Дмитрий Костюкевич - Темная волна. Лучшее

— Их повесили возле аббатства святого Христофора. Сейчас там вырос лес, и аббатства больше нет.

— У меня будет к вам одна просьба, Стэн. Найдёте для меня подробную историю северных графств и «Войну с ворожбой» Титуса Жиборо?

— В библиотеке есть эти книги, но я не смогу попасть в школу без специального разрешения.

— Теперь сможете, — сказал Харп.

Трактир «Омела» располагался в центре города, на почтительном расстоянии от церкви. Слухи о появлении следователя разошлись по округе и у входа собрались мужчины Кроглина, жаждущие увидеть воочию гостя. Внутрь людей не пускали: мускулистый блондин, тот, которого Харп встретил у помоста, отгонял их пастушьим хлыстом.

Под сводчатым потолком горели масляные лампы, их мягкий свет падал на грубые дубовые столы.

Харпа и сопровождающего его Стэна Кларка поджидали трое: уже знакомый толстяк-ветеринар; огромный, как медведь, бородач; и пожилой, изрядно помятый гражданин.

Доктор Лоуз представил своих компаньонов. Бородач оказался хозяином «Омелы», мистером Найми. «Помятый» — местным констеблем, Вудом Грэмом.

— Обожаю деревенскую стряпню, — воодушевлённо начал Харп, но прервался, завидев тарелку с яичницей и подгоревшими гренками.

— Простите, — пробурчал из бороды мистер Найми. — Моя повариха заперта в школе, а сам я неважный кухарь. Вот закончится этот кошмар, и вы попробуете наши коронные земляничные блины.

— Что вы, я совершенно не привередлив, — заверил гость.

— По чарочке? — предложил констебль Грэм робко.

— Я же просил! — шикнул Лоуз. — У нас важные дела!

— От пива я бы не отказался, — проговорил Харп, жуя. — Мистер Найми, как у вас обстоят дела с пивом?

— Никто не жалуется.

— В таком случае, мне холодного. А мистеру Грэму — вина.

— Сию секунду, сэр.

Покончив с нехитрым обедом, и запив его действительно неплохим пивом, Харп произнёс:

— Итак, пришла пора узнать, с чем мы собственно имеем дело. Мой слух подобен губке.

Лоуз неповоротливо выбирался из-за стола, растолкал стулья, создав для себя что-то вроде ораторской площадки, громогласно высморкался в платок.

И рассказал, что тридцать пять лет назад в Кроглине жила ворожея по имени Сара Каллен.

Выращивала на огороде дурман, аир да чёрный паслен, и, говорят, управляла погодой. Женщины тайком навещали Сару: она гадала за молоко и сыр. Однажды фермер обвинил ворожею, мол, та наслала болезнь, лишающую мужской силы.

— Это называется «лигатура», — подсказал Харп. — Осуществляется завязыванием девяти узлов на специальной верёвке. Вергилий в восьмой «Эклоге» упоминает о колдовстве, препятствующем совокуплению.

— Вергилий, — очарованно повторил учитель.

Горожане поддержали рассвирепевшего фермера. Сару изгнали из Кроглина, прежде хорошенько поколотив. Она поселилась на болотах за Кривым Лесом и со временем превратилась в детскую страшилку. А фермер умер вскоре, подавившись сливовой косточкой.

Через тридцать пять лет Кроглин вспомнил ворожею. Рано утром кузнец, работавший на окраине города, увидел старуху, ковыляющую из леса, и признал в ней Сару Каллен.

— Как же он её признал? — вскинул бровь Харп.

— Дело не хитрое, — хмыкнул Вуд Грэм. — Все знают, что ей, перед тем, как изгнать, нос отрезали. У старухи заместо носа деревянный протез был.

Сара Каллен вошла в город, шатаясь, рухнула навзничь у кузницы и умерла. Тридцать пять лет хоронилась в лесах, а почуяв смерть, приползла к людям. Отпевать её не стали: в тот же день зарыли за чертой кладбища. В гроб насыпали чертополоха, положили облатки, чтоб как-то себя защитить…

С тех пор еженощно мёртвая ведьма изводит Кроглин. То ветер ледяной насылает, то град. И совы парят над крышами, и в стае вроде как есть одна сова ростом с человека. В июне мальчонка пропал. Нашли чуть живого, а в карманах, в ушах, даже в промежности — болотная тина. Родители его забрали, и из Кроглина уехали.

