Василий Боярков - Только не в этот раз

– Ну, и что вы обо всем этом думаете?

– Маньяк входит во вкус и начинает разнообразить свои жестокие преступления, – поделился результатами своих наблюдений Роман.

– И не только, – не без заносчивости констатировал Виктор Иванович. – Он настолько уверовал в свою безнаказанность, что уже начал совершать непростительные для него и, извиняюсь за каламбур, выгодные нам ошибки.

– То есть? – поинтересовался молчавший до сих пор Бирюков.

– «Ублюдок» оставил на месте происшествия свой презерватив, – своеобразно усмехаясь, будто держал уже в руках признательные показания маньяка-убийцы, проговорил подполковник, – так что теперь у нас есть: его ДНК, номер машины, совпадающий с тем, что видели у дома убитой ранее Глебовой, описание его ужасающего костюма и отпечатки обуви, идентичные во всех трех указанных случаях. Если с головой взяться теперь за дело, то поимка убийцы – это лишь вопрос времени, которого, как вы понимаете, у нас нет. Поэтому ройте землю, сидите в засадах, берите сколько вам нужно людей, выслеживайте, пытайте, но чтобы к понедельнику Душегубец уже сидел в камере.

Тут руководитель остановился, чтобы сделать короткую паузу и восстановить вдруг сбившееся дыхание. Этой легкой заминкой решил воспользоваться молодой новобранец.

– Можно спросить? – поинтересовался он у замолчавшего подполковника.

– Что такое?

– Вот тот презерватив… – слегка тушуясь, допытывался Никита своим пытливым умом, – что если он подброшен преступником специально?

– Что ты хочешь этим сказать? – недоумевал старослужащий офицер.

– Предположим, – продолжал развивать свою мысль младший сотрудник, – будто этот контрацептив был использован другим человеком, а преступник его принес на место своей жестокой расправы и специально подкинул, чтобы подставить кого-то другого. И этим другим может быть каждый, даже Вы, товарищ полковник.

– Хм, – мрачнея, сказал Кравцов, – об этом я не подумал, но это ничего не меняет. Ищем обладателя этого ДНК, а уже там разберемся – он это либо нет? Все ли теперь стало понятно?

– Да, – хором ответили оба напарника, вставая со своих мест и нисколько не сомневаясь, что следующая команда будет: «Тогда по рабочим местам».

Они практически угадали. Виктор Иванович, посчитав, что инструктаж закончен, жестко промолвил:

– Все, идите работать. В первую очередь допросите смотрителя, а потом выезжайте устанавливать принадлежность автомобильных номеров, «засветившиеся» на машине убийцы.

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент на его столе зазвонил телефон меж-управленческой связи. Изобразив рукой жест, означающий, что подчиненным следует в обязательном порядке дождаться окончания разговора, Кравцов поднял трубку. С помощью проводной связи дежурный докладывал, что к майору Кирову прибыл по оставленной им накануне визитке Раскатов Николай Селиверстович, сопровождаемый своим адвокатом. Подполковник приказал, чтобы их провели в кабинет старшего оперуполномоченного.

– Так, планы немного меняются, – произнес начальник, изобразив на лице недовольное выражение, что с ним случалось всегда, когда происшествия начинали наслаиваться друг на друга. – К тебе, Рома, прибыл Раскатов с защитником. Придется и этим господам уделять наше время. Значит поступать будем так: я перехвачу адвоката, предоставив тебе возможность пообщаться с самим преступником в более «интимной», почти «дружеской», обстановке и по возможности выведать у него все, что только возможно.

Так и поступили. Все три офицера направились к рабочей комнате обоих напарников. Там, сопровождаемые провожатым полицейским сотрудником, уже находились «папа» Коля и небольшой толстенький, представительного вида мужчина, всем своим существом напоминающий служителя организации, помогающей преступникам спокойно уходить от ответственности.

– Всезнающий Валерий Порфирьевич, – отрекомендовался он сам и тут же представил и сопровождавшего его спутника, – защитник Раскатова Николая Селиверстовича.

– Хорошая у Вас фамилия – говорящая, – не смог скрыть улыбки Кравцов, но, мгновенно взяв себя в руки, высказал более, по его мнению, рациональное предложение: – Валерий Порфирьевич пройдите, пожалуйста, со мной. Мне необходимо выяснить у Вас несколько интересных вопросов.

– Простите, но как же тогда мой клиент? – попытался возразить Всезнающий. – Я не должен с ним разлучаться.

– Вы что, уважаемый защитник, и спите с ним тоже вместе? – съязвил майор Киров, презрительно улыбаясь.

– Нет, но…, – уже не так уверенно Всезнающий пытался сохранить «в силе» заранее оговоренные с «папой» Колей условия.

– Не бойтесь, – вежливо, но настойчиво, подхватывая его под руку, Кравцов увлекал адвоката с собой, постепенно удаляясь от остальных, – Вы же не думаете, что с вашим клиентом может что-то сучиться в Управлении МВД по городу Москве?

Что на это ответил Всезнающий так и осталось за гранью известного, потому что он в этот момент, сопровождаемый подполковником, свернул за угол длинного коридора. Напарники, в то же самое время, занимались созерцанием уверенно державшегося Раскатова.

Этот тридцатипятилетний, невысокого роста мужчина, едва по своей высоте доходящий до ста шестидесяти сантиметров, плотного, лучше сказать, коренастого телосложения, по всему было видно, что являлся достаточно жилистым и обладающим дюжей физической силой. Овальное лицо его переходило в череп, несколько неправильной формы, с выпуклым, выпирающим чуть больше положенного затылком. Именно эта причина заставляла «Папу» носить длинные, вьющиеся к своим концам волосы, частично сглаживающие этот неприятный обладателю недостаток. Каре-зеленые глаза были узкими, «светились» «живым» умом и огромным мыслительным интеллектом, и это еще и притом, что взгляд его не был лишен своей твердости, решимости и отчаянно безрассудной жестокости. В былые времена он долгое время увлекался различными боевыми искусствами и, в частности, боксом, так что у Раскатова выработалась привычка сжимать плотно челюсти, что делало его облик еще более грозным и даже каким-то «ожесточенным». Особой приметой можно было назвать неимоверно большой расплющенный нос, в своем окончании имеющий вид картошки, что страшно уродовало его и без того непривлекательную, отталкивающую физиономию. При описываемых событиях он был одет в строгий дорогой, отутюженный до лоска костюм темного цвета, из-под которого виднелась голубая рубашка и красный, «утыканный» белым горошком галстук. На ногах отмечались прочные кожаные ботинки черной окраски.

Личность эта была довольно «серьезной», но Кирову в своей практике приходилось иметь дело и с более опасными и безжалостными людьми. По своему рангу, принятому в преступной иерархии, этот представитель криминальных «авторитетов» явно уступал Алиеву, поэтому не вызвал у оперативника никаких других эмоций, за исключением естественного желания побыстрее «засадить» этого жестокого и неуравновешенного в своей дерзости человека. Открывая дверь своего кабинета, он вежливо произнес: