Ричард Лаймон - Дикарь [ЛП]

Несмотря на боль и усталость, чувствовал я себя хорошо. Свежее новое утро. Я с Джесси. И знаю, что моя охота на Уиттла подошла к концу.

Джек Потрошитель больше не загубит ни одной живой души.

Перед нами лежал целый великолепный яркий мир. После Тумстоуна, после лечения и отдыха, мы свободны распоряжаться нашей жизнью. Само собой, я попрошу ее руки. Скорее всего, она согласится. Может, она даже снизойдет до свадебного наряда и мне не придется еще раз получать пулю, чтобы увидеть ее в платье.

Мы были уже недалеко от подножия горы, и я развлекал себя мыслями о нашей будущей семейной жизни, как вдруг Сабля страшно закричала и встала на дыбы. Я полетел назад, но повис на веревке. Джесси вскрикнула. Несмотря на рывок, столь сильный, что я боялся, как бы она не сломала себе спину, она удержалась в седле. Я висел на ней, пока Сабля, подскакивая на задних ногах, не свалилась с тропы. Раздался визг, передние ноги взмыли к небу, и она полетела в неизвестность.

— Нет! — завопила Джесси.

Она прыгнула в сторону, стащив меня с лошадиной спины, явно рассчитывая на то, что мы приземлимся на тропу. Не удалось. Мы врезались в склон. И покатились вниз. Спуск был ужасающе крут. Нас мотало из стороны в сторону и поминутно прикладывало о скалы. Связанные вместе, мы врезались друг в друга. Своим весом я прижал Джесси к скале. Ее затылок молотил меня по лицу. Мы летели все дальше и дальше.

Пока мы падали, я как-то умудрился обнять ее и прижать к себе, несмотря на всю слабость в руках.

Так мы и мчались вниз, вертясь и подпрыгивая, ударяясь о камни и поминутно обдирая все тело о кусты ежевики, чтобы, проломившись через них, биться о новые каменюки.

Затем нас сбросило с уступа.

Я был сверху в тот момент, когда мы полетели вертикально вниз. Я перекувыркнулся в воздухе, надеясь поменять нас местами, чтобы первым приземлиться на то, что ожидало нас внизу. Увы, ничего не получилось. Очень скоро мы врезались в землю. Тело Джесси приняло на себя основной удар. Лицом я врезался ей в затылок. Меня поглотила тьма.

Когда я пришел в чувство, то обнаружил, что распростерт на спине у Джесси. Я поднял пульсирующую голову. Вместе с ней поднялись и волосы Джесси, которые кровь приклеила к моему лицу. Когда я стал оглядываться, они отлипли.

Мы окончили свою полет у подножия горы. Сабля лежала рядом, мертвая, стервятник расклевывал ее кишки.

Неужели Джесси тоже погибла?!

Я позвал ее по имени, голос прозвучал сухо и грубо. Она не отозвалась.

Мои руки застряли под ней, одна — на животе, вторая выше. Под ней я чувствовал связывавшую нас веревку. И ее кожу. Она была липкой от крови. Я лежал очень тихо, сосредоточившись на второй руке, надеясь почувствовать биение сердца Джесси.

Я не чувствовал ничего.

Может, моя рука слишком низко, слишком далеко от сердца? А может, она так изувечена, что не может почувствовать слабые удары сердца?

Я попытался сдвинуть руку повыше. Все усилия привели только к вспышке боли в дырке от пули и разбитом плече.

— Джесси, — прохрипел я. — Джесси, очнись! Пожалуйста!

Она не отвечала. И не шевелилась.

— Ты не умерла! — вскричал я. — Нет! Нет!

Тут я окончательно потерял самообладание. Я бился и брыкался, пока не высвободил руки из-под Джесси. Наконец мне удалось перевернуться. Я лежал, упершись спиной в Джесси, задыхаясь и всхлипывая, солнце било мне в глаза.

