Василий Боярков - Только не в этот раз

– Я подпишу все, что угодно. Пишите, как вам то надо. Я согласен на все.

– Это, Стасик, не разговор! – едва не начавший радоваться Роман снова стал впадать в неописуемую и безграничную ярость, – Нам нужны все мало-мальски значимые подробности!

– Не помню я никаких там подробностей, – рыдая обильными слезами, клялся преступник, – сказал же, я убил, ну, а как – это не помню. Придумайте чего-нибудь, а я подпишу. У самого у меня сейчас башка попросту не работает… да еще «отходняк» начинается: уже торкает и вот-вот «башню» накроет.

– Пусть будет так, – внезапно, словно бы по чье-то по команде, придал старший оперуполномоченный себе спокойное выражение, – нам всем здесь необходим небольшой отдых и короткая передышка, а также время, чтобы все как следует взвесить и надо всем поразмыслить, тем более что уже поздно, и все очень устали, а как говорят у нас на Руси: утро вечера мудренее. В общем, Стасик, тебе дается на раздумье одна только ночь, а завтра мы будем заниматься с тобой более плодотворно и – по полной программе.

После этих слов глаза Глебова округлились от ужаса, очевидно, он за один, мгновенно прокатившийся миг еще раз смог пережил весь ужас прошедшего дня, наполненного неописуемой жутью. Роман в это время уже вызывал конвой, чтобы те сопроводили подозреваемого в отведенную ему камеру. Оставаться в этом отделении больше не было смысла, и напарники, выйдя на улицу, направились – каждый – к своей машине, чтобы тут же следовать на «Петровку», где необходимо было представить подробный отчет о проделанной ими работе.

К начальнику они прибыли практически в одно и то же самое время, так как ехали друг за другом. Зайдя в кабинет к подполковнику Кравцову, они обстоятельно рассказали о том, чего смогли добиться в беседе со Стасом Глебовым, а точнее о том, что не достигли совсем ничего. Руководитель внимательно ознакомившись с протоколом допроса, сделал немаловажное заключение:

– Похоже, что этот человек сказал правду.

– То есть? – не понимая, к чему клонит Виктор Иванович, поинтересовался Роман.

– Только то, что уже имеется экспертное заключение, – разъяснил начальник подразделения по расследованию убийств, – согласно которым группа крови, обнаруженная в квартире у Глебова, не соответствует группе его покойной жены. Обувь, изъятая из его жилища хотя и идентична, но не является абсолютно искомой. Наиболее вероятным орудием пыток и последующего убийства является медицинский скальпель, а не кухонный нож. Подобные выводы следует из особых, отличительных признаков. Добавление в организм адреналина и половая связь с трупом также наводят на мысль, что убийство было совершенно не по пьяной лавочке, а обстоятельно и целенаправленно для достижения какой-то определенной, непонятной нам пока, цели. Кроме того, из вашего допроса следует, что у подозреваемого нет машины. Вы проверяли этот факт по сведениям ГИБДД?

– Конечно, – отвечал молодой сотрудник, успевший во время пути проконтролировать и эти важные сведения, «пробив» их по мобильной связи через дежурную часть, – у него, действительно, нет автотранспортных средств.

Роман недовольно посмотрел на своего воспитанника, выражая таким образом свое отношение к его самовольным действиям, хотя в глубине души все-таки отдавал ему должное, ведь сам он совершенно выбросил из головы эту, как теперь оказалось, хотя и не столь важную, но все же значимую особенность. Кравцов между тем продолжал:

– Совершенно справедливо, лейтенант Бирюков. Пока вы там занимались выбиванием из подозреваемого признательных показаний, и я не сомневаюсь, что он уже готов был их дать, мы здесь также не сидели без дела и проверили эту информацию, а заодно провели поквартирный обход дома, где проживает семья Глебовых. Из него доподлинно следует, что он не имеет никаких автотранспортных средств и не управляет машинами ни по доверенности, ни по какой-либо другой существующей надобности. Из-за необузданного, «взрывного» характера друзей у него вообще никаких не имеется. Таким образом, тот факт, что он каким-то непостижимым способом смог перенести свою жену через весь город, лично у меня вызывает большие сомнения. Кроме этого, опрос соседей позволил выяснить, что за последние два дня он никуда из своей квартиры не отлучался, так как обычно если он пьет, то любые его передвижения по подъезду сопровождаются невероятным шумом и криками. В общем так, дорогие ребятки, на этого человека у нас ничего не добыто, значит, что-то мы не доработали и, вероятно, углубились в неправильном направлении.

– Черт, – выразил Киров свое явное недовольство, не позабыв чертыхнуться, – сколько сил и времени впустую угроблено.

– Да, это так, – согласился руководитель, оставаясь при этом невозмутимым, – но пока мы не Нострадамусы и события предсказывать не умеем, поэтому нам приходится много и кропотливо работать. Согласен, что где-то мы ошибаемся, но именно отрабатывая всевозможные версии, постепенно приходим к одной, единственной, которая и бывает той, без сомнения, правильной. Так что сегодня, учитывая тот факт, что вы уже не первые сутки в работе, пожалуйста, отдыхайте, а завтра продолжим и начнем все сначала. Только теперь на легкий результат не надейтесь: ищем маньяка, а не какую-то там «бытовуху». И, Рома, не забудь зайти в суд… это приказ!

Указание было отдано достаточно ясно, а главное, вполне своевременно, поэтому напарники – ни тот, ни другой – не замедлили им воспользоваться и поспешили прочь из этого, не совсем дружелюбного, кабинета. Наскоро попрощавшись, они отправились по домам, так как время было уже далеко за девять часов вечера. На улице давно стемнело, на отдых оставалось не так уж и много личного времени, поэтому они и старались спешить.

Но не только сыщики задержались на службе в тот злополучный, тяжелый день. Эксперт-криминалист Федосеева Люба, в силу объявленных усилений рабочего времени, также была вынуждена покинуть свое отделение только после девяти часов вечера, когда на улице уже сгустилось самое темное время суток. На сей раз она проделала весь путь без показавшегося ей накануне неприятным «сопровождения», но тем не менее ее не покидало паническое чувство, как будто впереди ее поджидает что-то поистине страшное. Предусмотрительно, и нарушая все установленные инструкции, она в этот день не стала сдавать табельное оружие и посчитала возможным, что может оставить его при себе.

Поставив транспортное средство, где делала это обычно, девушке снова необходимо было миновать протяженную кустарниковую аллею. И на этот раз полицейская не смогла этого сделать, как всегда напрямую, а из-за поселившегося в ней чувства приближающейся опасности проделала весь путь обходным маневром, минуя таким образом пугающую ее территорию. Оказавшись уже в подъезде, она не стала использовать лифт, а решила подниматься по лестнице, поступая так для того, чтобы иметь большее расстояние для видимого обзора. Федосеева смогла несколько успокоиться, только когда взбежала наверх и оказалась уже у металлической входной двери, преграждающей свободный доступ в квартиру. Не забывая беспрестанно вращать головой из стороны в сторону, она практически наощупь поворачивала ключ, отпирая довольно надежный замок.