Василий Боярков - Секретное логово смерти

Достав из кармана пиджака пачку «Лайки Страйк», Леха извлек из нее цилиндрический предмет с фильтром настолько содержащий в себе отраву, насколько, по своей сути, является бесполезным, но выработанная привычка и неуемная тяга не позволяли избавиться от курения, хотя организм уже сигнализировал об обратном. Поместив между губ так называемую раковую палочку, парень достал из кармана брюк зажигалку и, не торопясь, прикурил, мысленно предаваясь удовольствию от первой затяжки. «Вот бы так всю жизнь жить, ни «хера» не делая, – думал он, ненавязчиво вглядываясь в окружающую темноту, лишь слабо «разрезаемую» светом, исходящим из окон отеля (здание было расположено в стороне от проезжей части, а единственный фонарь, установленный для его освещения, перегорел примерно неделю назад, но до настоящего момента – то ли по чье-то халатности, то ли по обыкновенному нежеланию – так и не был сменен), – так нет же, – продолжал он свои размышления, – приходиться за гроши пахать на «дядю», да еще и жить на работе, но, с другой стороны, где найдешь лучше? Вот и приходится коротать свою молодость среди бандитов, высокомерных или падающих в обморок дамочек, а также внезапных проверок, постоянно направляемых РОСПОТРЕБНАДЗОР-ом либо «ментами». А это еще что такое?..»

Напрягая слух, Семенов стал вслушиваться в окружающую его темноту, выхватывая из ночи непривычные, пусть и довольно тихие, но вместе с тем пугающие, звуки, заставляющие холодеть все его тело, покрываясь неприятным и липким потом. Вдруг! Откуда-то совсем рядом, со стороны мусорных бачков, куда он недавно выбросил мертвую птицу, раздавался скрежещущий звук, как будто кто-то неизвестный специально, причем очень медленно и надсадно, водил каким-то твердым предметов, царапая металлическую поверхность, передавая собой звуки, очень похожие на «ширк, ширк… ширк, ширк…». Но и это было еще не все! С той же самой стороны раздавалось чье-то мрачное и ужасающее сопение, напоминающее тяжелое дыхание, вошедшее в унисон с тревожным сердцебиением. «Что, черт возьми, за такая за «хрень»?», – только успел подумать не на шутку встревоженный юноша, как по центральной автодороге, проходящей через города и располагавшейся от отеля на расстоянии чуть более двухсот метров, с оглушительным воем сирен и мигалками промчались, следуя друг за другом, две полицейские машины, а именно: «уазик» и «Лада-гранда». Куда же в столь стремительном темпе направлялись сейчас два этих транспортных средства, загруженные под завязку сотрудниками местного отделения?

Уже совсем собираясь ложиться спать, после тяжелого трудового дня и выпитых для более спокойного и крепкого сна двух литров пива, Бунько, как то и полагается, разделся, принял душ и совсем уже намеревался «завалиться» в кровать, как что-то словно подтолкнуло его просмотреть свой мобильник; оказывается, пока он находился в ванной, на его телефон подряд, один за другим, последовали три вызова, направленные от девушки, находящейся сейчас в засаде на окраине города. Обычно никто – какой бы он ни был там «супер-пупер»! – не отваживался беспокоить начальника местного отделения по пустым, никчемным, вопросам, а значит, случилось что-то очень серьезное, если у Юлиевой хватило наглости набрать его, да еще и три – «мать ее…»! – раза подряд, да еще и в столь неурочное время. Осознав все чрезвычайность образовавшейся ситуации, Евгений Захарович тут же сделал ответный вызов.

