Зои Аарсен - Легкий как перышко [litres]

Я так злилась на ее жалкие заявления о невиновности, что хотелось плюнуть в нее.

– Скажи мне одно, – попросила я, останавливаясь и поворачиваясь к ней. Мне было все равно, увидит ли кто-то нашу ссору на дорожке. – Когда настала моя очередь, почему ты не увидела мою смерть?

Вайолет побледнела и выдавила из себя:

– Не помню. Прошло уже несколько месяцев .

– Ты помнишь и знаешь почему! – выкрикнула я. Вайолет дико озиралась, но я смотрела на нее в упор, требуя ответа.

– Потому что ты уже мертва, – наконец сказала она как бы между прочим.

Ее ответ так сильно поразил меня, что у меня отвисла челюсть.

– Не могу объяснить, как это работает. У меня просто начинается видение, и во время твоего я видела тебя в огне. Видела, как ты умерла, – пробормотала она.

Даже не успев обдумать ее ответ, чтобы заинтересоваться упомянутыми видениями, я возразила:

– Ты видела не меня, идиотка. Ты видела мою близняшку. Это она погибла в пожаре.

Брови Вайолет подскочили, словно бы я только что поставила на место недостающий кусочек пазла.

– Близняшка! Вы с сестрой были близняшками!

Я пошла вперед, боясь раскрыть больше информации о себе, которую она сможет использовать против меня. Онемелыми пальцами я надела наушники, и музыка выбила отчаяние из моей головы.

Уже мертва.

Побежав, я услышала, как Вайолет зовет меня по имени, но не стала останавливаться.

Каким бы маловероятным это ни казалось, вполне возможно, что каждый раз, когда Вайолет слышала слухи о пожаре, уничтожившем мой дом, о Дженни говорили как просто о моей сестре, но не близняшке. Моя теория о том, что мы с Дженни делили душу на двоих (и, значит, я наполовину мертва) внезапно показалась правдивее. Но если я уже наполовину мертва, проклятие на меня не действует?

При мысли о том, что у меня может быть иммунитет против заклятия, я словно засветилась изнутри. Если у Вайолет нет власти надо мной, то мне не придется волноваться о том, что произойдет с мамой, если я внезапно умру, – или о реакции Трея. Осознание, что жизнь будет продолжаться, сделало утренний воздух свежее, солнечный свет теплее, музыку в моих ушах красивее. Но, не успев по-настоящему испытать облегчение, я вспомнила, что у Миши нет иммунитета. А я все еще не имею ни малейшего понятия, как спасти ее.

После школы Миша и Трей встретили меня у шкафчика. Миша планировала напроситься ко мне домой, чтобы якобы делать вместе домашнее задание и избежать уроков гимнастики с сестрой – та ждала ее на парковке, скорее всего, не выключая двигатель.

– Просто подожди меня здесь, – сказала Миша у западного входа в школу, прежде чем, надев черную замшевую куртку, побежать к хэтчбэку сестры. Мы с Треем смотрели, как сестры ссорятся, и, наконец, Аманда включила задний ход и выехала с парковки. Уезжая, она что-то крикнула Мише, скорее всего, что-то вроде: «Погоди, вот узнают об этом мама и папа».

Миша пожала плечами, присоединившись к нам у дверей школы и поправив на плече стильную сумку-почтальонку.

– Все в порядке? – спросил Трей.

– В порядке, – пропела Миша. – Моя сестра просто не понимает, почему гимнастика не кажется важной тому, кто скоро умрет.

Как только эти слова сорвались с языка Миши, красные двери школы позади нас распахнулись, и мы оказались лицом к лицу с Вайолет. Мгновение неловкой тошнотворной тишины мы четверо смотрели друг на друга.

– Привет, – наконец смущенно произнесла Вайолет, а затем повернулась и подняла руку, чтобы защитить глаза от солнца, что-то ища на парковке.

– Думаю, ты должна извиниться перед Треем, – заметила Миша, не давая Вайолет просто так уйти.

Вайолет удивленно посмотрела на нее:

– За что?

– Ты знала, что это Трей поведет машину в вечер смерти Оливии, – вмешалась я. – И не сказала ни слова.

Трей опустил взгляд, ему явно было не по себе, что его втянули в эту ссору.

Вайолет отчаянно захлопала ресницами.

– Не знаю, о чем вы говорите, – но по тону ее голоса была очевидно, что она точно знала, о чем речь.

– Не нужно этих глупостей, Вайолет. Трей знает, он знает все. – Я шагнула к ней, изучая ее, пытаясь определить, что ей могла подарить бабушка. Ее винтажную кожаную сумку-почтальонку от Луи Виттон? Браслет с шармами на запястье? Может ли ключ к нашим проблемам быть таким же ускользающим, как флакончик духов, туман магии, которым Вайолет брызгалась каждое утро? – Один твой звонок Трею мог бы спасти жизнь Оливии. Тебе лишь нужно было сказать ему, и она бы не умерла. Оливия знала, понимаешь. Трей сказал, что прямо перед столкновением с грузовиком она просила его съехать на обочину. Последние мгновения ее жизни были полны ужаса, и это все – твоя вина.

Такое прямое обвинение, кажется, оказало на Вайолет эмоциональный эффект. Скорее всего, она особо не думала о том, что ее действия привели к смерти двух подруг. Возможно, она была так занята, раздавая предсказания, что забыла о моральном долге человека.

– Поверьте мне, ребята. Я не знала, что это будет он, – сказала Вайолет, ее взгляд молил о милосердии, а голос почти звенел. Она так отчаянно желала, чтобы я в ней не сомневалась. – Они не показали мне его лицо.

– И с чего нам тебе верить? – огрызнулась я, не веря ее заявлениям, что нечто, позволившее ей увидеть смерть Оливии, скрыло от нее лицо Трея. – Если бы ты предупредила его, Оливия была бы жива.

– Но в этом-то и дело, – выпалила Вайолет. Двери в школу распахнулись, и мимо нас к припаркованному минивэну чьей-то мамы пронесся поток девятиклассников. Вайолет подождала, пока машина отъедет, и продолжила: – Я не могу никого предупреждать. Не могу изменить то, что происходит. Они не позволяют мне увидеть достаточно, чтобы помешать этому произойти.

Все, сказанное ею, так шокировало нас, что я даже не знала, как продолжать допрос. Я заметила одну странность: она намекала, что с ней общался не один дух, а несколько. На секунду я потеряла дар речи, пытаясь осознать, что только что сказала Вайолет. Я попыталась вспомнить совет отца Фэи: «Не пытайтесь понять мотивы духа. Просто сосредоточьтесь на предмете, связывающем ее с ним».

– Что ты имеешь в виду, они позволяют тебе что-то видеть? Кто? – спросила я. – И ты знала. Если это происходило и раньше – значит, ты знала, что Оливия умрет! – Мои губы формировали слова, пока я обыскивала Вайолет взглядом. Был ли это предмет в сумке и мы его не видели? Придется ли нам с Мишей взламывать ее шкафчик в раздевалке, чтобы обыскать содержимое кожаной сумочки? Или она спрятала это в спальне? Нет… я подозревала, что она принесла это нечто с собой в дом Ричмондов в ночь вечеринки Оливии.

Глаза Вайолет наполнились слезами, покатившимися по ее щекам, и она даже не пыталась стереть их.