Дмитрий Костюкевич - Темная волна. Лучшее

— Есть ли у вас жалобы по поводу вашего содержания?

— Нам-то что? — крикнула одна из старух. — Не сахарные, не пропадём! А вот мужья наши с голода мрут!

— Мой, паскуда, запил!

Женщины загудели. Лоуз призвал их к порядку.

— Прошу сесть на кровати, — сказал Харп. — Некоторым из вас я задам вопросы.

Женщины повиновались.

— Миссис Кларк, полагаю?

Мелроуз Кларк обладала такими же добрыми, как у мужа, глазами.

— Не бойтесь меня, прошу. Я поселился в вашем доме и успел сдружиться с мистером Кларком.

— Как он там? — всхлипнула Мелроуз. — Ох, мы никогда не расставались так надолго…

Она погладила свой тугой живот. Харп поболтал с ней минуту и направился к брюнетке.

— Мисс…

— Кристина Валлетт, сэр.

— Рад знакомству.

Лоуз нависал сзади, и Харп нехотя оторвался от девушки. Он призвал женщин старше пятидесяти пройти за ним. Четырнадцать пленниц построились в шеренгу, и Харп вывел их из школы.

Следователь встал между женщинами и изумлёнными мужчинами Кроглина, и провозгласил:

— В «Демонологии» короля Якова I Стюарта сказано: «Пожилая ведьма передаёт свой тёмный дар девочке, девице или молодой женщине, но не старухе». В «Демономания» Жана Бодена написано: «Ведьмы начинают свой путь в молодости, кончают в старости, но никогда не наоборот». Если среди этих достопочтенных матерей нет той, кто занималась колдовством ранее, я не вижу среди них ведьмы.

Женщины, не веря своим ушам, воззрились на следователя.

— Итак, если вам неизвестны случаи, бросающие тень на сих дам…

— Известны! — раздался крик из толпы. — Миссис Мишон повитуха! Все знают, что повитухи — ведуньи!

Круглолицая опрятная старушка упёрла в бока кулаки и прокричала:

— Это кто там такой умный? Чтоб вы без меня делали, неблагодарные! К Лоузу бы жён водили, что ли?

— Тише! — поднял руку Харп. — Есть ли реальный грех за этой женщиной, кроме того, что она помогала роженицам?

— Есть! — сообщили из толпы. — Несколько раз она отказывалась крестить младенцев.

— Ну и кто это гавкнул? — возмутилась миссис Мишон. — А, Дон Салватерра! Как же тебе не совестно, Дон! Я же тебя, бугая, из мамаши твоей вытаскивала! Пуповину перерезала.

Пристыженный парень опустил голову.

— Хорошо, — произнёс Харп. — Я буду вынужден отдельно рассмотреть этот вопрос. Пока миссис Мишон придётся вернуться в школу.

— Велика беда! — фыркнула повитуха. — У меня там миссис Кларк, за ней следить надо.

— Данным мне правом, — отчеканил Харп. — свидетельствую, что среди этих женщин ведьмы нет, и держать их далее в изоляции не имеет смысла. Вы можете идти.

Не помнящие себя от радости старухи ринулись обнимать своих мужей и сыновей.

— Сегодня вы сделали большое дело, — кивнул Стэн на ликующую толпу.

Харп поправил меч. Круг подозреваемых сократился. Из двадцати двух женщин осталось девять. Неплохо для первого дня.

Ночь нахлынула тёмной волной. Совы оседлали крыши и били клювами в черепицу. Ветер выл в печных трубах голодным зверем. Градины, крупные, как воробьи, стучали по помосту.

Собаки забились в будки, не смея лаять на страшного гостя, лишь слабый скулёж позволяли они себе. А один, слишком юный и глупый пёс, подняв лай, немедленно захлебнулся кровью, упал на землю с разорванной пастью…

Десять семей утром покинули Кроглин, а за выспавшимся Харпом пришёл доктор Лоуз. К чёрному жилету, невероятным образом застёгнутому на его животе, прибавился шейный платок и шляпа с пером. Вид у него был в крайней степени торжественный.

Слушанье началось в одиннадцать. Мужчины заняли церковные скамьи, женщины топтались в хоре. Преподобный смотрел из нефа немигающими глазами и перебирал чётки.

Харп смочил пальцы в кропильнице, перекрестился, приклонил колени перед святыми дарами. Взор опять запнулся на Кристине. Девушка чуть склонила голову, приветствуя его. Он с неохотой повернулся к горожанам. Трактирщик Найми, констебль Грэм, Стэн Кларк, посылающий супруге тайные знаки, и прочие, прочие, прочие…

Первой по списку была вызвана цветочница Ревека Тауфман. Её рыжие братья вышли в проход.

— Мисс Тауфман, верите ли вы в Иисуса Христа и его учение?

— Да, сэр.

— Клянётесь ли вы на Святом Писании, что будете говорить правду, и только правду?

— Клянусь, сэр.

— Как давно живёте вы в Кроглине?

— С рождения.

— Умеете ли вы гадать на картах, готовить травяные отвары или специальные мази?

— Нет, сэр. Только красивые букеты, сэр.

— Бывали ли вы когда-либо в северных краях, например, в Кривом Лесу или на болотах?

— Конечно, нет. Никто не ходит в Кривой Лес.

— Проводился ли обыск в доме мисс Тауфман? — этот вопрос адресовался Лоузу.

— Естественно, мы обыскали все дома.

— Нашли ли вы кости животных, или иные следы дьявольского причастия?

— Ничего такого….

Следующей была молодая повариха из «Омелы», после неё — худая женщина, мать той девочки, что изображала ведьму в детских играх. Обе отрицали свою причастность к колдовству, и у публики не было к ним претензий.

Четвёртой вышла самая старшая из подозреваемых — повитуха Мишон. Родни у неё не оказалось.

— Миссис Мишон, говорят, что вы отказывались крестить младенцев, а это довольно серьёзное обвинение. Что вы скажете в своё оправдание?

— Господин следователь, — проговорила старуха, — это чистая правда. Дело в том, что преподобный Кевендер придумал крестить детей ещё в материнской утробе. Для этого во чрево роженицы вводится специальный жестяной шприц со святой водой. Я считаю такие процедуры опасными.

— То есть, отказываясь провести обряд, вы беспокоились о здоровье будущей матери?

— Роженица могла умереть или потерять плод.

— Она спасла мою дочь от смерти! — сказала мама смешливой девочки.

— И моего сына! — крикнули из зала.

— И моего…

Харп объявил, что освобождает повитуху, и зал зааплодировал. Даже парень, накануне обвинивший Мишон, хлопал в ладоши.

Публика замолкла, когда из нефа шагнул отец Кевендер. Он демонстративно направился к дверям. Тонкие губы дрожали от ярости. Горожане затихли, провожая его.

— Это не суд! — прошипел Кевендер в притворе. — Если у кого-то из вас есть хоть капля веры, он пойдёт за мной, и не станет участвовать в этом спектакле.

Паства неловко поёрзала на скамьях. Никто не встал, и Кевендер удалился.

— Позвольте продолжить, — сказал Харп, будто ничего не произошло.

На девятой ответчице горожане заскучали, а констебль Грэм чудесным образом исчез из церкви. Но первые же слова Кристины Валлетт вернули внимание.

— Да, сэр, я была в северных краях.

Зал зароптал. Престарелый отец Кристины, нервно переминался с ноги на ногу. Харп подождал, пока гул утихнет.