Несмотря на то что в обычной жизни Настя могла и понервничать, и внезапно, как и самая обыкновенная представительница прекрасного пола, почувствовать состояние, близкое к обмороку, и даже в исключительных случаях лишиться сознания, а в некоторых ситуациях и расплакаться, в минуты серьезной опасности она «собирала всю свою волю в железный кулак» и делалась «натянутой», словно пружина, готовая к любым неожиданностям; вот и сейчас, заняв оборону в гардеробном помещении, где изо всех проемов имелся только входной, она, лишь только ее смартфон стал вибрировать входящим сигналом, немедленно установила связь и спокойным, уверенным в себе, голосом, но вместе с тем шепотом, осведомилась:

– Да, товарищ подполковник, я слушаю…

– Что у тебя там, Настасья, случилось?! – раздался в динамике грубый и встревоженный говор человека, не привыкшего допускать лишние, как ему казалось, ненужные церемонии в отношении своих подчиненных. – Докладывай – только по делу!

– Здесь все очень сложно, товарищ подполковник, – продолжала шептать отважная оперативница, не забывавшая тем не менее и про надлежащую осторожность, – Аминян «по ходу» убит, хотя я точно не знаю, потому как все случилось внезапно; я сама была ранена, правда легко, и ничего не успела толком понять, а принялась спасать Мореву-младшую; сейчас же я вместе с ней и ее родителями укрылась в одной из комнат и держу оборону. Противник – кем бы он, выродок, не был! – находится вроде пока снаружи, но я в этом не особо уверена, то есть не на все сто процентов, так как до настоящего времени он проявил себя только метанием своих фашистских «звездочек» и до сих пор так и не был никем замечен, так что я вполне допускаю, что он уже находится где-нибудь в доме, а значит, жизни хозяев подвергаются серьезной опасности… да и моя в том числе, – добавила Настя, но уже много тише.

– Я тебя понял, – мгновенно, профессионально оценив ситуацию, промолвил руководитель, моментально протрезвев, будто ничего сегодня вовсе и не выпивал, – тебе необходима подмога… Давай, Настасья, держись там – мы к тебе уже выезжаем.

Какой бы Бунько не был грубый, предвзятый и своевольный в отношении своих подчиненных, одновременно представляясь лизоблюдом с вышестоящим начальством, свои непосредственные обязанности он знал четко и к выполнению их относился, стало быть, соответственно. Именно поэтому ему потребовалось лишь десять минут, чтобы обзвонить всех, кого только смог найти, и уже через час машины, до отказа заполненные сотрудниками, мчались на выручку своим сослуживцам, среди которых один, как известно, был уже мертвым. Евгению Захаровичу удалось «поднять» второго оперативника, двух участковых, обоих своих заместителей, всех росгвардейцев, трех «пэпээсников» и, безусловно, эксперта-криминалиста; а к тому моменту, когда они уже подъезжали, с другого направления им на подмогу спешили еще и гаишники; таким образом, возле особняка Моревых в двенадцатом часу ночи сконцентрировался чуть ли не весь личный состав полицейских, обслуживающих этот в общем и целом небольшой городок.

Местным сотрудникам давно уже не доводилось участвовать в столь значимой операции, от успеха которой зависели не только жизни конкретных людей, занявших оборону внутри, но и общее благосостояние всех остальных местных жителей, в свете исключительных событий последнего времени пребывающих в постоянном страхе и живущих ожиданием гнетущей и страшной опасности. Подполковник полиции был в этот миг в «ударе» и, пользуясь случаем, проявлял все свои давно забытые качества, направленные на поимку преступника; да, руководил он сейчас своими людьми, упиваясь своей безграничной властью и возможностью проявить себя в настоящем, по существу сложном и довольно опасном, деле; ну, а выразилось это в том, что Бунько тут же, как только все остальные сотрудники покинули салоны автомашин, будучи полностью экипированные, с автоматами, в бронежилетах и касках, распорядился окружить дом со всех сторон, как он заявил: «Чтобы ни одна «мышь» оттуда не выскочила!», после чего сам, оставаясь во главе небольшого отряда, состоящего из пяти человек, вступил на просторную территорию, окружавшую особняк; ворота к этому времени были уже открыты, ведь электронный ключ все еще продолжал оставаться в руках юной леди, так что, в общем, сделать ей это было нетрудно.