Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]
- Название:Проклятая игра [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:1985
- ISBN:978-5-17-133692-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Клайв Баркер - Проклятая игра [litres] краткое содержание
Проклятая игра [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Потом, накануне этой ночи несущихся облаков, он внезапно проснулся в четыре часа утра. Конечно, ему снились ужасные сны, и он полагал, что они будут сниться еще много лет. Но сегодня они не ограничивались его головой, а были рядом. Теперь они были рядом.
Карис не лежала рядом с ним на узкой кровати. Она стояла посреди комнаты с закрытыми глазами; мелкие мышцы ее лица необъяснимым образом подергивались. Она снова говорила или, по крайней мере, попыталась говорить, и на этот раз он знал, знал без тени сомнения, что каким-то образом Мамулян все еще в ней.
Он позвал ее по имени, но она не подала виду, что проснулась. Встав с кровати, он пересек комнату, направляясь к ней, но стоило приблизиться, как воздух вокруг них, казалось, наполнился тьмой. Ее бессвязные речи стали настойчивее, и он почувствовал, что темнота сгущается. У него зачесались лицо и грудь, защипало глаза.
Он снова позвал ее по имени, теперь громко. Ответа не последовало. По ней начали скользить тени, хотя в комнате не было света, который мог бы их отбросить. Он вгляделся в ее бормочущее лицо: тени напоминали блики, отбрасываемые светом сквозь усыпанные цветами ветви, словно она стояла в тени дерева.
Над ним что-то вздохнуло. Он поднял голову. Потолок исчез. На его месте раскинулся узор из ветвей, растущих прямо у него на глазах. Он не сомневался, что ее слова были в самом корне, и с каждым произнесенным ею слогом они становились все мощнее и запутаннее. Ветви колыхались, набухая, выпускали отростки, которые в считаные секунды становились тяжелыми от листвы. Но хоть древо и выглядело полным жизни, в каждой его почке таилась порча. Его листья были черными и блестели не от сока, а от гнилостного пота. Паразиты сновали вверх-вниз по ветвям; зловонные лепестки падали как снег, обнажая плоды.
До чего ужасные плоды! Связка ножей, перевязанных лентой, словно подарок убийце. Голова ребенка, висящая на заплетенных в косы волосах. Одну ветку обвили человеческие кишки, с другой свисала клетка, в которой заживо горела птица. Все это сувениры, память о прежних злодеяниях. И был ли коллекционер здесь, среди своих сувениров?
Что-то шевельнулось в бурлящей темноте над головой Марти, и это была не крыса. Он слышал шепот. Там человеческие существа покоились в гнили. И они спускались вниз, чтобы он присоединился к ним.
Он протянул руку сквозь кипящий воздух и взял Карис за руку. Она казалась мягкой, будто плоть вот-вот должна была разделиться под его нажимом. Глаза под сомкнутыми веками закатились, как у помешанной на сцене; ее рот все еще произносил слова, которые сотворили древо.
– Прекрати, – сказал он, но она продолжала болтать.
Он схватил ее обеими руками и закричал, чтобы она заткнулась, тряся при этом. Над ними заскрипели ветки, и на него посыпались веточки.
– Просыпайся, черт бы тебя побрал, – сказал он ей. – Карис! Это Марти, я, Марти! Проснись, ради бога.
Он почувствовал что-то в своих волосах и, подняв глаза, увидел женщину, плюющую на него жемчужной нитью слюны. Она брызнула ему в лицо, холодная как лед. Паника нарастала, он начал кричать на Карис, чтобы та остановилась, и, когда это не удалось, сильно ударил ее по лицу. На мгновение поток заклинаний прервался. Древо и его обитатели недовольно заворчали. Он ударил ее снова, сильнее; увидел, что лихорадка под ее веками начала спадать. Он снова позвал ее и встряхнул. Ее рот приоткрылся; нервный тик прекратился, ужасная сосредоточенность покинула лицо. Древо задрожало.
