Михаил Парфенов - Истории Ворона [сборник litres]

По морю, полному шипящих звезд.

Казалось, на улице взлетает что-то большое и упрямое. Воздух комнаты дрожал от громкого мерного гула.

– Да задолбали уже!

Артем отложил книгу, вскочил с дивана и захлопнул окно.

Под окнами лежала стройка. За ней, через дорогу, стояла ТЭЦ. Белая густая струя шумно била в грязно-серое небо – что там они делают? Артем хорошо помнил, как однажды проснулся от непонятного грохота за окном и долго лежал в липкой темноте, гадая: война? авария? прибытие пришельцев?

О концертах ТЭЦ писали на новостных порталах: бла-бла-бла, заменили котел на более мощный, сбрасывают давление, что-то в этом духе. Привыкайте, новоселы! Родовые схватки микрорайона были в самом разгаре: полгода назад они вытолкнули пятый по счету дом, из окна которого сейчас смотрел Артем, и принялись за шестой.

ТЭЦ голосила. Рев авиационных двигателей – вот на что это было похоже, только гадские самолеты не улетали, а висели над станцией.

А сыну шум нравился. Маугли залезал на подоконник и гудел, передразнивая. Сына он увидит послезавтра, в субботу. Артем попытался разобраться в том, что чувствует, думая о предстоящем дне с сыном. Любовь и нежность были какими-то сонными, придавленными житейским хламом.

Небо темнело, загорались фонари. Москитная сетка лоснилась от пыли – проклятие строек. Копируя повадки Маугли, он залез на подоконник с ногами и положил руки на колени. Детям все интересно: и круглые плафоны, наполненные желтым светом, и лампочки в решетчатых клетушках на строительных лесах… Взгляд Артема остановился на двух рабочих.

Строители сидели на досках третьего яруса, светильник висел на диагональной стяжке. К рамам конструкции вертикально крепились лестницы. Артем вспомнил старую компьютерную игру, в которой человечек бегал по уровням и собирал кирпичики золота. Человечек умел выкапывать ямы, в которых застревали противники… Рабочие на строительных лесах не двигались, будто угодили в одну из таких ям. Артем прищурился – они что, сидят лицом к фасаду? Он не мог разглядеть лиц, хотя бы светлых пятен, которыми кажутся лица на таком расстоянии.

И что они все-таки там строят? Строительные леса опоясывали не типовую жилую десятиэтажку, а четырехэтажное здание без окон с внешней стороны. Окна смотрели только во внутренний дворик. На них были решетки. Артем собирался узнать у отца о назначении слепого здания, но постоянно забывал.

Рабочие не шевелились. Коконы из роб, красные с черным. Словно огромные нахохлившиеся снегири. Снегири… хм, а что, забавно. Вот только ничего забавного в двух шарообразных фигурах не было. Когда кто-то, по твоему разумению, должен двигаться, но не двигается… Жутковато.

Он по-прежнему не мог различить ни голов, ни рук, ни ног. Работяги что, спят, надвинув на лица каски?

ТЭЦ смолкла: протяжный звук оборвался, словно дыхание мертвеца, – и тогда «снегири» покатились. Зрелище было настолько сюрреалистичным, что Артем даже не пытался его осмыслить. Открыв рот, он смотрел, как большие красно-черные шары катятся по доскам, перепрыгивают через металлические перекладины, исчезают за углом здания. Смотрел, словно окно было экраном, внутри которого жила по своим законам реальность компьютерной игры или фантастического фильма.

Артем вернулся на диван и взял книгу. Сумерки сгустились до черноты. По страницам ползли красноватые тени. В непривычно глухой тишине, в сумерках сознания, горела мысль: что, к чертям собачьим, я видел?

Что-то…

Что-то прокатилось по доскам. Может быть, комья старой одежды, строительное перекати-поле… Объяснение наверняка было до банальности смешно.

Артем прислушивался к звукам улицы. Потом снова стал читать, упорно перелистывая страницы и изумляясь тому, что еще вчера ему казалась совершенно нестрашной, в чем-то даже смешной история о зубастых созданиях, поедающих прошлое.

После работы Артем заехал в магазин игрушек. Долго ходил вдоль стеллажей, высматривал, а потом, довольный, подошел к кассе с затянутой в полиэтилен большой коробкой.

Со стороны пустыря налетали злые порывы ветра. Над узкой полосой тротуара дребезжали листы оцинкованной стали. Артем вел взглядом по деревянному забору: ладные строганые доски идеально прилегали друг к другу. Слева, в промежутках между занозистыми подкосами, плыла ТЭЦ. Из раздвоенных на конце труб валил белый дым. Артем свернул за угол.

На запертых воротах висел огрызок таблички: «…АСПОРТ ОБЪЕК…». Артем достал телефон и долго листал журнал вызовов. Давно отцу не звонил, давно. Интересно, как часто будет звонить ему Маугли, когда вырастет?

– Привет, пап.

– Привет. Все хорошо?

«Относительно чего?» – подумал Артем.

– Порядок.

– Как Маугли?

Отец сразу подхватил прозвище внука: «А что, похож». Мама не приняла: «Клички только у животных. У моего единственного внука имя есть». Но ведь Маугли, Маугли! Тот, что из советского мультика: длинноволосый, смуглый, разговорчивый только с животными.

– Хорошо, – сказал Артем и поспешил перевести тему: не хотел про Маугли – слишком близко к разводу и одиночеству. – Пап, ты не в курсе, что на Охотничьей такое хитрое достраивают?

Улочка клонилась к новостройкам. Навес закончился, ступенчатый забор – нет. Над слепым зданием темнело небо, затхлое и отечное.

– А подробнее? – спросил отец.

– Ну, здание подковой, без окон. На пустыре напротив ТЭЦ.

– Понял. – В голосе отца появился профессиональный интерес: как-никак, больше сорока лет в архитектуре. – Там областной суд новое здание планировал, но в итоге не срослось. Много построили?

– Уже стены утепляют. А кто планировку района делал?

– Столица. Институт градостроительства.

– Ясно. Можешь узнать, что по итогу построили?

– Конечно. В понедельник спрошу у Романыча. Только напомни.

– Добро… – Ветер раздул ветровку, будто под ней пряталось еще одно тело; Артем застегнулся под горло. – Подожди…

– Что такое? – спросил отец – видимо, что-то почувствовал в его голосе.

Действительно – что?

Артем резко остановился. Рука с телефоном опустилась к бедру. Он прислушался к тому, что происходило за временным ограждением.

Этот звук…

Артем не мог его опознать. Быть может, звуков было несколько, из разных источников – привычные шумы стройки на сильном ветру, шелест мусора, теньканье кровельной стали, скрипы строительных лесов, и вместе они звучали по-новому, как-то тревожно… имитируя жизнь. Преследование .

За воротами кто-то стоял. Он, этот кто-то, еще минуту назад двигался за забором параллельно Артему… судя по звуку, не шел, не крался, а именно перемещался неведомым способом, для которого меньше всего подходят ноги.