Я сел, натянув веревку. Джесси поднялась вместе со мной. Рванувшись вперед, я смог встать на колени. Затем поднялся на ноги, быстро пригнулся и подпрыгивал, пока не умостил Джесси на спине.

Я пошел вперед. Скорее похромал.

Несколько шагов к Сабле. Мне нужна фляга. Стервятник отлетел в сторону. Но я пошел прочь. Как я подниму флягу? Как, если руки мои бесполезны? Как, с Джесси на плечах?

Так что я проковылял мимо Сабли и вышел на дорогу.

Дорога приведет нас… куда? Куда-нибудь. Прочь отсюда. Туда, где мы сможем отдохнуть и прийти в себя.

Я плелся все дальше и дальше.

Голова Джесси болталась рядом с моей шеей. Ее руки болтались позади, все четыре конечности висели, будто лапы убитого зверя. Ноги тоже болтались, да. Я их видеть не мог, но чувствовал, как каблуки ее сапог стукаются об меня.

Мне нравилось это ощущение.

Удары ее сапог. Как будто она жива и дает мне игривые пинки.

Так мы продвигались по дороге.

То и дело я падал на колени. Но каждый раз поднимался и изо всех сил шел вперед.

Ближе к закату мы набрели на крытый фургон, стоявший на обочине.

Дальше я идти не мог.

Я упал лицом в дорожную пыль.

Растянувшись под Джесси, едва не сходя с ума от усталости, боли и горя, я попытался позвать на помощь.

Когда я открыл глаза, то обнаружил себя сидящим у колеса фургона. Джесси лежала на земле возле моих ног.

Лицо у нее было в крови, платье разорвано в клочья. Оно аккуратно прикрывало ноги и было, как полагается, застегнуто на все пуговицы, но сквозь дыры в ткани виднелась кожа. Руки были аккуратно сложены на груди.

Колесо качнулось под моей спиной, когда кто-то спрыгнул наземь.

Большой дядька с белой бородой, и головой, увенчанной котелком с белыми перьями, торчащими по бокам на манер кроличьих ушей. Повсюду на рубахе и мокасинах по колено тряслась бахрома, пока он суетился возле Джесси, держа в руке бутылку красной жидкости.

Он был мне знаком.

— Доктор Джетро Лазарус, к вашим услугам. Мы снова встретились, Тревор, мой мальчик.

Присев рядом с головой Джесси, он сунул пробку в зубы, вытащил ее и плюнул ей в ближайший кактус.

— Сейчас будет как огурчик! — провозгласил он и подмигнул мне.

— Она… жива?

— Мертвее мертвого, к сожалению. Но не волнуйся. — Он показал мне бутылку и потряс ей. — Эликсир Славы. Все снимает, как рукой.

— О, привет, — поздоровался со мной Элай, появившись в поле зрения откуда-то со стороны передка повозки, неуклюжий и ухмыляющийся. Он помахал мне рукой.

Он выглядел таким… беззаботным.

Мертва. Джесси мертва. Мертвее мертвого.

Этого я и боялся.

Я смотрел на нее во все глаза. Мой «партнер». Моя любовь.

Я знал, что дело этим кончится, если она отправится со мной.

Лазарус с усилием приоткрыл Джесси рот.

— Все готовы узреть чудо Эликсира Славы? — спросил он меня.

Всего Эликсира Славы в мире не хватит, чтобы вернуть мне Джесси. И я возненавидел старого жулика за эту комедию.

— Оставь ее в покое, — выдавил я.

— Оставить ее мертвой? Когда я, доктор Джетро Лазарус, обладаю возвращающей к жизни силой Эликсира Славы? Приготовься к чуду из чудес!

— Аллилуйя! — завопил Элай и захлопал в ладоши.

Лазарус влил Эликсир Славы Джесси в рот. Какое-то количество расплескалось по окровавленным губам и подбородку, стекло по щекам. Но не все. Большая часть жидкость достигла цели.