– Пожалуйста… – взмолился он, – проснись.
Черные листья съежились и исчезли, лихорадочные ветви утратили тщеславие.
Она открыла глаза.
Бормоча от досады, гниль сгнила и ушла в небытие.
След от его руки все еще зрел на ее щеке, но она, видимо, не заметила ударов. Ее голос был затуманен сном, когда она сказала:
– Что случилось?
Он крепко обнял ее, не чувствуя себя достаточно храбрым, чтобы озвучить хоть какой-то ответ. Только сказал:
– Тебе что-то приснилось.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Я не помню, – сказала она, а потом, заметив, что у него дрожат руки, спросила: – Что случилось?
– Кошмар, – сказал он.
– Почему я не в постели?
– Я пытался тебя разбудить.
Она пристально посмотрела на него.
– Не хочу, чтобы меня будили, – сказала она. – Я и так достаточно устала. – Она высвободилась. – Я хочу вернуться в постель.
Он позволил ей вернуться на смятые простыни и лечь. Она снова заснула, прежде чем он подошел к ней. Он не присоединился к ней, а просидел до рассвета, наблюдая, как она спит, и пытаясь отогнать воспоминания.
– Я возвращаюсь в отель, – сказал он ей в середине следующего дня, этого самого дня. Он надеялся, что у нее найдется объяснение событиям прошлой ночи – слабая надежда! – что она может сказать ему, что это была шальная иллюзия, которую ей наконец удалось выплюнуть. Но таких заверений не прозвучало. Когда он спросил ее, помнит ли она что-нибудь о прошлой ночи, она ответила, что в эти ночи ей ничего не снилось, и была этому рада. Ничего . Он повторил это слово как смертный приговор, думая о пустой комнате на Калибан-стрит; о том, что ничто было сущностью его страха.
Видя его отчаяние, она потянулась к нему и коснулась его лица. Его кожа была горячей. На улице шел дождь, в комнате было сыро.
– Европеец мертв, – сказала она ему.
– Я должен сам проверить.
– В этом нет необходимости, малыш.
– Если он мертв, почему ты разговариваешь во сне?
– Неужели?
– А еще ты творишь иллюзии.
– Может, я пишу книгу, – сказала она. Попытка легкомысленно пошутить оказалась неудачной. – У нас полно проблем и без того, чтобы туда возвращаться.
Это было правдой: нужно многое решить. Во-первых, как рассказать эту историю, а во-вторых, как сделать так, чтобы ему поверили. Как отдать себя в руки закона и не быть обвиненным в убийствах известных и неизвестных. Где-то там Карис ждало целое состояние; она была единственной наследницей своего отца. Это тоже была реальность, с которой приходилось считаться.
– Мамулян мертв, – сказала она ему. – Разве мы не можем на время забыть о нем? Когда найдут тела, мы расскажем всю историю. Но не сейчас. Я хочу отдохнуть несколько дней.
– Вчера ночью ты призвала кое-что. Здесь, в этой комнате. Я видел.
– Почему ты уверен, что это я? – возразила она. – Почему я должна быть одержимой? Уверен, что не ты поддерживаешь в этом жизнь?
– Я?
– Ты не в состоянии это отпустить.
– Ничто не сделает меня счастливее!
– Тогда забудь обо всем, черт бы тебя побрал! Пусть оно уйдет, Марти! Его нет. Он умер, исчез! И дело с концом!
Она оставила его переваривать обвинение. Может, все так и есть; может, ему просто приснилось древо, и он обвинял ее в собственной паранойе. Но в ее отсутствие все его сомнения сговорились. Как он мог ей доверять? Если Европеец выжил – каким-то образом, где-то, – не мог ли он вложить эти аргументы в ее уста, чтобы Марти не вмешивался? Все то время, что она отсутствовала, он провел в мучительной нерешительности, не зная пути, который не был бы запятнан подозрениями, но не имея сил снова встретиться с отелем и тем самым доказать свою правоту.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: