Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Что за черт?.. — прошептал пожарный.

— Барри! — крикнула высокая женщина с рыжими волосами. — Снимай это!

Глаза журналистки были широко раскрыты от ужаса, но она поборола желание без оглядки бежать отсюда и никогда не вспоминать, что было в этой комнате. Оператор замешкался, и женщина сама включила блок питания, висевший у него на боку. Затем вынула из футляра видеокамеру и принялась снимать. Два мощных софита высвечивали каждый уголок.

— Протравите кабель! Быстрее, черт возьми!

Она вошла в комнату, чтобы сделать развернутую панораму.

— Ничего особенного здесь нет, — бормотал пожарный. — Ничего. Это только дым. Только... — Он пулей вылетел из комнаты.

Женщина переступила через лежащего на полу Билли, подергала кабель и принялась снимать белый силуэт, который постепенно начал погружаться в стену.

Когда Кемми Фальконер увидела своего сына, то изумилась тому, как он повзрослел. Он стал симпатичным молодым человеком, но начал толстеть. Он сидел за столом около бассейна, трудился над пластмассовой моделью самолета.

— Уэйн, — тихо позвал его Найлз, — к тебе пришли гости.

Уэйн без удивления осмотрел вошедших, и Кемми увидела, что его глаза мертвы. Она выдавила слабую улыбку и подошла поближе.

— Ты не хочешь поздороваться с мамой?

— Ты куришь, — ответил Уэйн. — От твоей одежды воняет.

Он взглянул на рослого кудрявого мужчину, стоявшего позади матери, и нахмурился. «Один из ее приятелей», — понял он. Он слышал, что у Кемми Фальконер появилось много приятелей в Хьюстоне, куда она переехала после того, как Фонд Фальконера выплатил ей кондоминиум.

— Уэйн, это Деррел Уиттон, — смущенно представила она. — Он играет за «Ойлерз».

— Я не люблю футбол. — Уэйн начал склеивать фюзеляж «Конкорда». — Как ты меня нашла?

— То, что ты у Крипсина, не секрет. — Кемми бросила быстрый взгляд на Найлза. — Могу я остаться с сыном наедине? — Найлз согласно кивнул и удалился в дом. — Я так долго тебя не видела.

— Это они послали тебя?

— Нет, — ответила Кемми — и солгала. Ей позвонили сотрудники «Похода» и объяснили, что им требуется ее помощь. Маленький Уэйн находится в Палм-Спрингсе и не хочет возвращаться домой. Генри Брэгг пропал, а Джордж Ходжес покинул «Поход» несколько дней назад. Кемми внутренне содрогнулась, когда Уэйн взглянул на нее; она боялась, что сын увидит ложь своими обжигающими, неестественными глазами.

Уиттон, приветливый деревенщина, взял одну пластмассовую детальку и усмехнулся.

— Могучую работу ты проделываешь здесь, Уэйн. Твоя мама рассказывала, что ты любишь...

На губах футболиста застыла улыбка, когда Уэйн смерил его взглядом. Уиттон прокашлялся, положил детальку на место и пошел прочь по краю большого бассейна.

— Что происходит? — спросила Кемми. За последние месяцы она загорела и, по-видимому, процветала, разбив хрустальный кокон, воздвигнутый вокруг нее Дж. Дж. Фальконером. — Ты не хочешь больше руководить «Походом»?

— Значит, это все же они прислали тебя, да?

— Уэйн, ты глава мультимиллионной корпорации! И сидишь здесь, ковыряясь с детскими игрушечками! Кто такой этот Крипсин и почему он препятствовал нашей встрече? Я звонила раз десять!

— Мистер Крипсин — мой друг, — ответил Уэйн. — Я отдыхаю. А ты приехала повидать меня, да?

Уэйн сконцентрировался на приклеивании крыльев.

— Отдыхаешь? Для чего?

