Сьюзен Хилл - Саквояж с мотыльками. Истории о призраках [litres]

Год подходил к концу. На улице жгли листья, и в воздухе стоял запах гари.

В конце октября, когда перевели часы и темнело уже к пяти, Белинда возвращалась домой и увидела в окне передней комнаты свет: не яркий, а такой, будто кто-то забыл выключить лампу. Может быть, Норман вчера вечером заходил в комнату и оставил свет гореть? Но почему они сразу не заметили?

Белинда в нерешительности топталась в коридоре перед дверью передней комнаты. Взялась за ручку, но тут же отдернула пальцы. Ручка раскалилась докрасна. Белинда была уверена, что у нее остался ожог.

Но, придя на кухню, она не заметила на руке никаких следов. Когда домой вернулся Норман, Белинда ничего ему не сказала, только попросила:

– Выключи лампу в передней комнате.

Норман стянул пальто:

– Ты туда ходила?

– Нет, но похоже, ходил ты. Там свет горит.

Ирвины уставились друг на друга. Белинда предвидела, что Норман сейчас скажет, и опередила его:

– Просто пойди и выключи. Нечего зря электричество жечь.

Норман вышел в коридор и повесил пальто. Потом зашел в переднюю комнату.

– Лампа не горит, – сообщил он. – Тебе, наверное, показалось. Фонарь отразился в окне.

– А-а-а. Ну да. Фонарь. Конечно.

За ужином Уоллис гонял еду по тарелке, но ничего не ел. На следующее утро под глазами у него проступили темные круги. К завтраку он не притронулся.

– Пусть сегодня посидит дома, пятница ведь. Наверное, заболел. За выходные поправится.

Мальчик лежал на кухонном диване, укрытый одеялом.

– Соланж насовсем вернулась?

Белинда сидела за столом и готовилась к уроку. Небо за окном окрасилось в зеленовато-желтый цвет. Поднялся ветер.

– Ты что такое говоришь? Уоллис, Соланж сюда не вернется. Она умерла.

Маленькое осунувшееся личико побледнело, глаза округлились от страха.

– Она приходила ночью.

– Не выдумывай.

– Так и знал, что ты не поверишь, – произнес Уоллис, а потом плотно зажмурился и на вопросы не отвечал.

Ночью свирепствовала буря. Комнату Уоллиса озаряли голубовато-белые вспышки молний. Мальчик несколько раз просыпался, вскрикивал от страха и выставлял перед собой руки, будто кого-то отталкивая.

– Она ведь один раз заходила к нему в комнату, – рассуждал Норман. – Вот Уоллису и снится тот случай. Со временем пройдет.

После Уоллиса есть отказалась Ферн, хотя ей, похоже, кошмары не снились, да и больной она поначалу не выглядела. А потом девочка начала терять в весе так быстро, что от нее остались кожа да кости.

– Очень странно, – произнес врач общей практики, поправляя рукава. – Девочка совершенно здорова: и с сердцем, и с легкими, и с другими органами все в порядке. На всякий случай сделаем пару анализов – мало ли что?

С Уоллисом – та же картина. Анализы в норме.

– Может, им солнца не хватает? Свозите их на недельку на Мадейру или, скажем, на Тенерифе, – посоветовал врач, но в его голосе звучало сомнение.

Однако ни Норман, ни Белинда не имели возможности взять отпуск. Настроение и аппетит не портились только у Лори.

Каждую ночь Уоллис по два-три раза просыпался с криками и умолял, чтобы его не оставляли одного, поэтому Норман и Белинда в конце концов положили для него матрас на полу своей спальни. Ферн не просыпалась, зато исхудала так, что превратилась в скелет. Ну а потом вернулось зловоние и заполнило все комнаты до единой. Тонкие струйки дыма желтоватого гнойного оттенка просачивались сквозь щели в косяках. Вся семья задыхалась от этих испарений.

– Сил моих больше нет! Здесь оставаться нельзя. Она ведь только этого и хочет: выжить нас. Ладно, ее взяла, пусть празднует победу.

– Ты про кого?

– Сам знаешь. Хватит притворяться.

– Ничего не понимаю, – произнес Норман.

Его лицо приобрело серый оттенок, белки глаз пожелтели.

– А понимать не надо, надо просто уехать.

– Зачем ей нам вредить? Ты ведь намекаешь, что нас преследует ее призрак? С какой стати? Да и вообще, это все сказки.

На следующей неделе Нормана отправили на двухдневную конференцию в Ньюкасл. При мысли, что она в доме одна, Белиндой овладевал такой страх, что кусок не лез в горло.

В первый вечер, в девять часов, она набрала номер пастора Льюиса, но попала на автоответчик.

– Я вас очень прошу, приходите! Или хотя бы перезвоните. Здесь творятся жуткие вещи, мы… нас…

Не успела Белинда положить трубку, как услышала, что дверь передней комнаты открылась, потом снова закрылась. Белинда понимала, что должна идти наверх, к детям, но не осмеливалась даже пересечь коридор. Вместо нее к лестнице направился кое-кто другой. Послышались шаги, сопровождаемые стуком палок. Сначала – медленно по коридору, тук-тук, потом так же медленно по ступенькам, бум-бум. Если бы не дети, Белинду покинули бы остатки храбрости, и она бы так и тряслась всю ночь на кухне. Но эта женщина, точнее, ее призрак, наводил страх на семью Белинды, и вот теперь он поднимался в детские.

Белинда распахнула кухонную дверь:

– А ну спускайся! Не смей туда ходить! Ты что творишь? Что тебе от нас нужно? Чем мы перед тобой провинились? Мы пустили тебя в свой дом! Почему ты нас ненавидишь? За что вредишь детям?

Воцарилась абсолютная тишина, будто уши Белинды набили войлоком.

– Чего ты хочешь?

Тишина сгущалась. Руки и ноги Белинды, до этого тяжелые, как камень, вдруг снова обрели подвижность, и она взлетела вверх по лестнице. Никто не преграждал ей путь. Но жуткая тишина продолжала висеть в воздухе.

Белинда оставила дверь в спальню приоткрытой. Двое старших детей спали там на своих матрасах, свернувшись калачиком лицом друг к другу. Оба были бледны и совсем отощали.

Выходя из комнаты, Белинда заметила на стене напротив тень. Женщина застыла как вкопанная. Тень чуть дрогнула.

– Убирайся отсюда, оставь нас в покое! – даже не проговорила, а прошипела Белинда.

Тень опять качнулась, словно дерево на ветру, но не сдвинулась с места. Тишина стояла такая, будто весь дом завалило толстым слоем снега. Белинда не слышала даже дыхания детей. Тут тень разделилась на части, как отражение в воде после броска камня, потом она стала таять и наконец рассеялась без следа. Перед Белиндой была пустая стена.

В воздухе сохранились лишь слабые остатки прежней вони. Белинда успокоилась, уверенная, что пока новых происшествий не будет. В доме воцарился покой. Тишина стала просто тишиной, а не зловещим молчанием. К тому же теперь отовсюду доносились обычные звуки: машина на улице, вода в трубах, бойлер на кухне разогревается, Уоллис прокашливается.

И все же пронзительный звонок в дверь так напугал Белинду, что она подпрыгнула. Белинда заглянула к детям, но те спокойно спали. В дверь позвонили снова, на этот раз настойчивее.