Ричард Лаймон - Дикарь [ЛП]

— Если у кого-то не сильные телесные повреждения, то он, для начала, просто не мертв.

— В зависимости от, мой друг. От того, сколько нетронуто, и сколько разрушено.

— Если малый умер, то он умер. Этот ваш Эликсир Славы ничего с этим не сделает.

— Есть многое на свете, друг Горацио…

— Может я и покажусь глупым, доктор Лазарус, но я, как правило, так не думаю.

Он потянул поводья и остановил свой экипаж.

— Я тебе вот что скажу, Тревор. Только представьте, что я даю вам доказательство, на ваших глазах даю, что мой Эликсир Славы имеет силу воскрешать мертвых?

— Думаю, я куплю бутылку, — сказал я, качая головой. Ничего такого доказать он не мог, и я это знал. Тем не менее, пока он слезал с передка, а я шел за ним к задней части повозки, то ловил себя на том, что размышляю, смогу ли я вернуться на место, где я похоронил МакСуина и других ребят. А еще я размышлял, что будет, если они слишком изувечены для того чтобы эликсир сработал. Затем я подумал, что мне стоит купить достаточно, чтобы воскресить и тех одиннадцать человек. Сделать это было бы правильно, но я рассудил, что они могут попытаться убить нас снова, а затем выругался на себя за такие тупые мысли. Никакое количество Эликсира Славы не оживит никого из них.

Пусть будет, как будет, но я с большим любопытством ждал, какое доказательство припас старик.

Он откинул заднюю стенку повозки и пробрался под холстиной внутрь. Повозку слегка покачивало, пока он копошился внутри. Затем донесся скрипучий долгий звук.

— Дай мне руку, — позвал он изнутри.

Я слез с коня. Когда я закончил привязывать Генерала к штырю сзади повозки, покрышка оттопырилась и оттуда на землю спрыгнул Лазарус, таща за собой деревянный ящик. Бутылка эликсира, емкостью в пинту, стояла на ящике, и в ней бултыхалась красная жидкость.

Он прекратил тянуть, схватил бутылку и перебросил ее мне. Затем продолжил вытаскивать. Все большая часть ящика показывалась на свет.

— А что у вас там? — спросил я, хотя нисколько не сомневался в том, что я вижу.

— Гроб. Будь хорошим мальчиком и возьмись за другой конец.

[1] В. Шекспир «Юлий Цезарь» акт II, сцена 2.

[2] Там же.

Глава 37

ЛАЗАРУС И ПОКОЙНИК

Мое любопытство несколько поутихло, и я не очень горел желанием увидеть, что может быть в гробу. Однако я убрал бутыль в карман и сделал, что он сказал. Приблизившись, я вынужден был задержать дыхание, чтобы не чувствовать ужасного запаха, идущего изнутри.

Гроб был настолько тяжелым с моего конца, что я чуть его не уронил, однако все-таки удержал, пока мы не опустили его на землю позади повозки. Затем я отошел на несколько шагов, чтобы избавиться от вони.

Тяжелая работа должно быть утомила Лазаруса, так как он уселся прямо на гроб. Он вытащил из кармана платок и обтер лоб.

— Там у вас труп, да? — поинтересовался я.

В ответ он подмигнул.

— Будь хорошим мальчиком, передай мне Эликсир.

Я протянул ему бутыль. Он откупорил ее, сделал глоток и вздохнул.

— Все снимает как рукой. На-ка, хлебни, — сказал он и протянул бутылку мне.

Я покачал головой.

— Пожалуй, я поеду. На мертвецов я достаточно насмотрелся.

— Не стоит беспокоиться. Он в довольно пристойной форме. Даже особо не воняет, если стать с наветренной стороны. Я снял его всего лишь два дня назад.

— Сняли его?

— Это был парень, бросавший длинную веревку, а оказавшийся на конце короткой.

— Длинную веревку?

— А он был делец. По крупному рогатому скоту. Только удача его покинула, вот работники схватили и вздернули его. Я оказался там по чистой случайности, увидел казнь в самый последний момент. Настоящая удача. Видишь ли, найти более-менее целого человека для оживления — дело нелегкое.

Он сделал еще несколько глотков эликсира.

— Линчевание — самое оно. Если человека вешают на настоящей виселице, то шея у него ломается. И вытягивается сильно. И это еще если он не со слишком большой высоты падает, и голова вообще начисто не отрывается. В любом случае, парень не подходит. Мне приходилось воскрешать нескольких человек со сломанной шеей, и они порядочно отпугнули клиентов, когда стали шататься с мотающимися головами. Но у нас тут парень, которого линчевали, просто задушили до смерти, поэтому шея у него цела. Вот так оно получается. Задушенный он. Сдавлена шея. — Он стукнул бутылкой по крышке гроба. — Я сразу же понял, что он мне нужен. Ребята с ранчо не хотели его отдавать, им хотелось, что он повисел в качестве урока для таких же персонажей. Но я дал им доллар, и они разрешили его снять.

Лазарус снова поднял бутылку, сделал еще один глоток и закупорил ее. Улыбаясь мне, он сказал:

— Парень будет первый сорт, как хлебнет Эликсира Славы.

— Хотелось бы думать.

— Ну что, попробуем?

Лазарус встал. Бутылку он протянул мне.

Крышка просто лежала поверх гроба, приколочена она не была. Старик наклонился над ней и взялся за края. Я решил, что если драпать, то для этого самое время. Однако стоял на месте. Он заинтриговал меня. Я знал, что вернуть труп к жизни он не в состоянии, но очень хотел посмотреть, как он будет выпутываться.

Тут он хмуро посмотрел на меня и снова выпрямился.

— Единственное затруднение, — сказал он.

— В самом деле, хоть одно, да должно было случиться.

— Я приберегал его для показа в Тусоне. Не могу же я потерять его ради единственной сделки.

— Значит вы хотите, чтобы я купил больше, чем одну?

— Воскрешение обойдется в пять бутылок.

— Я куплю десять, если он действительно мертв и действительно воскреснет.

— Это обойдется тебе в десять долларов. У тебя есть с собой столько?

Его вопрос задел меня даже сильнее, чем перспектива лицезреть покойника в гробу.

Внезапно я понял его игру.

Он не собирался оживлять труп.

В повозке он был недолго, но вполне достаточно, чтобы положить Бастера в гроб.

— Лишняя десятка у меня есть, — сказал я.

— Точно?

— Открывайте.

— Минутку, — сказал он. — Есть еще одно незначительное обстоятельство.

— Какое же?

Он ткнул пальцем в гроб.

— Как я уже говорил, я собираюсь воспользоваться им в Тусоне. Живой и здоровый он мне ни к чему, и я прошу вас не поднимать шуму, когда дело дойдет до повторного убийства.

— Само собой.

— Мне придется его задушить. Не самое приятное зрелище.

— Мне без разницы, — отвечал я, зная, что дело до этого не дойдет.

— Я что хочу сказать, Тревор — не слишком к нему привязывайтесь.

— Ни в коем случае.

Он снова склонился над гробом. Пока он толкал крышку, я переложил эликсир в левую руку, а правую положил на револьвер.

Доставать не стал, потому что Лазарус еще не влез внутрь.

Я подошел поближе, задержав дыхание, чтобы не чуять ужасающей вони.