— А за ними, — рассказывал Лоуз, — весь Кроглин дёру дал, во главе с мэром. Выстроились колонной и уехали на юг. Нечисть беснуется пуще прежнего, в дома скребётся. И дошло до нас, что есть у Сары Каллен последовательница, среди женщин Кроглина.

— Всё ясно, — задумался следователь. — Ведьмы умирают тихо, если успели передать свою магию ученице.

— Так и сказал отец Кевендер, — подал голос доселе молчавший Стэн Кларк. — После всеобщего побега женщин в Кроглине осталось двадцать две. Мы узнавали, кто в северный лес ходил, за кем соседи странности замечали. И вышло так, что любая может являться наследницей Сары Каллен.

— Тогда и заперли мы их, — сказал Лоуз.

В этот момент дверь трактира открылась, скрипнув, и на пороге возник худощавый мужчина лет семидесяти, в сутане, с коротко остриженными волосами. Он обвёл присутствующих холодным взглядом, остановился на Харпе.

— Вы, правда, считаете, что справитесь с этим? — спросил священник.

— Святой отец, — испуганно воскликнул Лоуз. — Вы, верно, не поняли… это наш генеральный следователь, и вам не стоит…

Священник не удостоил доктора вниманием.

— Я прекрасно знаю, кто это, — сказал викарий ледяным голосом.

Лоуз состроил скорбную гримасу. Констебль Грэм спрятался в тёмном углу вместе с початой бутылкой вина. Трактирщик Найми вовсе исчез из поля зрения. И только Стэн Кларк не ретировался.

— Калеб Харп, — проскрежетал Кевендер. — В тридцать лет ставший следователем. Неопытный мальчишка! Какой от тебя толк здесь? Что ты противопоставишь дьявольскому злу?

Он использовал слово «Мaleficium», обозначавшее злодеяние, совершённое при помощи магии.

— Отец, — спокойно проговорил Харп. — Зло не исчерпывается этим понятием, и сатана не всегда действует столь прямолинейно. Случается, он натравливает праведных христиан на невинную душу, лживо обвинённую в ведовстве.

Кевендер рубанул по воздуху ребром ладони, повернулся и зашагал к выходу. У самых дверей он промолвил:

— Дьявола не победить. Единственный шанс — сжечь всех женщин Кроглина. Подумайте об этом, Лоуз, пока не поздно.

Он ушёл, хлопнув дверью, а его слова ещё витали в воздухе.

— Что же, — бодро сказал Харп. — Пора познакомится с женской половиной города.

На помосте смеялась девочка, а дружки делали вид, что привязывают её к столбу. Горожане толпились возле школы, просили передать привет жёнам и матерям. Доктор и высокопоставленный гость прошагали мимо стражи, вооружённой длинноствольными пистолетами.

— Проведывать женщин дозволено лишь мне и дежурному, — пояснил Лоуз. — Дежурные выбираются из числа тех, у кого в школе нет близких.

Он сказал, что его супруга скончалась, а дочери уехали в город.

За дверями в конце коридора раздавались смешки. Доктор постучал, и они вошли в просторный зал, вмещающий два десятка кроватей. Пленницы зашушукались. Возраст большинства из них перевалил за пятьдесят, но были и крепкие сельские девушки с грубыми от полевой работы руками. Харп повертелся в поисках миссис Кларк, и тут его внимание привлекла брюнетка, сидящая на дальней кровати. Она отличалась от других женщин. Стройная, тонкокостная, с мраморной кожей. Взгляд тёмных глаз пересёкся с взглядом следователя. Лицо, словно освещённое изнутри волшебным огнём, совмещало очарование недавней юности и умудрённость молодой женщины. Харпу хотелось любоваться им ещё и ещё, но пауза затягивалась и вынуждала отвести взор.