Альбина Нури - Город мертвецов

Инна понимала, что она права. Но последнее предупреждение сделать нужно.

— Тамара Олеговна, я поговорю с их матерью, а потом мы примем решение.

— Разве я с ней не разговаривала? — возмутилась завуч. — Я вплотную работаю с родителями. Но тут все без толку.

— И все же я попробую сама. Еще раз.

Инна думала, что Панкратова не придет, но она явилась точно к пяти, как и просила секретарша, передавая нерадивой матери просьбу директора. Вошла в кабинет и выжидательно замерла возле двери, сжимая в руках простенькую черную сумку.

У Зои Панкратовой были такие же черные волосы, как у детей, но этим сходство исчерпывалось. Глаза у нее были карие, а лицо простоватое, хотя и миловидное. В молодости такие женщины пикантны, но если перестают следить за собой, то шарм бесследно исчезает. Причесана Панкратова была кое-как, возле рта залегли глубокие складки, кожа приобрела нездоровый землистый оттенок. Весь ее неухоженный, потрепанный вид вызывал брезгливую жалость. Хотя стоит ли жалеть женщину, избивающую собственных детей?

И все же не могла Инна отнестись к ней равнодушно, не хотела доводить дело до лишения материнских прав. Зоя потеряла мужа, а вместе с ним, видимо, опору в жизни. Подтолкнешь ее — она упадет и больше не поднимется. А если постараться помочь, то все, возможно, наладится.

Инна встала и пошла навстречу Панкратовой. Предложила присесть не к столу, а в кресло, сама устроилась в соседнем. Зоя смотрела настороженно, ожидая упреков и нотаций, на которые, верно, не скупилась Тося.

— Вы понимаете, почему я вас позвала?

Зоя кивнула, не сводя глаз с директрисы. Угол рта дернулся.

— Скажите, Зоя Анисимовна, что вас так тревожит?

Женщина, ожидавшая совсем другого вопроса, несколько мгновений сидела прямая, как струна, сложив на коленях руки, точно примерная ученица. А потом вдруг лицо ее дрогнуло, страдальчески сморщилось, губы затряслись. Она сгорбилась, как старуха, на лице отразились печаль и горечь с оттенком злости.

— Вы мне скажете, что детей бить нехорошо, так я и сама знаю! Только они никакие не дети, так что на них не распространяется!

«Тося была права, — уныло подумала Инна. — Она двинулась умом. Зря я ее вызвала. Надо было передать все в милицию, и дело с концом».

— Не думайте, я не сумасшедшая, — угадывая ее мысли, произнесла Зоя. — Вы, я вижу, хороший человек. Не то что эта ваша Тамара Олеговна. Всего я вам сказать не могу, да вы и не поверите. Но они… дети эти, постоянно замышляют!

— В каком смысле? — непонимающе улыбнулась Инна, думая, как бы побыстрее свернуть разговор.

— Вот рисуют они, к примеру. — Зоя оживилась, бледное лицо порозовело. — Сидят рядом. Вдруг она руку тянет — дай, мол. Он сразу дает ей карандаш, какой она просит, или ластик, или линейку — ни разу ни ошибется! И во всем они так. Между собой общаются безо всяких слов.

— Они двойняшки. У них особая близость. Такие люди чувствуют друг друга.

— Витя тоже сначала не верил, что они не такие, как все, — думая о своем, проговорила Зоя. — Но потом понял.

— Послушайте, Зоя Анисимовна, — сказала Инна, теряя терпение, — мне кажется, что…

— Вы же меня сами позвали. Так слушайте. Я вам скажу, кто они на самом деле. Вот было им три года. Крошки совсем. Витя хотел их взять на улицу, лето было, день такой хороший. Мне убираться надо было в доме. Ну, я и говорю, идите во двор. А эти не хотели. Он и так, и эдак уговаривает — ни в какую. А Витя тоже упрямый был, за руку схватил девчонку: идем, говорит, и никаких гвоздей. А мальчишка рукой на окно показывает и громко так говорит: «Дождь!» За окном как ливанет! — Зоя прижала руки к груди. — Мы к окошку подбежали — глазам не верим. Солнце жарит вовсю — и дождь стеной. Народ разбегается кто куда, дети визжат. А эти уселись спокойно на ковер, дальше играют.

— Это могло быть совпадением.

— Таких «совпадений» у нас было вагон и маленькая тележка. Чуть что не по ним — жди какой-нибудь пакости. Сварю, например, кашу, зову есть. А они не хотят. Крышку открою — вместо каши в кастрюле черви земляные! Я их в унитаз! Выкидываю — и вижу, что не черви никакие, а нормальная каша! Нелюди эти так в голову умеют залезть, еще не такое увидишь. Или вот хочу их постричь. Они не любят этого, вообще не любят, когда к ним прикасаются. Даже мылись всегда сами, чуть не с пеленок, и ногти стригли. Лет с четырех волосы стригут друг другу. Кто еще из детей так делает, вы мне скажите! — Зоя требовательно уставилась на Инну.

Директриса неопределенно пожала плечами. Это и в самом деле было странно. Но, с другой стороны, дети, возможно, просто самостоятельные — что в этом плохого?

— То-то же, — по-своему расценив молчание Инны, продолжила Зоя. — Так вот, хочу взять ножницы. А руку не могу поднять. Хоть ты тресни — не поднимается. Закричу им: «Шут с вами, ходите обросшие!» Раз — и все в порядке. Как-то с работы пришла — вся мебель сдвинута в центр комнаты. И шкаф тяжеленный, и диван. Как?! Зачем это сделали?! Спросишь — молчат. — Зоя махнула рукой: — Всего не перескажешь. Домой идти не хочу. Да, нервы не выдерживают. Кто бы выдержал? Дашь иной раз подзатыльник. — Она усмехнулась и посмотрела на Инну: — Вы не волнуйтесь, они мне сдачи дают будь здоров.

— Вы хотите сказать, они тоже бьют вас?

— Нет. Они другое делают. Сны. Они посылают мне сны. Господи, это такие кошмары, такие муки смертные… — Зоины руки сжались в кулаки. — Если сорвусь на них, знаю, что на трезвую голову не смогу спать. Не дадут, мстить станут. Выпьешь маленько, хотя бы заснешь.

«Вот спьяну-то тебе и снится», — раздраженно подумала Инна.

Хватит с нее всякой шизофренической чуши. Надо признать, ничего путного из встречи с этой женщиной не вышло.

— Зоя Анисимовна, вы понимаете, что, если дети и дальше будут приходить в школу в синяках, вы можете лишиться родительских прав?

Неожиданно Зоя хохотнула и посмотрела на Инну с оттенком жалости, как на умственно отсталую.

— Попробуйте, сделайте одолжение. Я бы только рада была! Но ничего у вас не выйдет. Они не захотят в приют: там с ними цацкаться будет некому, народу кругом полно. Они со мной захотят остаться, какая бы я плохая ни была. И никто поперек слова не скажет и сделать ничего не сможет.

Инна не нашлась с ответом. Ее собеседница пожевала губами, прикоснулась рукой к волосам.

— Они не люди, вы еще не поняли? Я ведь вам это битый час говорю, а вы не верите. Знаете, тут раньше деревня была? В ней колдуны жили. Их выгнали отсюда, поэтому они и злые на нас. Всех, кто на их земле живет, извести хотят, уничтожить. Поэтому ублюдков этих нечеловеческих сюда и подослали.

— Прекратите! — не выдержала Инна. — По-моему, вам пора.

Зоя не стала возражать. Схватила свою сумку и двинулась к выходу.