Василий Боярков - Только не в этот раз

Она смогла кое-как ощущать окружающую обстановку только тогда, когда ее губы уже наполовину были пришиты друг к другу. Кричать страдалица уже не могла, а только мычала и жутко пыхтела. Она попыталась начать дергаться телом, но очень скоро поняла, что связана очень крепко, а главное, висит вниз головой. Все эти манипуляции привели к тому, что она смогла наконец-то открыть слипшиеся глаза. Широко раскрыв свои веки, девушка оцепенела от ужаса. Что же она могла такого увидеть? Склонившуюся над ее лицом жуткую страшную «тыкву», приделанную к туловищу человека, одетого во все черное. На нее уставился взгляд, не выражающий ни жалости, ни состраданий. Здесь было от чего впасть в неестественный ступор. Именно это и случилось с опытной проституткой.

Хоть где-то в глубине души охватившая ее паника и твердила, что нужно орать, брыкаться и делать все, чтобы хоть как-то освободиться от связывающих ее пут, однако на самом деле ее тело словно сковало неведомой силой, а изнутри не могло вырваться ни единого сколько-нибудь членораздельного звука. Тихонько постанывая, жертва наблюдала за тем, как изверг заканчивает свое жуткое «дело», причиняющее ей неимоверные, мучительные страдания. Лишь крупные капли слез беспрестанно стекали вниз, постепенно делая мокрыми ее спускающиеся к земле длинные пышные волосы.

Когда губы были прочно пришиты, тиран проделал точно такую же операцию с половым органом проститутки, а также и с ее веками, и лишь после этого счел необходимым аккуратно убрать швейные принадлежности обратно в коробочку. Затем он извлек из своей сумки шприц и большую ампулу с «адреналином». Методично заполнив жидкостью игольчатую, но в основном полимерную емкость, мучитель вколол ее в вену исстрадавшейся «терпеливицы», делая это прямо так, не перетягивая руку жгутом. Молодая женщина почувствовала невероятный прилив сил, однако в этой ситуации оказавшийся бесполезным, так как сделать она все равно ничего не могла: в первую очередь из-за сковавшего ее ужаса, да и потом, изувер, видимо, хорошо знал свое жуткое «дело», полностью ограничив движения жертвы.

На все эти приготовления у страшного незнакомца ушло чуть более двадцати минут времени. Далее, убрав не нужный уже инструмент, он достал острозаточенный медицинский скальпель и, покрутив им перед глазами висящей вниз головой проститутки, рукой, одетой в черную кожаную перчатку, сделал первый надрез, проведя им наискось через левую щеку, образовав таким образом рану, длинной в три и шириной в полтора сантиметра. Поскольку тело висело кверху ногами, кровь заструилась немножко быстрее, чем это могло бы быть в обычных условиях, когда «живорез» пытал своих мучениц, оставляя их исключительно лежа.

Осознав перспективу быстронаступающей смерти, терзатель сменил тактику и начал резать сначала ноги страдалицы. Он делал небольшие, не проникающие глубоко в тело разрезы, повреждая лишь кожный покров и верхний слой жировой прослойки, едва достигая мышечной ткани, таким образом причиняя девушке невероятно мучительные страдания, притом практически не обескровливая ее туловище. Живодер тонко знал свое ужасное «ремесло». Он действовал не спеша, но достаточно энергично, постепенно превращая тело мученицы в одну сплошную телесную рану с невероятно затейливым, но не имеющим видимого смысла рисунком.

Не сложно догадаться, что все эти действия один в один напоминали расправу над семьей отца того забитого мальчика из города Нижний Новгород, который сам в свое время натерпелся от матери невероятных страданий. Однако нельзя с достоверностью утверждать, что и здесь орудовал именно он. Этот человек вполне мог знать о тех страшных событиях и теперь, возможно, старался копировать ту ужасную, разыгравшуюся тогда в Подмосковье трагедию и те жестокие методы, какие в своей расправе использовал юноша с ожесточенным, безжалостным сердцем.

Закончив терзать тело девушки, истязатель почувствовал, что нарастает пик его сексуального возбуждения. К этому времени он «исполосовал» уже все туловище, включая лицо, оставив нетронутым лишь мягкий живот. Девушка находилась еще в сознании, но практически уже не ощущала, что с ней творится. И вот именно в этот момент тиран решил переходить к финальной части своего ужасного действа.

Держа в руке скальпель, он медленно, но с нажимом, повел им от нижней части брюшной полости, двигаясь к солнечному сплетению, разрезая и кожу, и жировую прослойку, и мышечную ткань, оголяя таким образом внутренние органы, скрывающиеся в животе организма. Когда он закончил, то с удивлением обнаружил, что кишечник, должный в такой ситуации вывалиться наружу, продолжает прочно крепиться на своем месте. Он сразу же сообразил, что это стало возможным из-за скопившегося между ним жира, который привел к некоторому срастанию между собой стенок органов.

Такое положение дел привело неизменно спокойного до этого времени мучителя в неописуемо жуткое бешенство. Не помня себя от охватившего его гнева, он с помощью скальпеля стал вырезать из тела все, что попадалось ему под руку: матку, кишечник, мочевой пузырь, почки, желудок, печень и другие жизненно-важные части тела, разбрасывая их по округе. Он смог остановиться в своем безумстве только тогда, когда почувствовал сильное напряжение в нижней части своей паховой области. К тому моменту вся брюшная полость молодой женщины была полностью освобождена, позвоночник же с внутренней стороны оголился.

В какой момент умерла мученица, сказать трудно, но к концу этого кошмарного лиходейства, признаков жизни она уже точно не подавала. Бросив в сумку ненужный более скальпель, изувер извлек из нее контрацептивное средство и небольшие металлические щипцы. Перекусив проволочную жилку, стягивающую губы жертвы, он мощнейшим ударом кулака сломал покойнице нижнюю челюсть, после чего, подняв ее вверх, занялся с трупом оральным сексом.

Вдруг! На самом пике этого неестественного по своей природной сущности акта, тело изверга напряглось от предчувствия близкой опасности. Каждая клеточка на его спине передавала сигнал, будто сзади кто-то находится. Он тут же обернулся назад и в то же мгновение отчетливо разглядел, как сквозь густую кустарниковую листву за ним глазами, наполненными сверхъестественным ужасом, внимательно наблюдает немолодой уже, невзрачный на вид мужичок.

Это был смотритель за Царицынским заповедником Берестов Иван Кондратьевич. Его возраст давно уже перевалил за пятьдесят лет; средний рост, равный ста семидесяти пяти сантиметрам, и довольно коренастое телосложение, давали полное основание полагать, что он не лишен физической силы; круглая физиономия, излучающая болезненный серый цвет, своими впалыми карими глазами и сильно исхудавшими ввалившимися щеками свидетельствовала о наличии у него какого-то неизлечимого, мучившего его тело заболевания. Скорее всего, это и стало причиной его работы на этом, в основном спокойном, объекте. Из одежды: на голове имелась пятнистая кепка, скрывающая его плешивую волосатость; тело было скрыто в сочетающуюся цветом с головным убором военную форму. На ногах были обуты легкие полукеды.