Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Кто-то особенный?

Санта криво усмехнулась.

— Нет. Просто приятель. Человек, с которым проводишь время.

Билли кивнул.

— Тогда я пойду. Не хочу...

— Нет! — Санта подалась вперед и схватила его за руку. — Не уходи. Поговори со мной, пока не явится Бадди, хорошо? Я ужасно не люблю оставаться вечером одна.

— А что подумает Бадди, когда увидит нас вдвоем?

— Не знаю. Какая разница?

Ее глаза светились в слабом свете настольной лампы, а пальцы холодили мокрую от дождя кожу Билли.

— Может, он подумает... что между нами что-то было?

— А ты хочешь, чтобы между нами что-то было?

— Я... я тебя почти не знаю.

— Ты не ответил на мой вопрос, чокто. Это ты бродишь вокруг моего трейлера по ночам?

— Нет. — «Рассказать ей про змеелова? — подумал он про себя. — Но к чему хорошему это приведет? Санта испугается еще больше, а полиция все равно не докажет причастность этого человека к смерти Чалки. Нет. Через четыре дня ярмарка закончится, Санта уедет, и змеелов больше не сможет ее беспокоить».

— Ну а я думала, что это ты. Я думала, ты шпионишь за мной! Вот глупость! — Она засмеялась и потянула Билли на кровать. — Садись. Хочешь пива?

— Нет. Спасибо. — Юноша оглядывался по сторонам, пока Санта возилась в холодильнике и открывала «Миллер».

— Извини за беспорядок. Иногда я становлюсь ленивой, как книжная страница. — Она отпила пиво из банки, подошла к окну и снова выглянула наружу. — Проклятие! Льет еще сильнее. — Стало слышно, как по крыше трейлера барабанят дождевые капли. — Я хотела сходить на это ваше «Призрак-шоу». — Девушка опустила занавеску и повернулась к Билли. — Ты веришь в привидения?

Юноша кивнул.

— Я тоже. Знаешь, я родилась в Новом Орлеане, а это самый густонаселенный призраками город во всей стране. Они так и кишат в деревянных строениях. Конечно, я не видела ни одного, но... — Она села рядом и вытянула длинные обнаженные ноги. Через разрез халата были видны ее бедра. — Черт побери! Я думаю, Бадди не придет. Ублюдок обманул меня. Обещал дать работу в Бирмингеме после того, как ярмарка закроется.

— И что ты будешь делать?

— Не знаю, может быть, поеду домой. Мои дети живут вместе с бабушкой. Да, не удивляйся! У меня две маленькие девочки. Я не выгляжу так, будто у меня двое детей, да? — Санта похлопала по своему плоскому животу. — Как ты считаешь, на сколько я выгляжу?

Билли пожал плечами.

— Не знаю. Может быть... года на двадцать два, — сделал он комплимент.

Глаза Санты блеснули от удовольствия. Стук дождя по крыше убаюкивал и гипнотизировал.

— Как ты думаешь, у меня красивое тело?

Билли покраснел.

— Ну... конечно. Симпатичное.

— Я горжусь тем, как выгляжу. Поэтому люблю танцевать. Может быть, когда-нибудь я открою свою собственную школу танцев и буду давать уроки, но пока мне нравится выходить на сцену и чувствовать, что люди наслаждаются, глядя на меня. — Она отхлебнула пиво и озорно посмотрела на Билли. — Ты наслаждаешься, глядя, а?

—Да.

Санта рассмеялась.

— Ха! Чокто, ты побил все рекорды! Сидишь, как священник в борделе! — Внезапно ее улыбка увяла, а глаза потемнели. — Но ты же не думаешь так? Не думаешь, что я шлюха?

— Нет, что ты! — ответил Билли, хотя абсолютной уверенности у него не было.

— Я не шлюха. Я просто... живу своей жизнью, и все. Я делаю то, что мне нравится, когда мне это нравится. Разве это плохо?

Билли отрицательно потряс головой.

— Твоя рубашка совсем промокла. — Санта подалась вперед и стала расстегивать пуговицы. — Ты простудишься, если ее не снимешь.

