Роберт Стайн - Пропавшая девушка [litres]

– Я… я, кажется, его знаю, – проговорила она, смахнув со лба молодого человека темную прядь. Его глаза бессмысленно уставились в небо.

На снег пала тень. Подняв глаза, я увидел того самого красного ястреба, пикирующего вниз. На полпути он круто развернулся и полетел в сторону леса.

Повисла тишина. Мы стояли, оцепенев, и ждали, что Лиззи продолжит.

– О боже. Да. Я его знаю, – повторила Лиззи. – У него кличка – Ангел. Он… он учился в моей прежней школе, пока… – Ее голос сорвался. Отвернувшись от парня, она подняла глаза на меня. – Он, Майкл, учился в моей прежней школе, но влип в неприятности. Причем по-крупному.

Я сглотнул.

– В смысле, неприятности?

– Двух ребят избил. До полусмерти. Все знали, что это его рук дело, но он каким-то образом выкрутился.

– Ого, – пробормотал Диего. – Вот гад.

– Он конченый психопат, – продолжала Лиззи. – Серьезно. Все от него просто стрелялись. Самый злобный тип из всех, кого я знала. Однажды он схватил в столовой учителя и разбил его головой стеклянную дверь. Учитель после этого бросил преподавать.

– Все, поехали, – сказал Диего, вновь заводя мотор. – Валить отсюда нужно.

– Он прав. – Лиззи вскочила и обеими руками отряхнула джинсы от снега. Она оседлала снегоход. – Это был конченый негодяй. Едем. Скорее.

На сей раз никто спорить не стал. Мы развернули снегоходы и погнали вниз по склону Ривер-Ридж. Никто не оглядывался.

Я убил человека, крутилось у меня в голове. Я все представлял себе ошеломленное лицо Ангела, когда мой снегоход врезался ему в бок. Видел, как он взмывает в воздух, суча руками и ногами. Как мне выбросить эту сцену из головы?

Вдобавок, снова и снова прокручивая ее, я не мог забыть и то необъяснимое чувство: как меня будто парализовало, какими вдруг слабыми и беспомощными сделались руки и ноги. Столбняк. С перепугу на меня напал столбняк. Как это еще объяснить?

Мы неслись под гору по широкой трассе вдоль Ривер-Роуд. Впереди – мы с Лиззи, за нами – Диего и Кэтрин, Гейб и Пеппер замыкали.

Солнце еще стояло высоко в небе. Мы летели вниз по склону, без труда вписываясь в повороты.

Внезапно я поднял руку и дал по тормозам.

– Подождите! – крикнул я, перекрикивая рев моторов. Обернувшись, я увидел, как остальные тоже затормозили, образовав неправильный круг. Со стороны это выглядело как авария на шоссе, когда одновременно сталкивается несколько машин.

Авария. Совсем как авария. Это слово не давало мне покоя.

– Майкл, в чем дело? – крикнул Гейб. – Зачем ты остановился?

– Мы должны вернуться, – сказал я. – Мы были идиотами.

Все заговорили одновременно. Я опять поднял руку, пока они не умолкли.

– Мы совершили чудовищную ошибку! – прокричал я; эхо разнесло мой голос над склоном холма. – А вдруг он еще жив? Плевать, какой он человек! Нельзя бросить его умирать в снегу! Это будет уже не несчастный случай. Это будет убийство.

– Слишком поздно, Майкл, – заспорил Диего. – Мы не можем…

– Мы не можем покидать место происшествия, – перебил его я. – Голову включи. Думаешь, копы не заметят следы снегоходов? Заметят как пить дать. А чтобы выяснить, кто их оставил, много времени не нужно.

– Майкл прав, – подхватила Пеппер. – Шесть снегоходов из магазина его отца? И часу не пройдет, как нас всех уже вычислят. И будет еще хуже, потому что мы оставили парня там лежать.

– Разворачиваемся – и обратно, – сказал я. – Вызовем полицию. Расскажем, как дело было. Все согласны?

Возражений ни у кого не нашлось.

Мое внимание привлекла Лиззи. Она сидела, опустив голову, словно напряженно думая о чем-то. Затем она подняла взгляд. Ее темные глаза некоторое время изучали меня, а потом она кивнула, соглашаясь с моим решением. У меня возникло странное чувство – как будто между нами возникла некая связь, как будто мы с ней вдруг сделались очень близки.

Мы развернули наши снегоходы и поехали обратно в гору. Теперь ледяной, порывистый ветер хлестал нам в лицо, до боли в щеках. Я натянул пониже лыжную шапку, но лицо защитить не мог.

Казалось, прошло не меньше часа, прежде чем мы снова взобрались на Ривер-Ридж. Страх, разливавшийся тяжестью в животе, казался мне холоднее бушующего ветра.

Я первым достиг рокового места у лесной опушки. Остановился. Заморгал. Пригляделся получше.

– Где он? – закричала Лиззи. Остальные, не веря своим глазам, что-то невнятно забормотали.

Парень исчез, оставив лишь отпечаток в снегу. Вот тут была его голова, тут – спина, тут – нога, выгнутая под неестественным углом. Вот тонкая полоска розового снега – это кровь натекла из разбитой головы.

Но никакого тела. Никакого тела, распростертого на снегу.

– Ну, хотя бы мы знаем, что он жив, – с трудом вымолвил я.

– Но он психопат, Майкл, – проговорила Лиззи тоненьким голоском. – И он знает, кто мы такие. Он знает, кто мы. Мы… боюсь, теперь мы влипли по-крупному.

Увидев на крыльце двух полицейских, Джина Пальмьери почувствовала облегчение.

Вот уже пять дней она ждала хоть каких-нибудь известий, не в силах заняться ничем другим. В доме царил беспорядок. В раковине громоздились немытые тарелки. Джина даже не застилала постель.

Да и спать она не могла. Как уснуть без Анжело рядом? Бет тоже исчезла. От обоих не было ни слуху ни духу.

Родственники без конца приезжали составить ей компанию, но у нее не было сил на разговоры с ними. Разве она обязана вести светские беседы? Может, они ждут, что она еще и кормить их будет?

У нее самой кусок не лез в горло, а желудок превратился в тугой узел. Сейчас она сидела на диване, держа в руках нераскрытый журнал, рядом на столике остывала чашка забытого чая. Тут-то она и увидела за окном гостиной двух полицейских в черной униформе, идущих по дорожке к дому. Не успели они позвонить в дверь, как Джина уже открыла ее.

Они сняли фуражки, и по выражению лиц стало понятно: добрых вестей можно не ждать.

Да и как могло быть иначе?

Анжело и Бет не могли вместе уехать на отдых. Они не стали бы праздновать открытие конюшни без нее.

Несомненно, с ними случилось что-то ужасное.

Джина отвела мрачных офицеров в гостиную, молча указала на низкую коричневую кушетку. Сама она встала позади кресла, вцепившись руками в спинку, словно в спасательный круг.

– Миссис Пальмьери, полагаю, вам нужно присесть, – произнес тот, кто представился сержантом О’Брайеном, сделав жест рукой.

Она покачала головой. Ее темные глаза избегали его взгляда.

– Мне и здесь хорошо.

О’Брайен кивнул. Его напарник, офицер Манелли, ерзал, словно на иголках. Джина знала, что кушетка уже старая и сидеть на ней неудобно, но тут причина явно крылась в другом.