Дмитрий Костюкевич - Темная волна. Лучшее

— Редиска умерла, — выдохнул Игорёк. Стас не успел его одёрнуть, но тут же смягчил взгляд: ладно, можно, продолжай.

— Вы нормальные? — сказал Олег. — Я с ней разговаривал полчаса назад.

— Одно другому не мешает. — Игорёк, похоже, получал от разговора удовольствие, которое не пытался скрыть. Мстит ему за откровения вчерашнего вечера, за все эти годы? — Отдыхала с каким-то уродом или уродами на яхте, назад Редиску привезли со сломанной шеей. Хрен его знает, что там у них случилось. Может, и правда, как говорят, неудачно нырнула, а, может, приложил кто, когда не дала.

— На какой яхте?

— На пиндосской. В Штаты Редиска перебралась после универа. Не знал?

— Какие Штаты… Это не смешно, — произнёс Олег. — Это нихера не смешно.

— Никто и не смеётся, — сказал Стас. — Мамка Редиски даже тела не видела. Хоронили в Штатах, а Валентиновна с визой не успела.

Олег вспомнил, как кружила вокруг Стаса мама Оли, Эльмира Валентиновна, обхаживала, нахваливала.

— Всё. Хорошо. — Олег порывисто встал. — При Оле только свою чушь не порите.

— Когда она приезжает? — спросил Стас.

— Когда приедет, тогда приедет, — упрямо сказал Олег. — Увидите.

— Не сомневаюсь. Один раз через океан к тебе уже возвратилась… — Губы Стаса сжались в белый шрам. — Сильно же ты её не отпускал.

Олег перестал что-либо понимать. Какой-то фарс. Зачем им всё это? А он ещё и Олю позвал… ладно, приедет, посидим на дорожку со всеми — и домой. Если отпустит «Оверлук»… Мысль рассмешила, как смешит в момент горя нечто неуклюжее, неожиданное.

— Ты ещё не понял? — спросил Жека.

— Да скажи ты ему… — начал Игорёк, но Стас оборвал:

— Заткнись.

Олег сунул руки в карманы и двинулся к лестнице. Вниз. Надо проветриться: три дня в стенах «Оверлука», будто и правда отрезало снегопадом от внешнего мира. Заточило.

Понял, всё он понял. Дружба закончилась, остался один цирк. Хвататься за перила выщербленной лестницы было бессмысленно, ступени разваливались под ногами; развалились давно.

— Пускай идёт, — услышал он, но не разобрал, кому принадлежал голос. Наверняка Стасу. Да и хрен с ним. Хрен с ними со всеми.

Дверь. Бегущий по кругу коридор. Ниши с пожарными щитами. На полу — плитка «под мрамор». Лампы дневного света не горели, работало лишь аварийное освещение. В полутьме светились кнопки вызова, экраны с красной цифрой «13». Лифты стояли на месте.

Олег нажал одну кнопку, затем вторую.

Первым приехал левый лифт. Двери открылись.

Из темноты на него смотрели глаза мёртвой рыбы. Транслировали холод внутрь черепа.

Олег побежал к лестнице.

За спиной с лязгом захлопнулись двери, лифт пришёл в движение, задребезжал, словно кабину болтало из стороны в сторону. Появилось ощущение, что башня ходит ходуном. Скрип металла и потрескивание бетона — звуки разбегались в разные стороны. Что это? Плач, зов? Неспокойный сон «Оверлука», который и не здание вовсе, а он, Олег, часть чего-то дышащего, тёплого, безутешного.

Он вывалился в вестибюль. Плитка под ногами трескалась и крошилась. С потолка падали кусочки мозаики. Обивка диванов пожухла, ткань покрывали тёмные пятна. За барной стойкой гудела поломоечная машина. Кто-то всхлипывал.

Двери на улицу не открывались. Окна будто покрыли чёрным лаком.

