Пётр Пахоменков - Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки

– Все-таки, как хорошо, друзья, когда есть возможность расслабиться! – философски заметил Анатолий Петрович. – В таком возвышенном состоянии ты, как будто, приподнимаешься над нашей грешной землёй, и все наши беды, и проблемы начинают казаться такими маленькими, такими ничтожными, что на душе становится спокойно и благодатно.

– Как это верно, – закивал Пшикинский. – Тот, кто не расслабляется, тот никогда не поднимается.

– А тот кто не рождается, тот никогда не получает подарки, – с намёком произнёс Анатолий Петрович.

Пан Пшикинский намёк понял и торжественно произнёс.

– Господа нищие и бездомные, прошу вашего внимания! – сказал он, предварительно откашлявшись. – Сегодня в этот знаменательный день мы празднуем то, что нашему дорогому другу Толику ещё нет шестидесяти, и он ещё полон сил и может лучше всех перепрыгивать через заборы, убегать от полиции и жить, несмотря ни на что! Мы знаем, что наш дорогой Анатолий Петрович всегда хочет идти в ногу со временем и поэтому мы с Елизаветой решили подарить ему вот это…

Пан Пшикинский нагнулся и вынул из кармана красивую коробочку.

– Что это? – замер в ожидании дядя Толя. – Неужели…

– Ты почти угадал, – голосом шоумена прокричал Пшикинский, и назвал первую часть слова – Смарт…

– Фон! – радостно взвизгнул дядя Толя.

– Он самый! – торжественно подтвердил Збигнев. – Почти новый!

Все закричали ура. А сам именинник, словно дитя, увидевшее конфетку, воскликнул.

– Збигнев, родной ты мой, я всю жизнь мечтал о таком подарке! Ты на какой помойке его нашёл?

– На центральной.

– И он работает?

– А как же! Сам проверял.

– Ну, осчастливил, так осчастливил! Друзья, давайте теперь выпьем за ваше здоровье! За то, чтобы мы всегда были вместе! За то чтобы ящики мусорные никогда не пустели и в них бутылочки гремели!

– Ой, Толик, ты в рифму сейчас сказал! – засмеялась Елизавета.

– Это к удаче! – радостно провозгласил Пшикинский.

И снова забулькали бутылки, зазвенели стаканы, и полегчало на душе.

– Ой! – вдруг, всхлипнула Лиза, – Толик, дорогой, я чуть не забыла. Прости, мы ведь тебя ещё в письменном виде поздравили.

Лиза залезла рукой в мусорный пакет, который она приспособила для себя в качестве дамской сумки и начала выкладывать из неё всякий хлам, пока не добралась до поздравительной открытки.

– Вот она! – радостно воскликнула Лиза и подняла руку вверх. – Тут было про восьмое марта написано, но я всё лишнее вычеркнула, а нужное приписала. Смотри, как красиво получилось!

Лиза протянула поздравительную открытку Анатолию Петровичу, но тут из-за стола вскочил Валерий и выхватил открытку из её руки.

– Так это же моя открытка! – восторженно воскликнул он. – Где вы её нашли?

– В мусорном ящике, – с недоумением произнесла Лиза.

Виталий голодными глазами впился в неё и с облегчением выдохнул.

– Всё на месте! Ура! Вы меня спасли!

– Вот это сюрприз! – весело произнёс дядя Толя. – Если б ты только знала, Лизочка, какой дорогой подарок ты сделала!

– Ничего не понимаю, – опешив, произнесла Лиза.

– И не надо, – сказал дядя Толя. – Давайте лучше споём мою любимую.

И пока Валерий энергично набирал какой-то текст на клавиатуре своего ноутбука, бродяги тихонько запели грустную задушевную песню:

«Вышло на раздолье красно солнышко,

Да к земле сырой лучами нежными ласкается,

И вздохнуло полной грудью полюшко,

Уж пора проснуться и расправиться.

Заблестели всюду воды талые,

Заиграли птицы в небесах, кружа от радости,

А в лесу берёзки две заплакали,

Толи от печали, толь от жалости.

