Керстин Гир - Второй дневник сновидений [litres]

– Нет, Кнопка, фу! Нельзя! – Я поспешно утащила Кнопку подальше от клумбы, потому что наша собака как раз собиралась произвести над этой надгробной плитой единственно правильное действие.

– Придётся нам ходить в парк другой дорогой, если мы хотим гулять вместе с Кнопкой. Никогда я не смогу спокойно смотреть на эту табличку, не оплакивая в душе наш так и не купленный смартфон.

– Я надеялась, что Грейсон получит на день рождения новый телефон, и тогда мы смогли бы взять его старый, – сказала Мия.

День рождения близнецов был сегодня. Тяжёлый вздох Мии напомнил мне о том, что я до сих пор не знала, какой наряд выбрать.

Флоранс пришла в голову «забавная идея», и вместе с приглашениями она раздала также указания по поводу одежды. Родственники Грейсона и Флоранс должны прийти в голубом, друзья по школе – в красном, знакомые Флоранс по благотворительной работе (суповая кухня для бездомных) – в зелёном. Белая одежда была предписана кавалерам и дамам, которые сопровождали приглашённых, а в чёрном должны были прийти те, кто не подходил ни под одну категорию.

Персефона по этой причине находилась в полнейшей панике. Не только из-за того, что она не могла надеть свою новую голубую юбочку от Миссони. Персефона считала, что красный ей вообще не к лицу. И только когда ей пришло в голову слёзно упросить Габриэля взять её в качестве своей сопровождающей, всё снова наладилось. Габриэль, кстати, ничего против сопровождения Персефоны не имел.

Моя проблема заключалась в другом: я совершенно не понимала, какой цвет нужно выбрать в моём случае. Подходили все, кроме зелёного и белого. Но Мия считала, что Флоранс придёт в ярость, если мы наденем что-нибудь голубое. Красную одежду найти было непросто. (Персефона была права: красный к лицу немногим, и я точно к ним не относилась.) Поэтому я решительно натянула своё чёрное короткое платье «для любого случая», чуть украсив его полосатыми чёрно-пёстрыми колготками. В последний раз я надевала это платье в Южной Африке на похороны одной соседки, тогда оно доходило мне до колен. Сейчас это было мини-платье, чуть узковатое и, наверное, слишком сексуальное для похорон, но на сегодняшний вечер оно подходило мне идеально. Лучшей деталью у него был маленький накладной карман, размер которого точно подходил для того, чтобы положить в него табакерку эпохи рококо.

Вообще-то вечеринка начиналась в восемь, но когда я спустилась по лестнице в половине восьмого, то в гостиной уже толпилось довольно много народу. В основном это были одетые в зелёное благотворительные «супники». Они оказались чрезвычайно пунктуальными, некоторые пришли заранее, несколько часов назад, чтобы помочь убраться в гостиной и столовой.

Большая часть мебели лежала в гараже и сарае, таким образом освободилось достаточно места для маленькой сцены, на которой должна была выступать музыкальная группа, – Эрнест сделал сюрприз Грейсону и Флоранс и пригласил профессиональных музыкантов выступить на открытии вечеринки. Группа называлась «The Chords» .

Персефона утверждала, что эти ребята известны благодаря тому, что выступают на разогреве у группы «Avec» . Ни одно, ни другое название мне ни о чём не говорило, но это не имело особого значения. Главное, что играли они действительно хорошо. Группа уже вышла на сцену и совершала таинственный и сложный ритуал настройки инструментов, во время которого у музыкантов всегда такой вид, будто речь идёт о жизни и смерти.

Грейсон и Флоранс встречали неожиданно нахлынувшую толпу гостей. Флоранс озаряла всех счастливой улыбкой и выглядела неотразимо в новом зелёном платье, которым она, очевидно, демонстрировала солидарность с коллегами по суповой кухне.

Грейсон подмигнул мне, и я обрадовалась, увидев, что он вовсе не выглядел напряжённым, а, скорее, наоборот. Он сжалился над сестрой и снял белую рубашку, которая вывела из себя Флоранс, и надел вместо неё другую – в голубую полоску.

– Белое! Ты что, хочешь совсем меня добить? Если ты останешься в ней, все будут думать, будто ты сопровождаешь кого-нибудь из гостей! – фыркнула она ему в лицо, а затем трагическим тоном добавила: – Хоть раз можешь сделать то, что я прошу?

Да, очевидно, он мог.

Голубой был не самым удачным выбором – хотя, с другой стороны, Грейсон, конечно, был родственником Флоранс.

Я пробралась в кухню, где был оборудован буфет. Еду доставили несколько часов назад. Мия нагрузила себе до краёв огромную тарелку и намеревалась тайком взять её с собой наверх. Я с облегчением увидела, что в качестве угощения были вполне обычные блюда, а не какие-нибудь желе и паштеты из водорослей под цвет приглашённых особ. От Флоранс (и от Рыси, которая оплатила еду) можно было ожидать чего угодно.

Я растерянно огляделась в поисках Генри. Какой-то симпатичный парень в голубой футболке (двоюродный брат Спенсеров?) вручил мне на ходу бокал с шампанским, который я тут же передала Персефоне, а она в свою очередь – старшей сестре Пандоре.

– Очень разумно с твоей стороны отказаться от алкоголя, – сказала Эмили, незаметно возникшая сзади меня. – У тебя и в трезвом состоянии вполне получится вести себя вызывающе.

На ней было простое, но элегантное платье красного цвета с высоким воротом, и я вынуждена была признать, что Эмили относилась к тем немногим счастливчикам, которым этот цвет подходил идеально.

– Ух, – сказала я, – ты отлично выглядишь, Эмили!

– Мне чувствовать себя польщённой или как? – Проходя мимо, она окинула меня презрительным взглядом, и я пожалела о своей спонтанной похвале.

Хотя, с другой стороны, Эмили сейчас могла вызывать только жалость: за последние недели стало понятно, что она готова пойти на всё, лишь бы вернуть Грейсона. Правда, безрезультатно. Флоранс и Рыся создали альянс помощи страдалице. Может, сегодня у неё всё получится. В этом платье…

Я надеялась, что Грейсон всё же окажется достаточно сильным, чтобы ей противостоять.

Музыкальная группа тем временем начала своё выступление.

Из гостиной доносились звуки песни «Here comes the weekend» , и получалось у них ничуть не хуже, чем у «Pink» . Персефона раздобыла два бокала пунша и передала один из них мне, а затем мы вошли в гостиную, где уже начинали танцевать. Мы прислонились к полкам с книгами (мама предусмотрительно вытащила оригинальные издания Оскара Уайльда и Эмили Дикинсон). Персефона пригладила своё белое платье и печально вздохнула.

– Ручаюсь, что Джаспер сейчас очень грустит в своей Франции, ведь ему приходится быть там, а не тут. – Улыбаясь, я попыталась перекричать музыку.

– Джаспер что? – закричала в ответ Персефона, но затем и сама рассмеялась. – Сегодня мне даже на Джаспера наплевать. Сегодня в качестве исключения жизнь просто прекрасна.