Олег заметался в поисках выхода. Отель — гробница, и я в ней заживо похоронен… похоронен… Почему он подумал именно так?

Двери лифта распахнулись, и из кабины вышел Стас.

— Как тебе удалось вернуться? — закричал Олег.

— Ты не понимаешь…

Олег не слышал.

— Как?! Мы ведь никогда не спрашивали тебя об этом! Просто сделали вид, что ничего не произошло, а потом забыли… Но как?! — Олег осёкся. — Оля… она… если смог ты, то и она…

— Она призрак, — кивнул Стас. — Она вернулась к тебе. К тому, кто больше всего её ждал.

Олег часто задышал. Глаза забегали, словно слёзы пытались провернуть их в глазницах. Пальмы в кадках засохли. Деревянную резьбу пожирала плесень. Холл разрушался, старел, но Стас не обращал на это внимания. Смотрел прямо на Олега.

— Ты… она… может, и Жека с Игорьком? — Олег нервно рассмеялся. — Кругом одни призраки!

Стас подождал, когда Олег немного успокоится.

— Только она и… — Стас осёкся, прикусил губу. — Из окна «Оверлука» выпал не я.

— Ты не помнишь?

— Помню. Это был не я .

Олег хотел возразить, но наткнулся на взгляд Стаса, на собственное отражение в его глазах, и проглотил слова.

— Ага… — вырвалось вместо этого. — Ага… ясно…

Он повернулся и пошёл к лестнице.

— Я знаю, это трудно, — крикнул Стас, — но ты должен понять… ты…

Экран телефона был мёртв — сел аккумулятор. Олег швырнул телефон в стену.

Думать о том, что сказал Стас, не хотелось. Олег поднялся на третий этаж, опустился на ступеньку и стал считать тех, кого встретил в отеле с момента заселения. Бармен, длиннолицый, официантка, грудастая, здоровяк с двенадцатого, сухой старик, портье, горничная, дамочки с коляской, безликий мужчина в коридоре… получается одиннадцать… двенадцать, если считать младенца в коляске… мертвенно-бледные лица, как у подземных животных… А Стас, Жека, Игорёк — их считать? Или живые не в счёт?

Так что всё-таки сказал Стас?

Ты разделился.

Какого чёрта… Что это значит?

Когда Олег добрался до двери с табличкой «ТЕХЗОНА», он уже плохо понимал, сколько времени провёл в этом отеле. Неважно. В голове воцарилась удобная пустота. Он нырнул в низкий проём и оставил дверь открытой. Прошёлся по коридору до помещения со шкафами автоматики и электрики, открыл старую дверь, шагнул в коридор и закрыл глаза. Дальше шёл по памяти.

Вспоминал строчки из книг. Он помнил наизусть целые абзацы. Не был уверен только в названиях городов и мест. Предпоследним вспомнил финал рассказа Келли Линк «Тайная личность»:

Когда мне исполнится восемнадцать, я снова поеду в… (пустота) Прогуляюсь по парку. И возьму с собой шахматы. Я сделаю это в свой день рождения. Я буду там целый день.

А потом рассказ Смита Майкла Маршалла «Что-то тёмное и печальное»:

Как говорят в этих краях, что есть, то есть. Или что было, то было.

А потом остановился и открыл глаза.

Зеркало висело на том же месте, прямо напротив входа в комнату. Не дверь напротив двери — а зеркало от пола и почти до самого потолка. Но Олег знал об этом с самого начала, ведь так? Просто не был готов признаться самому себе.

В зеркале отражался Алый человек.

Стоя перед зеркалом, Олег стал ждать.

Течения Времени огибали его… или несли в неведомом направлении вместе с комнатой, отелем, городом. Под потолком мигала белая, в краске, лампочка. В голове Олега было темно. Со всех сторон наступала тишина, глотала малейшие отголоски далёких звуков. Тишина была бетонным руслом в толще Пространства, внутри которого мчалось Время. А потом тишина треснула, дала течь.