Ветер подпоет мне на прощание,

Облака проводят по тропинке до околицы,

Но никто не скажет до свидания,

Только вишня до лица дотронется».

Когда пришло смс из криминалистического отдела, Белов сидел за столом в своём кабинете. Сообщение было коротким: «Семён Иванович Курзин, 1880-го года рождения арестован в августе 1930 года и расстрелян в сентябре 1930 года. Фотография прилагается».

Григорий тут же раскрыл фотографию Курзина и… обомлел. На него смотрел тот самый человек, которого он видел в зеркале у Зябликова.

«Невероятно! – прошептал он. – Этого просто не может быть!»

Белов, заворожёно смотрел в глаза человека, которого уже давно нет в живых и продолжал повторять: «Этого не может быть! Этого не может быть!»

Не в с силах с собой совладать, он встал и начал ходить по комнате. Затем снова сел, и снова посмотрел на фотографию.

«Что же это? – произнёс он. – Неужели это и вправду существует?»

Между тем кто-то постучал в дверь.

– Заходите! – крикнул Белов.

В кабинет вошёл Булыкин.

– Поторопился я тебя поздравить, – сказал он. – Уехали твои дачники… А ты чего такой ошарашенный? Не расстраивайся. На-ка вот почитай, сразу настроение улучшится.

Булыкин положил на стол лист бумаги.

– Что это? – спросил Григорий.

– Протокол допроса гражданина Неделькина в исполнении прокурора Опоясова Аркадия Нилыча.

– Я уже про них забыл. Кстати, а что с ними стало?

– Неделькина я отпустил. Жена за ним пришла. А Охапкина врачи увезли.

– Значит, не довезли.

– Как не довезли? – удивился Булыкин.

– А вот так. Я его сегодня в магазине видел. Он там порядок наводил.

– Шустрый дядя.

– Не то слово.

Белов взял протокол и прочитал: «Я, Неделькин Геннадий Егорович, являюсь гражданином России. Других гражданств не получал. Во враждебных натовских странах недвижимость не покупал, банковских счетов не открывал. Связей, порочащих меня, не заводил. США, Евросоюз, Японию, Турцию и других врагов России партнёрами не считаю. Скромно проживаю по адресу: улица Россиянская, дом 13, квартира 13».

– Что за чушь, – пробормотал Белов.

Булыкин заулыбался.

– А дальше ещё интересней. Ну, ладно, не буду тебе мешать.

Дежурный ушёл, а Григорий, заинтересованный стилем письма, продолжил чтение протокола: «Сегодня 15 августа в 10 часов 15 минут я вышел из своей квартиры с целью подышать свежим воздухом. В это время из нашего подвала вышли двое бомжей. Одного из них я знаю. Это Толик. Он уже два года живёт в нашем подвале. Банковских счетов и недвижимости в заграничных и враждебных натовских странах не имеет. Из порочащих его связей я бы выделил второго. При более внимательном рассмотрении я узнал в нём жильца из четвёртого подъезда. Его звать Валера. Он не бомж, но переодет был в бомжовую одежду. Я думаю, что он является агентом американской разведки, а Толик его информатором. Этот Толик уже давно роется в наших мусорных ящиках. Видимо, по мусору он пытается определить материальное состояние жильцов нашего дома и их ценность для вербовки. С какой целью американские агенты вышли во двор я не знаю, но через некоторое время они снова спрятались в подвале. Я не исключаю того, что у них там явочная квартира или склад с оружием. Когда я вернулся домой, я попросил у жены денег на газировку. Но она мне не дала. Затем я снова вышел на улицу и встретил своего одноклассника, Лёшу Бендеркина. Он, так же, как и я, имеет только российское гражданство. Банковских счетов и недвижимости в заграничных и враждебных натовских странах у него нет. США, Евросоюз, Японию, Турцию и других врагов России партнёрами не считает. Он пригласил меня в кафе. Но там я был задержан полицейскими по надуманным причинам. Прошу освободить меня из-под стражи и отпустить домой, где я и далее смогу продолжать наблюдение за вражескими агентами».