Василий Боярков - Секретное логово смерти

Приблизившись к искомой двери, парень потянул за ручку, небольшим ригелем удерживавшую створку в плотном прихлопе, и, надавив ее вниз, а затем от себя (деревянная дверца открывалась вовнутрь), стал медленно увеличивать проем, пока он не достиг расстояния, необходимого для прохождения в небольшое помещение, имевшего общий периметр двадцать восемь метров в квадрате; сначала Семенов стал прислушиваться, ожидая, что если внутри кто и есть, то он обязательно каким-нибудь неловким движением себя выдаст и заранее предупредит проверяющего о своем очевидном присутствии; однако внутри все было настолько тихо, что в этот раз не была даже слышна обычно капающая с душевых леек вода, словно бы коммунальные службы внезапно ее отключили, не предупредив и не выполнив в таких случаях требуемых условий; в нестандартных условиях, в каких оказался Леха, подобная тишина настораживает еще только больше, поэтому и он, не находя здравого объяснения такому неожиданному затишью, невольно напрягся, но тем не менее просунул в щель голову и стал медленно водить ею из стороны в сторону, пытаясь выхватить из внутреннего пространства хоть какое-нибудь движение – сделать это было нетрудно, потому как свет в местах общего пользования не выключался практически никогда, – неожиданно! – словно бы молот ударил по наковальне (в этом неординарном случае подходило только это сравнение), упала очередная капля, заставив Алексея трусливо вздрогнуть и неизвестно как своим таким воздействием не разрушив облицовочно-половую плитку; именно такие мысли будто бы прострели разум еще совсем юного человека, и он даже было отпрянул назад, но тут же, проанализировав проявившийся шум, вернулся обратно и уже более уверенно, выдохнув неприятные страхи, проследовал внутрь, быстро обошел помещение, проверил все три кабинки и, убедившись, что опасность из душевой исходить не будет, вышел обратно.

Далее, ему предстояло обследовать еще туалет и к его двери «ресепшионист» подходил уже более твердой походкой и с более уверенными намерениями, мысленно ругая себя за свою чрезмерную трусость. Здесь он уже не стал долго раздумывать, не позволил себе собраться с мыслями и наполнить разум неприемлемым в подобных случаях страхом, а решительно потянул за ручку и резко толкнул от себя дверную створку, сразу же и полностью освободив проем, необходимый для входа; вот как раз в этом случае ему и не следовало бы действовать так необдуманно, а попытаться проявить осторожность, потому что на его движение раздался внезапный хлопок, очень напоминающий выстрел из пистолета, оборудованного глушителем… Семенов замер на месте, машинально осматривая свое тело и ожидая, что вот-вот из простреленной груди начнет выливаться кровь, но прошла минута, другая, а ничего так и не появлялось. «Вот, «блин», – вдруг пронзила юношу вполне очевидная мысль, – это же обыкновенный сквозняк, и просто кто-то позабыл закрыть на ночь форточку, сейчас же ее захлопнуло резким движением воздуха. Ну, я все же и трус!» Да, действительно, произошло именно то, о чем и подумал молодой человек, к которому постепенно возвращалась способность логически мыслить; и, кстати, если бы оконная форточка не была в свое время переделана и продолжала оставаться, как и некогда раньше, деревянною, то звук от удара был бы намного сильнее, а еще не исключалась возможность и осыпания стекол, что современным устройством оконной рамы пусть и не на все сто процентов, но все-таки исключалось практически полностью.

– Уф, – уже вслух выдохнул Алексей, покрывшись холодным потом и за последний час едва ли не поседев, – интересно, и что это сегодня за ночка, если мне уже который раз грезятся какие-то непонятные страхи? Может быть, пойти кого-нибудь разбудить к себе в помощь и уже более спокойно обследовать все свободные помещения? Но, с другой стороны, разве я могу по своим должным обязанностям беспокоить в ночное время жильцов, тем более что этот – тот! – кого я сейчас ищу, возможно, окажется кем-нибудь из загулявших жильцов – я ведь не за всеми могу уследить, кто входит и кто выходит?! – либо этим человеком в конечном итоге представится кто ни то из поздних гостей, и хотя это, в принципе, запрещено… но кто здесь считается с нашими правилами?

В дальнейшем, видимо вдоволь наговорившись, он наконец зашел внутрь, обследовал умывальное помещение, затем три туалетные кабинки, после чего, полностью удовлетворенный своим осмотром и понемногу восстановивший душевное равновесие, не позабыв запереть попрочнее форточку, в конечном итоге покинул «стремные» помещения отельной уборной и направился к своему рабочему месту, чтобы еще раз проверить, запер ли он входную дверь, после чего уже, наполнившись, в конце концов, чувством исполненного за день долга, следовать спать, ведь со всеми своими похождениями он и не заметил, как часы стали показывать первый час ночи. Однако, вероятно, не зря Провидение настоятельно хотело его о чем-то предупредить, посылая холодившие мозг испытания, в чем он и возымел возможность сразу же убедиться, едва лишь вышел к своей мебельной стойке, за которой теперь восседал неизвестный ему человек, одетый во все черное и со страшной полупрозрачной маской, скрывавшей лицо.

Семенов только взглянул на незнакомца, как буквально сразу опешил, замерев на одном месте и не смея двинуться с места, что было совсем неудивительно, потому как на него смотрел сейчас настолько выразительный взгляд, что невольно в голову приходила мысль: «Что ты не делай, но пощады от него все равно не дождешься!» Минуты текли одна за другой, а они так и продолжали «сверлить» друг друга глазами: один – взором, наполненным суеверного ужаса и самоуничижения, другой – безграничной и безоговорочной власти, не подлежащей никакому сомнению. Как бы там ни было, но кому-то рано или поздно эта «игра» в «переглядки» должна была надоесть, и этим кем-то наконец-таки стал незнакомец: он грациозно и плавно, словно готовая осуществить последний бросок пантера, поднялся из-за стола и, на удивление бесшумно ступая на пол тяжелыми полицейскими «берцами», стал приближаться к застывшему неподвижно администратору, не взявшему в присутствии этого страшного человека на себя даже смелость –покричать кого-нибудь в помощь.

Вместе с тем такой возможности не была лишена молодая и красивая девушка, являвшаяся близкой подругой того самого здоровяка, что днем посоветовал Семенову по возможности незаметно избавиться от погибшей при столь загадочных обстоятельствах птицы, и оставшаяся у него ночевать. По своей природе являясь шикарной, она не испытывала недостатка в правильных очертаниях как лица, так и тела, что особенно подчеркивалось прозрачной ночной рубашкой; от больших круглых глазок карего цвета, украшенных лишь легкой косметикой, в обычных условиях так просто невозможно было оторвать восхищенного взгляда, как, впрочем, и от маленького прямого носа и пухленьких губок; длинные, кудрявые волосы, в основном каштановой расцветки, мелированные, у нее были распущены и со сна топорщились в разные стороны. В отличии от своего подвыпившего криминального товарища, она спала очень чутко и была разбужена пусть и едва слышно, но вполне отчетливо хлопнувшей оконной створкой, стук которой поселил в ее душе какое-то неведомое ей до сих пор мрачное беспокойно, как будто непременно должно было произойти что-то очень и очень плохое.