увидела полуволка. И с криком отшатнулась в сторону.

Снег за помойкой был покрыт пятнами крови, почти чёрными в сгущающихся сумерках. Вокруг валялись мокрые, заляпанные всё теми же пятнами обрывки картонной коробки.

И котята. Все трое. Рядком, вытянувшись в струнку: неведомый живодёр отличался какой-то дьявольской педантичностью.

Рыжий, серый и трёхцветная. Все — мёртвые.

— Твою мать, — прошептала Оля, отодвигаясь подальше от ужасной картины. Она остановилась, лишь когда поняла, что упирается спиной в Женьку, который точно так же уставился на трупики.

— Да не то слово, — отозвался он. — Похоже… мы и правда нарвались на этого кошачьего маньяка. Блин. Ладно, забудь, что я говорил о вероятностях. Видимо, и не такое бывает.

У Оли перед глазами встал волк. Так ярко, что ей на миг показалось, будто он и вправду сейчас вырастет перед ними, скалясь желтоватыми клыками. До сих пор она думала, что существо гналось за ней. Что именно её страх привлёк тварь и именно она должна была опасаться полуволка.

Что, если всё было не так? Что, если малыши, оставшиеся без матери, испуганные и уставшие, привлекли его сильнее, чем Оля? Она помнила: кошки могут видеть.

Что, если вероятности не при чём? А всё произошедшее было не случайностью, но закономерностью.

Что, если кошачий маньяк вообще никогда не был человеком?!

— Это… — она хотела поделиться с Женькой своими мыслями, но из горла вырвалось только жалобное сипение. Однако он, похоже, думал о том же.

— Погоди.

Женька аккуратно отодвинул её в сторону и медленно приблизился к трупикам. Опустился на колени возле одного из них. Провёл по тельцу пальцами.

Оля отвернулась, поняв, что её сейчас стошнит. Что он вообще делает, зачем?! Неужели так нужно трогать их, да ещё и голыми руками? Чего он добивается?

— Слушай, ты знаешь, — донеслось до неё, — я почти уверен, что убийца не человек. А это значит, что… о, чёрт. Ложись!

Окрик был настолько внезапным, что Оля и впрямь не удержалась на ногах. Её мутило, голова шла кругом, так что ей даже не пришлось специально падать. Хватило и того, что подкатившая к горлу тошнота на миг лишила ориентации — и Оля неловко завалилась набок, уткнувшись лицом прямо в сугроб. Слава богу, хотя бы не в тот, что был испачкан кровью.

Следующее, что она услышала — приглушённый детский вскрик. А сразу за ним — звук вспышки, повторённый несколько раз.

Их снимали.

— Надо успокоиться, — пробормотала Оля. — Надо… ох.

Они сидели в дурацкой фастфуд-забегаловке, что недавно открылась на главной улице города, и делали вид, будто пытаются выбрать себе ужин. Есть не хотелось совершенно: жуткая картина могла отбить аппетит на годы вперёд.

Просто это место — первое, что попалось им на глаза, когда они бежали из Стасиного двора, от зловещей мусорки и распотрошённых трупов котят. Первое, что показалось достаточно светлым и тёплым, чтобы зайти внутрь.

Она так и не поняла, кто их снимал. Как будто неизвестный ребёнок специально ждал, когда Оля и Женька окажутся достаточно близко к трупикам, чтобы сфотографировать их — хотя какой смысл? Неужели кто-то поверит, будто они убийцы, из-за одной фотки рядом с телами?

Но что-то внутри подсказывало ей: просто так сегодняшняя история с рук не сойдёт.

В любом случае, убраться оттуда они поспешили как можно скорее. Быстро, не задерживаясь. Хотелось, конечно, хотя бы похоронить котят как следует, но здравый смысл подсказывал: поздно. Ничего они уже для малышей не сделают. Особенно — после того как их поймали на камеру.

Женька продолжал молчать, так и не сказав ни слова с тех самых пор, как они рванулись подальше с жуткого двора под аккомпанемент детского крика. На крик скоро прибежали бы другие люди. А объяснять, что они делают рядом с трупами, Оле не хотелось.

— И всё-таки, — она вздохнула, — кажется, у нас проблемы.

Вокруг гомонила толпа людей. Кто-то громко делал заказ, кто-то переговаривался с друзьями — тихо не было. И всё равно Оле показалось, что вокруг них с Женькой воцарилось облако гнетущей тишины. Словно их столик нарочно обходили стороной даже самые шумные посетители, как будто чураясь, как будто принимая их за настоящих преступников. Может, они так и выглядели: подавленные, непривычно встревоженные, растрёпанные и раскрасневшиеся от долгого бега.

Ей было больше нечего сказать. Не сейчас, когда её всё ещё потряхивало от пережитого шока, и не здесь, где их могли услышать десятки людей.

— Будем надеяться, — наконец произнёс Женька, — ты не попала в кадр. В стороне стояла всё-таки.

— Какая разница? Этот ребёнок по-любому заметил, что нас было двое, — пожала плечами Оля. — Откуда он там вообще взялся? Что произошло?..

Одноклассник помотал головой, точно приходя в себя.

— Не знаю. Слишком всё странно, чтобы быть совпадением. Сначала этот волк пугает тебя, потом он же убивает котят… я почти уверен, что это он. Потом ещё ребёнок этот. — Женька помолчал, задумчиво потёр лоб и неуверенно продолжил. — Звучит как дурная конспайраси-теория, но всё выглядит как попытка нас подставить. Вот только зачем? Какой смысл? Да и кому бы… твари слишком тупые для такого. Я что-то совсем не втыкаю.