Василий Боярков - Секретное логово смерти

Наконец, сопровождаемые иллюминацией и громкими звуками, полицейские прибыли к месту совершения следующей жестокой расправы, где, как нетрудно понять, следователя Следственного комитета еще не было, их же встречал крайне расстроенный, больше сказать, разгневанный бандит, по кличке Амбал; он стоял на приступках здания и, ожидая сотрудников правоохранительных органов, нервно курил; однако, даже вопреки своему возбужденному состоянию, мужчина не рискнул проявлять открытую агрессию против такого количества вооруженных людей, собранных на полную выкладку, в бронежилетах и касках, а только лишь грубо буркнул:

– Вы чего, «…мать вашу», так долго? За то время, пока вы ехали, любой убийца сумеет добежать до китайской границы… пойдемте, – перешел он на более дружелюбные интонации, когда из машин повылазили все прибывшие к гостинице полицейские и показались ему всей своей внушительной силой, – она там лежит, на полу, в коридоре, с каким-то фашистским крестом в черепушке; а Леху, администратора, я искал, но, между прочим, найти так и не смог… может, это он ее?..

– Посмотрим?! – грубо, не здороваясь, буркнул Евгений Захарович и, сопровождаемый вооруженным до «зубов» отрядом своих подчиненных, проследовал внутрь помещения.

Оказавшись в небольшом холле гостиницы, где справа была установлена стойка «ресепшена», а впереди на границе с коридором имелись две квадратные колонны, поддерживающие балку перекрытия, образующего просторный проем, сотрудникам правоохранительных органов представился вид лежащей на полу мертвой девушки, пораженной смертоносным орудием прямиком в переносицу, больше напоминающим нацистскую свастику; под головой и до половины туловища растеклась бурая лужа ее собственной крови, представлявшаяся пятном, чем-то напоминающим огромную курицу, словно передавая тем самым всю необдуманность ее ночного поступка, как следует понимать, и ставшего причиной ее преждевременной смерти.

– Что здесь случилось… то есть как она была обнаружена? – обратился начальник к здоровяку, одновременно посылая остальных, подчиненных ему, людей на «покомнатный» обход здания: – Вы чего встали? А ну-ка быстро опросить всех жильцов: не исключено, что кто-нибудь еще что-нибудь видел! Настасья, – заострил он внимание и на ее профессиональной в таких вопросах персоне, – останься, тоже послушай: тебе раскрывать это преступление, а значит, ты также должна быть полностью в курсе, как говорится, «из первых уст», а не после многочисленных пересказов, словно бы «играя» в испорченный телефон.

Все назначенные представители органов внутренних дел, прибывшие в составе оперативной группы, за исключением эксперта конечно, бросились исполнять приказание строгого и грозного руководителя местного отделения, а Амбал между тем пустился в непространственное повествование:

– Итак, в общем, сплю я такой совершенно спокойно, никому не мешаю, как вдруг просыпаюсь от неожиданного ощущения, как будто что-то случилось, – мое сердце в этот момент колотилось так, как будто мне восемь лет и я только что посмотрел свой первый ужастик, – тем более что рядом не было моей девушки. Сначала я еще, стараясь отогнать от себя мрачные думки, предположил, что она отошла просто пописать – это самое разумное предположение, какое могло прийти в голову, – но вот прошло уже больше чем пятнадцать минут, а ее так и не было, а я не мог привести себе ни одного, более или менее разумного, а главное, устраивающего меня аргумента, объясняющего ее такое, затяжное, отсутствие; можно было, в сущности, посчитать, что она, «стерва», наставляет сейчас мне рога, но, как вы сами, надеюсь, хорошо понимаете, подобный вариант меня тоже не больно устраивал, поэтому я, постепенно справившись со своим «мандражом», решил пойти ее поискать, а заодно разузнать: откуда же у меня взялось столь необычное для меня чувство страха, какое я не испытывал с самого раннего возраста? Как вы теперь знаете, разгадка ждала меня здесь, в коридоре, в виде безжалостного убитого мертвяка…

– Так, это понятно, – прервала оперативница рассказ «авторитетного парня», для выразительно и придания себе большей значимости нахмурив прекрасные брови, – а скажи нам еще вот такую вещь: как ты определил, что, кроме убийства твоей подруги, исчез еще и администратор?

– И здесь нет ничего сверхъестественного, – кивнул огромной головой здоровяк, стараясь, в силу значимости общавшихся с ним людей, избирать по возможности дружелюбные, мирные интонации и не разбавлять их обычным своим сквернословием, – установив такую ужасную истину – где я бы, если быть до конца честным, предпочел бы, чтобы она лучше мне изменила, – и не увидев на своем месте «ресепшена», кинулся к нему в комнату и обнаружил его отсутствие; тогда-то я и подумал, что, вероятно, он, «козленок», по какой-то, неизвестной пока причине, ее «замочил» и заблаговременно, до моего неожиданного визита и вашего, соответственно, появления, решил отсюда свалить, чтобы, в той или иной мере, не отвечать за свой ужасный, и притом крайне неразумный, поступок.

– Допустим, – вмешался на сей раз начальник, не прекращавший, при проведении разговора, наблюдать за действиями Кабанова, который, кстати сказать, именно в этот момент извлекал из черепа метательный крест и начинал его упаковывать в специальный, бумажный пакет, – а откуда у здешнего мальчика, – так все воспринимали молодого еще Семенова, который, как, впрочем, и большинство жителей небольшого города Икс был прекрасно известен полицейским сотрудникам, – могло взяться столь необычное, убийственное оружие – он что, нацист?

– Да я-то, «нах», откуда знаю?! – в запале воскликнул большой человек, вскинув кверху дугообразные брови и изобразив на огромной физиономии печать непомерного удивления. – Я, «вааще», снял этот номер на пару дней, чтобы «покувыркаться» здесь со своей новой подружкой – не к престарелой же маме ее вести?! – «ресепшена» же я знал и раньше, как пацана ответственного, не способного на такие умопомрачительные поступки… он же – вишь как? – кем оказался.

– Ну что, что-нибудь уже можно сказать? – обратился на этот раз Бунько к эксперту-криминалисту, посчитав, что с Амбалом разговаривать, по существу, более не о чем.

– Лично мне в этом случае представляется все предельным ясным, – ответил Андрей Назарович, изменяя положение мертвого тела, перевернув его на спину, – смерть наступила мгновенно, девушка нисколько не мучилась, практически ничего не успела понять из того, что с ней случилось, и о чем-то при этом подумать.

– Хоть так-то, – выдохнул преступный авторитет, выражая таким образом свое отношение к кончине любимой, – жалко, конечно, такую «лярву», – выразился он термином, какой на Руси применялся по отношению к падшим женщинам, – но все мы, как принято говорить, ходим под Богом.