Он выскользнул из рубашки, и Санта отбросила ее в сторону.

— Так-то лучше, — сказала она. — У тебя красивая грудь. Я думала, у индейцев на теле нет волос.

— Я только частично индеец.

— Ты симпатичный мальчик. Сколько тебе, восемнадцать? Нет, ты говорил, семнадцать. Ладно, по-моему, этот ублюдок Бадди сегодня не придет.

— Я не знаю.

Санта допила пиво и поставила банку на столик. Она глядела на Билли и улыбалась до тех пор, пока он весь не покраснел.

— Ты раньше когда-нибудь был с женщиной?

— А? Ну... конечно.

— Сколько раз?

— Несколько.

— Ага. А луна сделана из сыра.

Санта придвинулась к нему еще ближе и заглянула в глаза. «Очень симпатичный мальчик, — подумала она, — но его глаза скрывают секреты; возможно, такие, которых лучше не знать». Бадди не придет, это ясно. Льет дождь, она одинока, и ей не нравится спать одной, когда тот, кто прислал ей пучок сухих роз, возможно, бродит около трейлера. Она дотронулась пальцем до его груди.

— Ты хотел меня все это время, правда? Ты не должен этого стыдиться. — Ее палец остановился на пряжке его ремня. — Ты мне нравишься. Черт возьми, послушай! Обычно я отбиваюсь от парней! Почему ты другой?

— Я не другой, — ответил Билли, стараясь говорить спокойно. — Я... я просто уважаю тебя.

— Уважаешь меня? Я давным-давно поняла, что уважение не согреет кровать холодными ночами. А я, чокто, пережила много таких ночей. И еще переживу. — Она замолчала, водя пальцем по животу Билли; затем схватила его руку и очень медленно облизала пальцы.

Он сжал ее руку и сказал:

— Я... Не знаю, что надо делать. Я, возможно, не так хорош.

— Я выключаю свет, — ответила Санта, — и ложусь в кровать. Я хочу, чтобы ты разделся и лег вместе со мной. Согласен?

Билли хотел сказать «да», но не мог произнести ни слова. Санта узнала стеклянный блеск в его глазах. Она встала, сбросила халат и обнаженная направилась к лампе. Свет погас. Билли услышал, как зашелестели простыни. Дождь все стучал по крыше, перемежаясь далекими раскатами грома. Билли, как во сне, поднялся на ноги и расстегнул ремень.

Сбросив одежду, он подошел к кровати и увидел на подушке золотые волосы Санты, которая свернулась латинской буквой «S». Она потянулась к Билли, тихо шепча его имя, и когда он прикоснулся к ней, между ними пробежал электрический разряд. Дрожа от возбуждения и смущения, юноша скользнул под простыню: Санта обняла его, нашла его рот, и ее язык стремительно ринулся между его губ. Билли не солгал, когда говорил, что не знает, что делать, но когда Санта сжала ногами его бедра, он очень быстро все понял. Потом было тепло, звук частого дыхания и приближающиеся раскаты грома. Санта возбуждала его все сильнее, больше, но когда он был готов взорваться, заставила его лежать неподвижно, прижимаясь к ней до тех пор, пока он снова не смог продолжать.

Голову Билли наполнили карнавальные огни. Санта положила его на спину и уселась сверху, откинув голову и раскрыв рот так, будто собиралась ловить капли дождя, стучащие по крыше. Она ошеломила его чередованием резких ударов, заставляющих ощущать боль, и продолжительных, медленных и затянутых движений, производящих впечатление падающего пера. Ее язык играл с его телом, словно мягкая кисточка, следуя изгибам мускулов. Потом она рассказала ему, что ей нравится, и ободряла его, когда он прикоснулся к ее соскам, облизал груди и мягкий живот, а потом спустился вниз, в ложбинку между ног. Санта прижала дрожащие бедра к голове Билли, а руками вцепилась в его волосы. Она тихо стонала, и ее терпкий аромат наполнил воздух.