Керстин Гир - Второй дневник сновидений [litres]

Дома дело обстояло хуже всего. Флоранс, естественно, и тут не собиралась сидеть со мной и Мией за одним столом. Когда кто-нибудь из нас появлялся в дверях, она молча вставала и покидала комнату. Мама, Эрнест и Лотти тяжело вздыхали каждый раз, когда это происходило. Они очень хорошо понимали, почему мы так противны Флоранс, зато причин, по которым случилась вся эта история в саду Рыси, они предпочитали не замечать.

Мы изо всех сил пытались объяснить свой поступок и оправдаться, перечисляя все подлые и непростительные замечания Рыси. Тогда они согласились, что она вела себя не самым подобающим образом, но затем встал вопрос: почему пострадал именно он, невинный Господин Исполин? Самым идиотским во всей этой истории было то, что я уже и сама не понимала, как я вообще решилась на такое преступление.

Но вот Мия думала совершенно иначе. Ей до сих пор казалось, что мы провернули отличную штуку, и всё прошло бы на ура, если бы нас не обнаружили. И тут мы снова подобрались к самому загадочному и тёмному пункту: откуда, чёрт возьми, у этой Леди Тайны вся информация? Ни у меня, ни у Мии просто не было времени, чтобы с кем-нибудь поделиться – и вот обо всём уже написано в её блоге.

Только Генри знал об этом. Но ведь я призналась ему во сне, где никто не мог нас подслушать. Или всё-таки мог? Может, кто-нибудь проскользнул в сон вместе с Генри, превратившись в лёгкий ветерок? Или амёбу?

Мысль о том, что информатором Леди Тайны мог стать Генри, конечно, тоже приходила мне в голову, но я довольно быстро её отбросила. Если я не смогу доверять Генри, то кому же тогда? Нет, так он со мной не поступил бы. В худшем случае он мог выдать мой секрет, не подозревая, что информация попадёт к Леди Тайне. Но когда я попыталась с ним об этом поговорить, он вовсе не был в своём обычном благодушном настроении и даже немного обиделся. Затем он поклялся, что никому, даже случайно, не рассказывал об этой истории.

Я ему верила.

В задумчивости я почёсывала за ухом задней лапой. Конечно же я ему верила, ведь я его любила!

Без Генри вся прошлая неделя была бы просто невыносимой.

Разочарованные взгляды мамы («я-то думала, ты поняла, насколько мне важна наша новая жизнь»), растерянный вид Лотти («такими я вас не припомню – вы ведь и мухи не обидите!»), беспомощность Грейсона («у меня в голове не укладывается, зачем вы это сделали!»), презрение Флоранс (без слов) и попытки Эрнеста списать всё случившееся на наше половое созревание («они ведь всего лишь дети; я как раз недавно прочитал, что во время полового созревания в мозгу случаются короткие замыкания») – всё это ранило гораздо больше, чем утешало. Если бы я могла пожертвовать какой-нибудь частью своего тела, чтобы повернуть время вспять, я бы обязательно это сделала.

Когда я рассказала об этом Мие, она посмотрела на меня в ужасе:

– Ты это серьёзно? Ты бы действительно смогла принести в жертву, например, палец на ноге, чтобы только отменить случившееся?

Я кивнула:

– И даже почку. Или ухо.

– Ты совсем с ума сошла! – сказала Мия. – Мы хотели разозлить Рысю, и нам это удалось. Если бы не эта идиотская Леди Тайна, мы бы чувствовали себя сейчас настоящими героями. Мне плевать на дурацкое дерево. И я преподам этой Леди Тайне хороший урок. Рано или поздно она себя выдаст, и тогда-то я её сцапаю.

Но пока что, к сожалению, мы были далеки от этого – Леди Тайна не жила на нашей улице, как я предполагала. Да и вообще в этом районе больше не было ни одного ученика из «Академии Джабс», в чём мы удостоверились, пересмотрев довольно много адресов.

Мама считала, что наказания, которое на нас свалилось, недостаточно, поэтому она настояла на том, чтобы мы с Мией извинились перед миссис Спенсер и попросили её принять финансовую компенсацию.

Жуткое было зрелище, когда мы стояли перед ней, бормоча: «Нам очень жаль», а сзади на нас пристально смотрела мама. Меня радовало лишь то, что Грейсон и Флоранс при этом не присутствовали, иначе я, наверное, провалилась бы сквозь землю от стыда.

Рыся не приняла наших извинений, но вот от денежной компенсации не отказалась. «Конечно, – сказала она, – цена Господина Исполина неизмеримо высока, и наши сбережения, к сожалению, не смогут его вернуть», но из педагогических соображений она считала необходимым шагом отобрать у нас деньги. Чтобы мы ощутили – неподобающие поступки не остаются безнаказанными. Материальные потери мы перенесли довольно тяжело: впервые мы с Мией были близки к тому, чтобы купить вскладчину наш первый смартфон, но об этом нам конечно же пришлось забыть.

Что касается педагогического влияния, оно ограничилось несколькими новыми словами в нашем лексиконе, такими как «инсубординация» и «побочный ущерб» (которые мы почерпнули из доклада Рыси на тему «Современная молодёжь»).

– Если уж я чем-то и горжусь в этой жизни, так это своей тягой к инсубординации, – заявила Мия на обратном пути.

Я же, напротив, чувствовала себя как живой пример побочного ущерба. Но как там звучит эта знаменитая фраза? «Что нас не убивает, делает нас сильнее». Или, как любил говорить мистер Ву, «Пролитую воду уже не собрать». Другими словами, что случилось, то случилось, и жизнь продолжалась.

Нужно было лишь видеть её светлую сторону. Кроме того, что я расширила свой словарный запас, я ещё и вполне преуспела во всякого рода превращениях. Только представив перед собой лицо Рыси, я мигом превращалась из ягуара в сову. А из совы – в Спота, толстого кота Спенсеров. Немного сосредоточиться – и вот я уже становилась Кнопкой. А теперь японской фарфоровой кошечкой. Бутылкой минеральной воды. Стрекозой с дрожащими крылышками. Снова ягуаром. Лёгким ветерком. Самой собой в костюме женщины-кошки. Великолепно!

– Неплохо, – раздался голос Генри за моей спиной, и я обернулась.

Во время моей интенсивной тренировки по перевоплощению он незаметно вышел из своего сна, во всяком случае, так я считала.

– Ты очень продвинулась.

– Я знаю! – весело сказала я и по щелчку сменила костюм женщины-кошки на футболку и джинсы. – Несколько минут назад сам Монстр Ада от меня убежал. Чем займёмся? Мне что-то захотелось покататься на роликах.

Я снова щёлкнула пальцами, и у нас на ногах оказались роликовые коньки. Я изобразила озорной пируэт.

– Да ты отлично катаешься! – Когда Генри смеялся, вокруг его глаз собирались маленькие морщинки. – Никаких новых припадков самобичевания не наблюдается?

– Не-а. Я поступаю согласно словам мистера Ву: «Независимо от того, насколько тяжёлые времена тебе приходится переживать, носи в сердце зелёную ветвь, и тогда на неё обязательно опустится певчая птичка».

– Ух ты, и откуда только мистер Ву набрался этих попсовых мудростей? – Генри взял меня за руку, и мы вместе поехали вперёд по коридору. Мне так нравилась эта его черта – Генри подхватывал какую угодно идею, не особо расспрашивая. – Значит, здесь снова был Монстр Ада?