— Для будущего, — ответил юноша. — Но ведь тебя оно не волнует. Оно перестало волновать тебя сразу после смерти папы. Но я все равно расскажу тебе о будущем. Мистер Крипсин собирается помочь мне построить церковь посреди пустыни. Это будет самая большая церковь в мире, и она будет стоять вечно. Я построю ее в Мексике, и скоро мистер Крипсин покажет мне где... — Он умолк и некоторое время смотрел в пространство. — Мы создадим нашу собственную телевизионную сеть. Мистер Крипсин хочет помогать мне во всем.

— Другими словами, этот человек будет контролировать тебя.

Уэйн выстрелил в нее мрачным взглядом.

— Ты не видишь будущее? В Файете у меня не осталось друзей. Там все хотят только использовать меня. Здесь я все еще маленький Уэйн Фальконер, а там я мистер Уэйн Фальконер. Здесь я могу иметь все, что хочу, и не должен ни о чем беспокоиться. И знаешь что? Они дают мне летать на реактивном самолете. Днем или ночью, когда угодно. Я летаю над пустыней и чувствую себя так... так свободно. И никто ничего не может потребовать от меня.

— А как же ты обходишься с деньгами?

— О, я перевел свои банковские счета из Файета сюда. У меня также новый адвокат. Мистер Рассо. Мы собираемся положить все деньги фонда в мексиканский банк, потому что там выше проценты. Так что — видишь? — я все еще у руля.

— Боже мой! — с чувством произнесла Кемми. — Ты доверяешь фонд незнакомому человеку? Если об этом узнает пресса, ты пропал.

— Я так не думаю. — Уэйн аккуратно выдавил из тюбика клей. — И папа тоже.

Кемми застыла.

— Что?

— Папа. Он вернулся ко мне, когда эта готорнская ведьма сдохла.

— Нет, — прошептала Кемми. — Уэйн... где Генри? Он здесь, с тобой?

— Генри? О, он уехал в Мексику.

Кемми поняла, что ее сын сошел с ума. Ее глаза защипало от слез.

— Пожалуйста, — сказала она. — Уэйн, послушай меня. Я умоляю тебя. Пожалуйста, возвращайся в Файет. Тебе все объяснят и... — Она прикоснулась к его руке.

Уэйн нервно дернулся, и наполовину готовый самолет скатился со стола на землю.

— Не прикасайся ко мне! — сказал он матери. — Я не просил тебя приезжать сюда! — Его лицо покраснело, когда он понял, что модель, над которой он столько трудился, сломана. — Смотри, что ты сделала! Ты... ты разбила его!

— Уэйн... Пожалуйста...

— Убирайся! — крикнул он зло. — Я не хочу тебя видеть!

— Ты разрушаешь все, что построил Джи-Джи. Не бросай все это! Тебе нужна помощь, Уэйн! Пожалуйста, вернись в Файет...

— УБИРАЙСЯ! — зарычал Уэйн, вскакивая на ноги. Уиттон бросился к Кемми. — Ты Иезавель! — Уэйн сорвал с матери ожерелье. Жемчужины покатились по земле. — Ты крашеная шлюха. Ты больше мне не мать, поэтому УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!

Стеклянная дверь, отделяющая бассейн от дома, отворилась, из-за нее выглянул Феликс, дворецкий, и побежал сообщить о происходящем Найлзу.

Кемми уставилась на сына. Помогать ему было слишком поздно. Она понимала, что больше никогда его не увидит. Она потрогала красную полосу на шее там, где Уэйн ее поцарапал, и наконец решилась.

— Ты прав, Уэйн, — сказала она тихим, твердым голосом, — я не твоя мать. Я никогда ею не была.

— Не надо, Кемми! — крикнул Уиттон.

Но зло и отвращение стало истекать из нее без остановки.

— Я никогда не была твоей матерью, — продолжала она и увидела, как Уэйн удивленно моргнул. — Ты маленький избалованный приемный ребенок! Джимми Джед Фальконер купил тебя, потому что ему нужен был сын, который унаследует «Поход», и это нужно было сделать быстро. Ты слышишь меня, Уэйн?