Ричард Лаймон - Дикарь [ЛП]

Мигом припомнились мне проделки Уиттла.

— Прах тебя побери! — заорал я. — Никогда так не говори!

Она испуганно уставилась на меня.

— Господи Боже мой! Что с тобой стряслось? Я же просто шучу.

— Ничего смешного тут нет!

— Успокойся, успокойся. — Положив руки мне на плечи, она заглянула в глаза. — Что случилось? Тревор?

Я покачал головой.

— Скажи мне. Мы же партнеры, верно?

— Это Уиттл. Он… он не только глотки им перерезал. Женщинам, про которых я тебе говорил. Он их жутко исполосовывал. И… и отрезал им груди.

Руки Джесси задрожали на моих плечах. Она, не говоря ни слова, присела передо мной на колени, не убирая рук, и наклонила голову ближе ко мне.

— Мне очень жаль, что я такое сказанула, — прошептала она.

— Если он когда-нибудь доберется до тебя…

— Не доберется.

— Он и твои отрежет. Так, как ты хочешь.

— Я так не хочу. Я просто пошутила.

Я поднял руки и положил руки ей на груди. Я держал их нежно, ощущая их прохладную влажность, их гладкость и вес, чувствовал давление сосков. Она не остановила меня. Вместо этого она присела, чтобы мне не приходилось держать руки на весу. Затем она поцеловала меня в губы.

— Мы никогда не убьем Уиттла, — наконец сказала она, — если не попадем на дорогу.

Поцеловав меня вновь, она откинулась назад, размотала рукава на шее, и, подняв рубашку высоко над головой, просунула в них руки.

Когда она застегнулась, я сообразил, что именно она только что произнесла.

— МЫ никогда и не убьем Уиттла, — сказал я ей. — Это мой долг, и я не должен втягивать тебя в подобное предприятие.

— Так-так.

— Да.

Мы встали, слезли с камня, и Джесси стала смотреть, как я надеваю оружейный пояс.

— Ты никуда без меня не пойдешь, — заявила она.

— Хочешь, чтобы тебя разделали, да?

— Тебе нужна я, и ты это знаешь.

— Мне не нужна твоя смерть.

— Аналогичная история. Как мне понравиться, если ты уйдешь один и будешь убит? Я скажу тебе как — не очень. Так что я остаюсь с тобой. Лучше тебе к этому привыкнуть.

Что ж, спорить я смысла не видел. Проще спорить с пнем, чем с большинством женщин. А Джесси в этом плане была еще более упертая.

— Как скажешь, — сказал я ей.

Она посмотрела на меня, и я понял, что она не обманулась. Но в этом взгляде было и нечто больше. Как-будто она говорила: «Посмотрим, как ты справишься с Уиттлом без меня».

Вернувшись в лагерь, мы собрали вяленое мясо. Мы сжевали по куску, а остальное завернули в тряпицу и убрали в седельную суму. На вкус мясо было совсем не столь ужасно, как я предполагал, но жевать его было так тяжело, что у меня заболели челюсти. Запили его мы водой из бутыли, оставшейся после виски.

Потом Джесси срезала упряжь с повозки. Повозившись какое-то время, она соорудила что-то вроде уздечки для Генерала.

Мы накинули ее на голову коня, следом остатками упряжи от повозки примотали ему на спину пухлые емкости с водой. Когда они были погружены, на конской спине осталось место только для одного всадника. Но выбора у нас не было, мы нуждались в воде.

Связав обе винтовки веревкой, мы также уложили их на коня.

Под конец, я надел шляпу, а Джесси намотала на голову штанины от брюк немца.

Она уселась верхом.

Мне было жалко покидать наш бивак. Совсем неважно, что здесь мы убили немца. Главное, это было место, где я нашел Джесси живой и здоровой несмотря на все препятствия, здесь мы вместе трудились и преодолели немало сложностей, здесь мы спорили и мирились, здесь мы смеялись, целовались и обнимались, здесь мы стали больше чем «партнерами».

Это было наше место. Повозка еще была видна, как я уже принялся скучать по нему.

Но ведь мы не могли оставаться здесь вечно.

Меня ожидал Уиттл.

Он будет вечно дожидаться меня, не давать мне покоя до тех пор, пока я не найду и не прикончу его.

Мы знали, что дорога сметена наводнением, и потому я сидел у ручья, пока Джесси объезжала округу, разыскивая ее следы. Как только она уехала, я разнервничался и почувствовал себя очень одиноко. Я сидел и горевал.

Вскоре я обратил внимание на дерево, лежащее с другой стороны ручья в отдалении от воды. Нижняя часть его была зажата знакомыми скалами. Это было то самое дерево, где я обнаружил жену немца и их сына. Вода ушла и оставила его на суше.

От этого зрелища я похолодел и моментально пожалел, что узнал это дерево. Но было поздно.

Я быстро отвел глаза в сторону, не дожидаясь, пока они наткнутся на тела, что я оставил на берегу ниже по течению. Я знал, что они где-то там. Но точно не желал их видеть.

Наконец, Джесси вернулась.

Я был очень рад видеть ее вновь.

— Нашла! — крикнула она. — Но еще далеко.

Какое-то время мы двигались вдоль ручья.

Вскоре мы перебрались на другую сторону и напали на дорогу буквально в сотне ярдов дальше к западу. Значительная часть ее была размыта наводнением.

Мы двинулись по ней, по очереди залезая на Генерала, а иногда оба шли пешком, чтобы дать ему отдохнуть. Проголодавшись, мы слегка перекусывали. Жажду мы и Генерал удовлетворяли водой из самодельных бурдюков. Похвастаться большими запасами мы не могли, но для наших нужд их, в общем и целом, хватало.

В первый день других путешественников нам не встретилось. Чтобы продолжить в том же духе, лагерь мы разбили на порядочном расстоянии от дороги. На следующий день мы повстречали человека из Бисби, который шел со стороны Тумстоуна. Он не причинил нам вреда и рассказал, как попасть в Тумстоун. Мы были рады услышать, что цель нашего похода всего в шестидесяти-семидесяти милях.

Еще три дня мы шли в том направлении, которое указал нам путник. Нам удалось настрелять немного дичи, так что у нас было некоторое количество мяса помимо вяленого мула, еще мы нашли достаточно свежей воды, чтобы наполнить наши импровизированные бурдюки и повстречали немало путников, но не попали ни в какие неприятности.

Джесси больше не сдирала свою рубашку. По крайней мере, не передо мной. Я подумал, это для того, чтобы я лишний раз не вспоминал о Уиттле.

Как бы то ни было, я думал о нем очень много. Чем ближе мы подходили к Тумстоуну, тем больше места он занимал в моих мыслях. Если бы Джесси несколько раз оголилась, я, думается, как раз меньше стал бы думать о нем, а больше — о хорошем. Но она этого не делала, и эту тему я не поднимал.

Раздобыть одеяла мы не пытались, поскольку навострились по ночам сохранять тепло, плотно прижавшись друг к другу. Даже несмотря на то, что Джесси никаких вольностей мне не позволяла, ночи для меня были поистине чудесными.

Я принялся мечтать, чтобы Тумстоун мы не нашли никогда.

Однако на закате третьего дня, считая от встречи с человеком из Бисби, мы, взглянув с высоты, обнаружили город, раскинувшийся вдали, приблизительно в пяти милях от нас.